— Хм, поверь мне, Джордано, смерть так выглядит в любой компании. До последней секунды не веришь, что это по-настоящему, а когда понял — уже не живёшь и ничего изменить нельзя. А может, так только в молодости? Да нет, надежда всегда есть. Если хочешь жить, конечно.

Снова наступила тишина в пещере. Только ветки, догорая, слабо потрескивали. Розанчик пошевелился во сне.

— Ты им скажешь? — Джордано показал глазами на спящих.

— Придётся. А куда тянуть? Уже нет времени ждать, чтобы догадались сами. Скажем, когда проснутся. И пойдём… Знаешь что, давай спать.

В широко раскрытых глазах флорентийца, черных, как пещерное озеро, отражался свет костра:

— Сейчас?!!

— Угу. Чтобы ни было завтра, нам понадобятся силы для борьбы.

Граф Георгин криво улыбнулся:

— Да уж, будем кусаться до последнего!

— Не сомневайся, живыми она нас не возьмёт, — заверил Гиацинт, гася костёр. Джордано сидел не двигаясь.

— Ты спать не собираешься?

— Не могу, — шепотом ответил Джордано. — Как сейчас можно заснуть? Смерть так близко…

— Она что, уже взяла тебя за руку, — насмешливо зевнул Гиацинт, устраиваясь на камнях. — Или, не приведи Господи, поцеловала, леденящим дыханием коснувшись твоих губ и пронзив могильным холодом до самого сердца? Бррр! Снежная Королева какая-то! Плюнь на эту "романтику" и постарайся заснуть. В тюрьмах люди перед смертной казнью и то спят, а мы ещё, может быть, выберемся… — (он коротко выдохнул). — Может быть!

— Смеёшься, да? — с дрожью возмутился Джордано, сам чувствуя некоторый подъём духа и решив последовать совету "маэстро" и лечь спать. Через некоторое время, лёжа с открытыми глазами, он сказал:

— Я просто не могу собраться с мыслями. Вчера нас много раз хотели убить, но сейчас я впервые столкнулся со смертельной опасностью, как ты выражаешься, глаза в глаза. Так, чтобы успел ее осознать… Гиацинт!

— М-м?

— У тебя это, наверное, не первый случай?

Тот равнодушно кивнул, не открывая глаз:

— Угу… Третий, за неделю. Хотя, возможно, и больше…

Граф Георгин покачал головой:

— Ужас!

— Спокойной ночи, — послышалось из темноты.

Джордано коротко вздохнул и закрыл глаза.

.

[1] Mortis (Mors) — смерть (лат.)

.

Среди ночи мальчишки услышали крик Виолы. Она сама, проснувшись, вскрикнула от неожиданности и от испуга, чувствуя рядом какое-то неизвестное страшилище, прыгнувшее на неё из темноты.

— Что случилось? — подхватился Гиацинт.

— Ничего, — ответил сердитый голос Виолетты, охрипший после сна. — Зажги свет!

— Солнышко, что с тобой? — обеспокоено спросил он, ища в темноте "Эфедру".

— Мышь, — нервно ответила Виола. — Летучая мышь схватила меня за волосы, пока я спала. Отцепи её… Ай! Она царапается и, наверно, может меня укусить.

— Секунду, — Гиацинт зажег спичку а от неё светильник. — О Господи! Это же целая крыса! — ужаснулся он, увидев, что Виола сидит, наклонив голову набок, а над её плечом болтается огромнейшая летучая мышь.

Виола оттянула прядь волос и посмотрела на повисшее там чудище:

— Ой, мамочки! Отцепи её скорее, она мне все волосы изгрызёт!

— Держи, — Гиацинт отдал жене факел и принялся распутывать мышь. — Вот девчонки! — хмыкнул он. — Она, видите ли, за волосы боится! Меня больше волнует, чтоб эта зверюга не добралась до твоей шеи. Укусит — знаешь, что будет?

— Перестань! — дернулась Виола. — Скоро уже?

— Подожди, запуталась. — Он поймал мышь за крылья и спинку и отцеплял её когти от волос Виолы. — Ты почему не заплела их на ночь?

