— Баста, пошли. Пора возвращаться. Розанчик, выставишь по этим часам свои. Потом, на свету`.

Они тронулись в обратный путь…

.

[1] репейник, лопушник малый (Lappa minor)

*****

В ущелье Виола встретила их внизу.

— Всё в порядке?

— Да, нормально, — кивнул Гиацинт. — А у вас? Что ты такая сердитая?

— А у нас — нет, — хмуро ответила Виола.

— Шлюпка уже вернулась? — он тоже забеспокоился.

— Хуже. Поднимись на склон, увидишь.

Через миг они были уже рядом с Джордано.

— В чём дело?

Друг показал рукой в море:

— Парус. Там какой-то корабль, возможно, "Дельфиниум".

— Вряд ли… — Гиацинт присматривался к точке на горизонте. — Они идут с Атлантики, а наши шли бы здесь, вдоль берега.

— Может, отнесло в море? — предположил Джордано. — Ведь они давно должны быть здесь.

— Не думаю, — спокойно возразил капитан. — Яхта, скорее всего, уже здесь, ждёт нас в какой-нибудь бухте. — Глядя на быстро растущую точку, он процедил: — Неважно, кто это, но появление этого кораблика срывает нам все планы.

— Действительно, — заметила Виола. — Пираты там или просто чужой корабль, но все наши бандиты будут торчать на берегу или в форте возле пушек. Наготове…

— Ага, — Гиацинт зорко всматривался в силуэт парусника. — Когда он появился?

— Минут десять назад заметили, — отозвался Джордано. — Была только точка.

— Ничего себе, скорость, — оценил капитан "Дельфиниума". — Знаете, ребята, это яхта.

— Наша?! — испугался Джордано.

— Надеюсь, нет. Но всё возможно… Где этот чёртов патруль, нам нужна шлюпка! Надо бежать сейчас же, иначе упустим момент. Если это пираты — нам конец, но вряд ли это яхта Неро`. Попросим помощи… — Он оглянулся на примолкших друзей: — К берегу их подпускать нельзя. Тем более, если это "Дельфиниум".

Джордано понимающе кивнул:

— Что сейчас? Следить за берегом?

— Нет, — Гиацинт в последний раз искоса глянул на море. — Ты мне нужен, сейчас пришлю Розанчика.

— Я послежу за шлюпкой, — предложила Виола. Её муж покачал головой:

— Спускайся вниз. Будешь отвлекать девчонку.

— Хорошо, — жена обеспокоено посмотрела на него. Гиацинт шел вслед за ней по склону. И выражения его лица Виола не понимала. Не сосредоточенно-спокойное, как во время шторма или в бою, не мрачная решимость, загнанного в угол, не азарт, не злость, скрытая улыбкой, не тоска… Что-то новенькое.

— Что с тобой, ты очень устал?

— Нет, — вздохнул он. — Просто у нас слишком мало времени. И, в отличие от пещеры, всё теперь зависит не от нас.

Виола промолчала.

Что она могла сказать, если хорошо знала: там, где мы не властны что-либо изменить, надо просто не опускать руки и ждать, что же приготовила для нас жизнь. Может быть, мы успеем поймать момент, если будем готовы, вместо того, чтобы хныкать, как нам не везёт. Что ещё можно сделать, больше этого?

Виола ничего не сказала, потому что хорошо знала своего мужа: как он вечно взваливает всю ответственность на себя и упрямо идёт к своей цели. Но Гиацинт умел чувствовать ветер судьбы. Он ведь — моряк, а назло против ветра парус не ставят. Он решает головоломку, как всё устроить, чтобы уйти живыми, если всё-таки повезёт…

*****

По приказу капитана, Розанчик занял пост наблюдения. Паж в душе надеялся, что неизвестный корабль — их "Дельфиниум". Тем более что с виду так и казалось.

Виола ушла играть с девочкой; Гиацинт и Джордано рассчитывали время до взрыва.

Отмерив локоть шнура, подожгли его и установили, что горит подозрительно быстро. Неизвестно, какой смолой он пропитан, но вспыхнул, как бенгальская свечка. Отрезок длиной в локоть сгорел за пятнадцать секунд. Стало быть, обеспечить минут десять для отступления могут почти пятнадцать метров шнура или сорок локтей. А тот, который нашла Омела, в длину всего шестнадцать локтей — чуть больше шести метров.

