— Ну-ну, сходи, — ухмыльнулся Чеснок. — Я бы не советовал им мешать, но если в башке — полный штиль, то давай, иди…

Рис косо посмотрел на собеседника, сплюнул за борт и направился к рулевой рубке.

— Доложи, что карета подана! — крикнул вслед Чеснок и насмешливо проворчал: — Кретин! Думает, ему благодарность объявят! Вот что значит, брать этих азиатских лизоблюдов в команду…

Гиацинту встреча сейчас с его высочеством принцем Чёрным Тюльпаном и с его дражайшим помощником вовсе не улыбалась. Одна надежда, что главари действительно очень заняты (раз шлюпка ждёт их больше четверти часа) и, если повезёт, освободятся не в эту секунду, а чуть попозже. Часовой стоит спиной, больше никого вокруг.

Чеснок преграждал графу дорогу к шлюпке, но это препятствие было на взгляд Гиацинта не слишком серьёзным. Он осмотрелся в поисках чего-нибудь потяжелей, чем его левый кулак, но никакого подходящего предмета на глаза не попадалось.

Под навесом лежали части разборных реев и брусья от запасной мачты, но все они длинные и слишком тяжёлые. Гиацинт скептически прошёлся взглядом по фигуре часового:

"Огромный, как кашалот, кактус ему в глотку!" — и с косой ухмылкой, закусив губу, остановил свой взгляд на рукоятке кортика, под правым локтем матроса.

"Мда… — беглец осторожной тенью двигался вдоль стены палубной надстройки. — Нож в спину — не мой стиль, но бывают же ситуации…"

И всё равно, этот бандит ему лично ничего не сделал. Даже если он был среди нападавших на площади, то это происходило во-первых, по приказу, а ещё более во-первых — тогда, неделю назад. А сейчас Чеснок мирно любуется огоньками на берегу (наверное, рыбачье селение) и знать не знает, что стоит на пути к чьей-нибудь свободе.

Бесшумно подкравшись, Гиацинт ещё раз хмуро глянул на часового: "Сам напросился", — и молниеносно выхватил у него из-за пояса здоровенный нож.

Передумав в последнюю секунду, граф изо всей силы ударил пирата тяжёлым эфесом по затылку. И удержал падающее тело часового, медленно развернувшееся по оси.

"Что ж ты, дорогуша, молчал, что у тебя есть револьвер? — укоризненно поднял бровь Гиацинт, заметив за поясом у бандита воронёную рукоятку кольта. — Ведь им мне было бы значительно удобней вырубить тебя, без мыслей об убийстве".

Продолжая придерживать бесчувственного вахтенного одной рукой, Гиацинт забрал у него оружие.

"Давай, поделись с ближним, раз уж я поступил по-христиански", — он заткнул нож за пояс и спрятал револьвер в карман. Осторожно, чтобы не услышали стука падения, оттащил матроса чуть дальше в тень навеса и тихо скользнул в шлюпку.

.

[1] род чеснок (Allium).

[2] рис посевной (Oriza sativa).

[3] тёрн (Prunus spinosa).

Вёсла уже лежали внизу. С тоской покосившись на правую руку с абсолютно мокрой от крови повязкой (рана снова открылась), Гиацинт снял с неё свёрток с одеждой, бросил на дно лодки и взялся за вёсла.

Стараясь не шуметь, и последними словами ругая Тацетту, он достаточно быстро грёб к берегу. Плечо горело, словно в него в упор стреляли, из-под повязки струйками текла кровь, а временами рука вообще теряла чувствительность и не слушалась.

"Скотина! — скрежетал зубами Гиацинт, стараясь не выпустить весло. — Всё-таки, какой-то нерв он мне перерезал. Надо было тогда не зевать на площади и загнать ему поглубже лезвие между рёбер. Жёлтый бульдог в шляпе!! Чтоб он провалился…"

Шлюпка, подгоняемая движениями вёсел, рывками двигалась к берегу. Полная луна в предрассветном небе была единственным видимым свидетелем его бегства. Поминутно оглядываясь на чёрный силуэт "Геснера" (не поднимут ли тревогу) и стараясь рассмотреть подводные скалы впереди, Гиацинт из последних сил налегал на вёсла. Он ясно видел скалистый берег, поросший травой, кромку обрыва над склоном и белую пену прибоя, светящуюся фосфорическим светом под луной.

