Граф уступил ему руль, понимая, что сейчас его удел — нервничать и ждать радостной встречи с друзьями, а шлюпку прекрасно могут вести другие.

.

[1] Cepresso — кипарис (ит.)

Рванувшись с места, они обошли "Сирену", и дружные взмахи вёсел снова отсчитывали секунды до взрыва, такова уж судьба "геснеровской" шлюпки. Но теперь погибнуть и сгореть синим пламенем должна разлука, а это куда приятнее, чем гибель корабля.

Через десять минут они миновали выдающийся в море скалистый мыс и увидели совсем близко корабль в бухте. С бешеной скоростью колотя вёслами, они пошли на абордаж "Дельфиниума". Их заметили с борта и взволнованно следили за приближением.

Команда не вся находилась на борту, их встречали только вахтенные матросы и Кориандр, радостно машущий обеими руками в знак приветствия.

Омела очень просила взять её с собой и теперь была единственной незнакомкой в быстро приближающейся шлюпке. Она ревниво смотрела на Кориандра, считая, что имеет право быть единственным ребёнком на любом корабле.

На носу яхты спустили трап. Джордано и Розанчик первыми влезли на палубу. Вообще, возвращение хозяев встречали тихо, без криков "ура!" и "какое счастье, вы вернулись!"

Боцман Адансон также был на палубе. Рядом с ним, вполоборота к трапу стоял широкоплечий седой моряк в тельняшке. Он обернулся, встречая Виолу, и друзья увидели на бронзовом загорелом лице ясно-голубые глаза и серебряные усы и бороду благородного Червового Короля. Гиацинт, в тот момент поднимавшийся по трапу, чуть не грохнулся за борт, но к счастью успел вцепиться левой рукой за перила:

— Папа?!!

С трудом веря своим глазам, он перебрался на палубу и подошёл к отцу. Они молча порывисто обнялись. Положив ладони сыну на плечи, герцог отстранил его и, посмотрев на своего слишком взрослого мальчишку долгим взглядом, снова прижал к груди.

Стоя напротив отца и криво усмехнувшись сквозь слёзы, Гиацинт покачал головой:

— Па, ну непутёвые дети бывают, я — пример, но ты сейчас на кого похож?

— На того, у кого сын пират и бродяга, — вернул ему усмешку герцог. — То есть, на твоего отца, мой мальчик. Мне не идёт эта роль?

— Напротив, очень идёт, — Гиацинт обвёл взглядом мощную фигуру отца с рельефно выступающими мускулами, подчёркнутыми тельняшкой. — Я тебя таким давно не видел. — Он шмыгнул носом, прогоняя слёзы. — По какому случаю ты в карнавальном костюме?

Герцог засмеялся:

— В отличие от тебя, я на такие мистификации не способен. Однако вы с Виолой нас бросили, прихватив ещё пару матросов, вот Баобабу и пришлось принять в команду меня и Амариллис, а то рук не хватает.

— Тебя и кого? — Гиацинт думал, что ему послышалось.

— Меня! Кого же ещё? — ответил сверху звонкий насмешливый голос. Амариллис, легко спустившись по вантам, спрыгнула перед ними на палубу.

Виола кинулась обнимать подружку, Гиацинт — также; Амариллис смеясь целовала их обоих, обнимая изо всех сил и плача от радости. Потом подошла к Наталу и, смерив его взглядом, горестно вздохнула, мол, что с тебя взять братец?

Он молча двинул плечом и бровью: "Какой есть".

Амариллис не выдержала, заревела и уткнулась головой ему в грудь. Не чувствуя ран, он подхватил её на руки, нежно прижал к плечу, поднял её лицо за подбородок, заглянул в глаза и поцеловал дважды, осушая слезы.

— Откуда ты взялся на мою голову, — хлюпая носом и сердито отворачиваясь, ворчала Амариллис, будто это она была старшей сестрой: — Разбойник с большой дороги!

— Я тебе шкуру волка подарю, — дрогнувшим голосом пообещал Натал. — Только не плачь…

Виола обнимала Баобаба, Гиацинт наоборот, боялся к нему подойти, ловя взгляд "крёстного" на своей правой руке. Адансон укоризненно посматривал на него. Гиацинт глазами изображал раскаяние: "Так получилось! Я тут ни при чём".

