Взрывы следовали один за другим, сливаясь в страшную симфонию грома и огня. После первого взрыва в каюте, взлетела крюйт-камера, но разделить непрерывный грохот на части было невозможно. Секундомер показывал перед взрывом девять минут, три секунды.

Толкая перед собой упругую волну горячего воздуха и летящих обломков, хлынула вода. Настоящий девятый вал подбросил и закружил шлюпку, но за миг до того она развернулась носом к волне, отреагировав на "приглашение на танго".

Благополучно опустившись со страшного гребня, лодка больше страдала от мелких поперечных волн, перехлестывающих через борт. Виола, как могла, вычерпывала воду. Мальчишки гребли без остановки. Правой рукой держа Омелу, а левой кормовое весло, Гиацинт сидел вполоборота к берегу.

В клубах огня и дыма метались люди. Он видел длинную фигуру Неро. Судя по жестам, принц панически отдавал приказы и сам бегал по берегу от группы к группе. Чёрный Тюльпан, несомненно, проклинал всех на свете и графа Ориенталь в первую очередь.

Брига "Геснер" больше не было. На месте его, гигантским костром полыхала, расцветая на фоне вечернего неба, махровая орхидея. Уронив руки, Неро вдруг застыл и подошёл к самой воде, бессильно глядя им вслед. Он по колено врос в волны прибоя, ещё более чёрный на фоне огня. Омела изо всех сил махала ему рукой, крича слова прощания, но принц не слышал её.

Гиацинт сердито посмотрел на девочку, и она расплакалась. Обняв Омелу одной рукой, он притянул её к себе и поцеловал в лоб:

— Я тебя предупреждал…

Она прерывисто всхлипнула и снова заревела, отвернувшись от берега.

Гребцы держали курс на встречную яхту. Вряд ли там поняли спектакль, разыгравшийся на берегу, хотя взрывы долетели и туда. Яхта подошла уже на расстояние мили от них.

Пушки Сен-Тюлип беглецам больше не грозили; "Геснер" ярко горел вдали. Похожий совсем не на маяк, а на гигантский жертвенный костёр.

Омела с абсолютно красным, распухшим от слёз лицом перебралась на нос и тихо сидела там, глядя в воду. Виола перешла на корму к мужу.

Оглядываясь через плечо, Розанчик и Джордано старались получше рассмотреть яхту.

Вечер. Скоро стемнеет.

— Девять часов, — Джордано глянул на часы, всё ещё привязанные к руке. — Скоро будем дома, — добавил он, кивая на яхту.

Виола тронула мужа за рукав:

— Но ведь это не "Дельфиниум", — прошептала она.

Гиацинт кивнул:

— Я вижу. Это шхуна, вдвое меньше нашего малыша. Но, думаю, это и не пираты. — Он бросил взгляд на яхту: — Так, прогулочная, скорее всего. Что их занесло в эти воды?

— Скоро узнаем, — Виола смотрела из-под ладони на кораблик, летящий к ним.

Мальчишки тоже убедились, что яхта чужая, но не откажутся ведь незнакомцы помочь им и высадить на берег возле их "Дельфиниума".

— А если всё же пираты? — ворчал Розанчик, неприязненно поглядывая на чужака. Он уже очень давно понял, что этот корабль не "Дельфиниум". — Что будем делать, если пираты?

Омела хрипло ответила, не обернувшись:

— Скажете, что я ваша заложница. Если это друзья Неро, они меня знают.

— А если нет, то бояться нечего, — заключил Гиацинт. — Я думаю, что нет… Эй, доченька, — окликнул он Омелу, — как хоть твоя фамилия?

— Так же как твоя, — огрызнулась она.

— А раньше как была? Тацетта?

— Нет, — сумрачно ответила Омела. — О`Вискум. А по маме —Альба.

Гиацинт вздохнул:

— О`Вискум? Ладно, будешь Ориенталь. Только если меня убьют, тебе снова катиться к новому папочке, — граф нервно засмеялся. — Нет, к мамочке! Потому, что убьёт меня в ближайшие дни мадам маркиза Матиола. — Он обернулся к Виоле: — Как считаешь?

Жена молча кивнула.

— Тебя не убьют! — сказала Омела. — Я не хочу.

— Тоже мне гарантия! — хмыкнул он. — А раньше ты хотела?

— Отстань, — сердито отвернулась Омела.