Наконец днище лодки заскребло по гальке. Гиацинт соскочил в воду и вдруг остановился в раздумье, взявшись за борт шлюпки. Вытащить её на берег, как собирался? Лодка бы ещё пригодилась, но это улика…

Забрав одежду, граф с силой оттолкнул шлюпку от берега.

"Если повезёт, она разобьётся о скалы, и завтра найдут одни обломки. Даст Бог, решат, что я погиб, и не будут слишком рьяно искать. Хотя… Вряд ли поверят. Неро` меня слишком давно знает".

Бросив свёрток с одеждой подальше на сушу, он погрузил руку по плечо в прохладную морскую воду. Смыл кровь и подержал ещё, потому что в воде рука меньше болела. Через плечо оглянулся на "Чёрный Гесс" и луну и побрёл на берег, а потом вверх по склону. Нашёл в траве камзол и рубашку, развернув, накинул на плечи: "Холодно, чёрт возьми!"

Чувствуя, что сейчас свалится от усталости, граф спешил подняться на край обрыва: там он будет в относительной безопасности до утра, и заметит оттуда бандитов раньше, чем они его — снизу.

Земля качалась и плыла под ногами. Обрыв, похоже, и не думал становиться ближе. Заметив слева над собой чёрную дыру в скале, Гиацинт повернул туда. Надеясь в душе, что в этой жуткой Испании нет хищников страшней, чем гранды, он ввалился в пещеру. Дальний край терялся во мгле, потолок выше человеческого роста, но по ширине пещера не слишком велика — метра полтора-два, не больше.

Графа сейчас не слишком интересовали размеры его убежища. Пройдя ощупью вдоль стены подальше от входа, он выбрал место, где под ногами хрустело поменьше острых камней и опустился на пол пещеры.

Надев рубашку, Гиацинт с остервенением вцепился в мокрую тёмно-серую замшу сапог. Вытряс воду и снова натянул сапоги, предвидя, что завтра, возможно, придётся удирать неизвестно куда ни свет ни заря…

Разложил рядом трофеи.

Револьвер с полным барабаном патронов — подальше, на расстояние вытянутой руки: "Ещё не хватало после такой удачной ночи проснуться на том свете от случайного выстрела". И совсем рядом пристроил пиратский кортик с разноцветный наборным эфесом, который оканчивался точеной чесночной головкой из слоновой кости. Глядя на светлеющую полукруглую арку входа в пещеру, Гиацинт улёгся на холодном камне и укрылся камзолом, развернув его вдоль, чтобы был длиннее.

Повернувшись на бок, беглец почувствовал в кармане бусы маленькой девочки, которая осталась на корабле. Она, наверное, давно спит и видит его во сне в образе глупого крокодила в клетке зоопарка, куда она пришла со своим папой Тацеттой, дядей Неро` и тётей Лютецией.

Усмехнувшись, он переложил бусы в другой карман, чтобы не раздавить о камни. Успев подумать: "Ангелам всё-таки легче…" — заснул мёртвым сном.

.

Проснувшись, ещё не открыв глаза, Гиацинт потянулся за револьвером.

Кольт лежал на месте, там же, где вчера. Ха! Вчера! Уже сегодня утром, если сегодня — ещё "сегодня", разумеется, и он не проспал целые сутки. Хотя нет, невозможно: по берегу рыщет команда "Геснера", и за целый день его бы точно нашли.

Неожиданно граф понял: его разбудило чьё-то присутствие. Поблизости есть люди! Он осторожно приоткрыл глаза и осмотрелся. Лучи солнца не доставали дальнего края пещеры, освещая только пространство у входа. Там по полу тянулись длинные тени. Два человека стоят снаружи возле каменной арки — входа в грот. Голоса почти не слышны, какой-то неясный гул, отражённый сводом пещеры.

Граф медленно сел. Спрятав кольт и вооружившись кинжалом, который действует так же наверняка, зато бесшумно, держась в тени, по стеночке приблизился к выходу.

Действительно, беседовали двое:

— Слушай, почему бы нам самим не пробраться к форту этого мерзавца? — предложил мальчишеский голос с резким парижским выговором, знакомый столько лет по неизменной фразе: "Граф, ты мне нужен!" — настигавшей Гиацинта в любое время дня и ночи. Всегда после этого вступления следовала просьба, смысл которой менялся с годами от: "Дай списать латынь" или "помоги написать сочинение" до "дело государственной важности!" — и всё чаще склонялся к последнему.