Виола рассеянно оглядывалась по сторонам, искала свою мать и сестру, но Матиола и Фиалка куда-то пропали. Их не было среди встречающих. Боцман объяснил, что вместе с остальными ребятами из команды, они ушли в посёлок за продуктами и скоро вернутся.

— Что, мадам маркиза тоже научилась в наше отсутствие драить палубу и бегать по вантам? — поинтересовался Гиацинт.

— Что ты, сынок. Матиоле куда больше нравится стоять у штурвала. Клевер уверяет, она прекрасно справляется с обязанностями рулевого.

— Господи! — ужаснулся Гиацинт. — Как "малыш" до сих пор цел? Ей-Богу, папа, это первый и последний раз, когда я оставил вас одних на яхте! И то, не по своей воле. Вы прямо как дети, отвернись на секунду — обязательно что-нибудь придумают… небезопасное для окружающих. Ой, где же она? — он вспомнил про Омелу и оглядывался в поисках девочки.

Малышка спокойно сидела боком на леерном ограждении и с высоты наблюдала за оживлением, царящим на борту. Увидев, что Гиацинт ищет её, Омела спрыгнула на палубу и подошла к ним.

— Здрасьте, — кивнула она герцогу Провансальскому и изобразила придворный реверанс, как учила Шиповничек.

Он приветливо улыбнулся:

— Это чья такая красавица?

Сын тяжело вздохнул:

— Наша, папа. Познакомься, это твоя внучка.

— Как это понять? — нахмурился герцог, не уловив смысл шутки.

— Так, как я сказал. Она нам с Виолой — дочка, стало быть, тебе — внучка.

— Месье, вы мой дедушка? — Омела подозрительно разглядывала седого высокого моряка. Он нахмурился:

— Видимо, да… А откуда ты взялась, малышка?

— Из Сен-Тюлип.

— Я тебе потом всё расскажу, — устало пообещал Гиацинт. — Как думаешь, мама обрадуется?

— Вероятно. Она же всегда принимает твою сторону. А вот мадам маркиза, боюсь, будет очень удивлена, что так вдруг стала бабушкой.

Омела, уверившись, что её удочерение законно, поскольку новая семья принадлежит к морской династии так же и даже больше, чем прежние, успокоилась на этот счёт и вприпрыжку поскакала осматривать свои новые владения. Почти снисходительно посмотрела на Кориандра, раскрывшего от удивления рот и наблюдавшего за ней. Малышка была уже не против, чтобы он оказался её братом. Но если мальчик не претендует на родство, тем лучше. Она будет единственной хозяйкой этого корабля.

Куда с большим интересом, даже с надеждой она взирала на Баобаба. Виола с мужем стояли возле боцмана и оживлённо беседовали. Она в раздумье сравнивала боцмана с герцогом.

Нет слов, папа Гиацинта очень красивый и сильный и, похоже, будет её любить. Он похож на доброго короля из сказки, не какой-нибудь там Артур с круглым столом, а из тех, у кого обязательно есть маленькая хорошенькая дочка-принцесса. Омела бы согласилась на эту роль, пожалуй да… Только упаси Бог таких королей потом жениться на злых мачехах, не то плохо придётся принцессе! Нет, ну этот дедушка смог бы её защитить, он — сильный. Но Баобаб…

Да, боцман ей тоже нравится, тем более что совершенно ясно: он вообще не способен жениться ни на какой мачехе. Правда, он похож больше на домового, чем на короля, но тоже неплохо.

За последние дни Омела убедилась, что рыжим совсем не чужда страсть к морским путешествиям. Море их любит. Вот капитан Шафран — какой красавец! Теперь этот симпатичный боцман, которого и зовут так смешно: Баобаб. Люцерна вон, тоже рыжий, а вполне ничего парень, опять же — она сама…

"Нет, здесь жить можно", — решила Омела, любовно глядя на Баобаба. Уловив из уст Гиацинта обращение "крёстный", сказанное покаянным тоном, девочка решила, что два дедушки ей совсем не помешают. Чем больше, тем лучше!

Пора было появиться бабушке.

"Сирена" вынырнула из-за мыса и подошла к ним. Оказалось, Матиола и Фиалка заметили её, возвращаясь из деревни, и столкнулись с принцессой Скарлет.