Граф повёл бровью:

— С родителями так не разговаривают.

— Да, папа, — послушно кивнула она. — Но всё равно оставь меня в покое.

— Паразитка, — вздохнул он.

— Крокодил!

— Так… — передав руль жене, Гиацинт резко показал здоровой рукой на берег: — Катись к своему Неро`, он — хороший. А я с тобой нянчиться не буду.

— Не надо…

— И не буду!

Омела улыбнулась:

— Ну и хорошо.

Он медленно выдохнул сквозь зубы, завидуя бездетным парам.

Яхта легла в дрейф и ждала их. Шлюпка подвалила к борту. Над бортом высунулась голова с шёлковыми локонами и розовым вуалевым бантом. Знакомый капризный голосок взвизгнул от удивления и радости:

— Розанчик!?! Откуда ты взялся?! Ой, и вы здесь! Виола, мальчики, разве вы не в Италии??

— Трап дайте! — хрипло потребовал паж и проворчал, оглядываясь на друзей: — Счас разберёмся, кто откуда взялся…

.

Верёвочная лестница мгновенно упала сверху, красноречиво приглашая войти. Переглянувшись, друзья поднялись на борт: первым Розанчик, потом Джордано, лихорадочно поправляя рубашку, потом Виола. Омела следом, а за ней Гиацинт, следивший, чтобы девочка не упала в воду. Шлюпкой занялись матросы и подтянули её найтами к корме.

Розанчика, едва он ступил на палубу, тот час же атаковала восторженная девица в розовом платье. Она повисла у него на шее и целовала в щёки, восклицая, как она рада, как счастлива его видеть.

— Шиповничек, подожди! — отбивался он от девчонки. — Дай хоть слово сказать!

Но она трещала, не переставая, задавала всё новые вопросы, не давая возможности ответить ни на один. Друзья растерялись, узнав пылкую кузину Розанчика — Шиповничек дю Рози`, ставшую три месяца назад фрейлиной принцессы Скарлет, после очень удачного дебюта на балу по случаю дня рождения принцесс-близнецов.[1]

Понимая, что и до них дойдёт очередь, и часть восторга Шиповничек падёт и на их головы, гости торопились выяснить, куда они попали.

Стройный золотисто-рыжий мужчина со смеющимися голубыми глазами, ярко светящимися на загорелом лице, любезно приветствовал их по-английски:

— Welcome ladies and gentlemen. How do you do?[2]

— Hello! — сердито откликнулась Омела: — If you`re gentleman you have to speak French! You see that we`re Frenchmen![3]

— Sure, young lady![4] — засмеялся он, слыша в её произношении родной ирландский акцент. — Добро пожаловать на борт "Сирены", господа! Позвольте представиться, — он поклонился: — капитан О`Хризантем.

— Жених Скарлет! — уронила Виола. — Тогда понятно, откуда здесь сестрица Розанчика.

Шафран удивлённо вскинул брови:

— Мадемуазель Виола Одората?

Она с улыбкой поклонилась:

— Нет, сэр. Мадам Виола Ориенталь.

— О, конечно! — капитан хлопнул себя по лбу. — Прошу прощения, ведь мне известно о вашей свадьбе с графом Ориенталь. Мои поздравления! — (он усмехнулся). — Скарлет мне все уши прожужжала! И ваш муж… — (перевёл взгляд на Гиацинта).

Тот иронично склонил голову:

— Вы совершенно правы, капитан. Что, оригинал не соответствует рассказам?

— Напротив, — ирландец протянул руку: — Шафран О`Хризантем.[5]

Граф подал левую (красное пятно на правом рукаве рубашки вполне объясняло нарушение этикета):

— Гиацинт Ориенталь.

— Право, мне очень приятно.

— Взаимно, — граф оглянулся на берег, где жёлтой звёздочкой мерцал догорающий костёр. — От имени всех нас хочу выразить сердечную признательность за оказанную нам услугу. И в качестве первой благодарности, прошу принять дружеский совет: не подходите ближе к берегу ни на полукабельтов, иначе вас встретят огнём пушки форта Сен-Тюлип. А их там…

— Шестнадцать, — подсказала Омела.

— Большое спасибо! А я думал, там нужна помощь… — всерьёз поблагодарил капитан О`Хризантем. И приказал держать курс на запад, вдоль мыса, на расстоянии от берега.