— Весело! — двинул бровями Гиацинт после этих расчётов. Джордано беспечно шмыгнул носом:

— Как-нибудь успею…

— Я твоей башкой рисковать не намерен, ясно? — рассердился капитан. — Герой!

Он поднял глаза к небу, проверяя расчеты:

— Значит так… Слушай и запомни: на этой ниточке — (сжал в ладони моток шнура), — не твоя жизнь держится, а наша. Всех, понимаешь?

Когда влезешь на борт, на "Геснере" не должно быть ни души, это очень важно. Как сделать, ещё не знаю. Думай!

Берёшь у девчонки ключ, пробираешься в каюту… Картинку вот эту хорошо изучи — (показал на стену, где нарисован путь внутри "Геснера"), — откроешь дверь отсека с боеприпасами… (Молодец Неро, сообразил на случай бунта!) Там тебя интересуют не гранаты, а бочонок с порохом. Шнур будешь подводить к нему.

— А они взорвутся?

Гиацинт усмехнулся:

— Если хорошо поджечь, всё взрывается, даже моё терпение. Слушай дальше: бочонок тебе надо открыть. Зубами, когтями, чем хочешь, но открой. Возьмёшь мой кинжал, твой флорентийский не потянет…

Уложи шнур змейкой на полу каюты, чтобы не очень близко изгибы друг от друга и не загорелись раньше времени. Да осторожней, там сейчас всё перекошено, корабль-то лежит на боку.

Дальше самое главное: возьми у Омелки сумку (я видел, таскала она что-то подходящее), если не найдёшь, сделай мешок хоть из рубашки. В общем, что-то, куда можно насыпать побольше пороха.

— Зачем? — поинтересовался Джордано.

— Затем, что отсыплешь туда чуть ли не полбочонка, если он маленький. В бочонок опустишь пару гранат и подведёшь внутрь шнур. А порохом начертишь от конца шнура дорожку по всему кораблю и по трапам! Только не по ступенькам, ясно, а с боку. Соображаешь?

— Угу. Я понял, надо удлинить шнур, да?

Гиацинт вздохнул:

— И время тоже. Смотри, чтоб ни одна крупинка не сдвинулась: палуба ведь наклонная. Что хочешь придумай, но чтобы никаких разрывов в дорожке. Иначе всё полетит к чёрту, но совсем не так, как предполагается.

— Я постараюсь, — заверил Джордано. — На самом наклонном месте уложу шнур, ему всё равно. По лестнице будет просто провести дорожку, а на палубе… ну, насыплю побольше.

— И там, где начинается шнур, тоже побольше пороха, — заметил Гиацинт. — Не жалей. Если взлетят гранаты, а дальше — крюйт-камера, сам бочонок, не так важен, лишь бы запустил всё, хоть и полупустой будет. Можешь поставить на него ящик гранат… хотя нет, лучше внутрь, а то ещё грохнется раньше времени…

В общем, шнур поджигай, когда сам уже будешь в воде, причём, проведёшь пороховую дорожку к порту, от которого ближе всего к берегу. Посмотришь, если горит — порядок, больше не жди. Стрелой ко мне!

На всё тебе даётся пять минут, больше у нас времени нет. Шлюпка будет ждать на плаву. Извини, но ты и Розанчик — на вёсла. Мне из-за подарка Тацетты там делать нечего, — капитан зло покосился на свою правую руку: — Сяду у руля, на корме.

Джордано помолчал, запоминая.

— Хорошо. Где ты будешь ждать?

— Давай прикинем…

Они влезли на край оврага. Гиацинт указал подбородком на склон:

— Вон, видишь, ступенька на склоне, прямо против "Геснера". Отсюда — гладкий откос, а со стороны форта кусты какие-то растут, вроде акации.

— Да, вижу. Хорошее место.

Гиацинт, прищурившись, смотрел на долину:

— Только приедет патруль и уйдут люди с "Геснера", мы туда и полезем. А ребята — к шлюпке. Когда скроются все за воротами форта, и часовой на вышке на секунду отвернётся — летишь к кораблю. И всё, за кормой тебя не видно.

— А часовые?

Гиацинт выразительно посмотрел на друга:

— Не знаю, надо их как-то убрать.

— Слушай, — просиял Джордано, — пусть их Омела позовёт! Скажет, что Неро` ждёт всех в форте, их тоже.

— Мысль, — одобрил Гиацинт. — Плохо только, что она будет перед взрывом по берегу болтаться. Я рассчитывал сплавить её окончательно.