Она сердито ответила:

— Ты так загонял нас за день, я вообще заснула, пока шла. Ну больно же! Ты хочешь с меня скальп снять?

Мышь отчаянно вертела головой с огромными ушами и пыталась укусить Гиацинта за пальцы.

— Молчи уж, — он отдёргивал руку, словно мышь горячая, как раскалённая печка. — Порасставляла тут сетей на всяких зверюг, а теперь я же и виноват во всём. На`! Вот твоя добыча, — он протянул ей брыкающуюся мышь, — Какая-то летучая лисица!

— Спасибо, — Виола застонала и схватилась за голову: — А-ай… Это я её добыча. Она мне всю шею поцарапала и знаешь, как напугала!

— Не больше, чем ты меня! — откликнулся Гиацинт. — Что было думать, когда ты закричала?

— А мне, когда она в меня вцепилась?

— Покажи зверя, — Джордано протер глаза и с интересом наблюдал супружескую сцену семьи Ориенталь.

Гиацинт обернулся и показал ему пойманную "крысу". Она освободила одно крыло и отчаянно трепыхалась.

— Ого, какая! — изумился Джордано размерам "мышки". — Съедим её, раз попалась?

— Вы что! — запротестовала Виола, услышав "кровожадное" предложение. — Отпусти лучше. Она наверняка ядовитая!

— Ты меня радуешь! — взмахнул рукой Гиацинт. — Мало того, что это чучело могло тебя загрызть, оно ещё вдобавок и ядовитое?

— Да отпусти ты её! — Виола стукнула о камень факелом, словно жезлом. Гиацинт разжал пальцы. Мышь, вырвавшись, ринулась прямо на Виолу.

Графиня резко отшатнулась в сторону и выронила светильник. "Эфедра" скатилась с края площадки и упала в озеро.

— Допрыгалась, любительница животных? — мрачно спросил Гиацинт, услышав всплеск. — Эта — последняя?

— Нет, — ответила Виола, шаря по камням. — Есть ещё огарок.

Тут же Джордано вскрикнул, потому что мимо его лица промчалась ещё одна мышь, задев щеку кожистым крылом. Дёрнувшись, Джордано больно стукнулся головой о висящий сталактит.

— Да что они, взбесились, что ли? — сердито спросил в пространство Гиацинт, когда рядом с ним тоже пролетела мышь. — Чего им надо?

— Смотри, вот что им нужно, — Виола разыскала наконец огарок "Эфедры", но не спешила зажигать его.

В темноте мелькали светящиеся точки. Целый рой огоньков кружился над их головами. Присмотревшись, друзья узнали в них светлячков, которых полно летом во всех приморских садах.

— Как они попали сюда, — шёпотом удивилась Виола. — Разве светлячки живут в пещерах?

— Почём я знаю? — (Она чувствовала, как муж недоумённо двинул плечом). — Может, решили прогуляться под землю, как мы?

— Совсем даже не как мы, — возразил Джордано. — Нас-то съели бы, останься мы наверху, а их съедят здесь!

Георгин прав: летучие мыши тоже заметили светящийся рой, этим и объяснялось оживление в их рядах.

— Большая охота! — усмехнулся Гиацинт, глядя, как над озером мелькают искры, гаснущие, когда мимо проносятся бесшумные тени.

Виола тронула мужа за локоть:

— Я не пойму, мыши, допустим, спали целые сутки, мы их видели, но откуда взялись светлячки?

— Я знаю, к чему ты ведёшь, солнышко, — тихо сказал Гиацинт ей на ухо. — Надо попробовать.

— Эй, что нельзя вслух сказать! — возмутился Джордано. — О чём вы шепчетесь?

— О том, что эти жучки могут послужить нам нитью Ариадны, — отвечала Виола. — Они ведь как-то прилетели сюда. Пусть покажут, как.

— Ты думаешь… — начал Джордано, но его прервал недовольный сонный голос:

— В конце концов, что за дискуссии в темноте?

Розанчик попробовал встать, но, естественно, наткнулся на летучую мышь и завопил не своим голосом.

— Прекрати, — приказал Гиацинт. — Дай подумать.

— Что здесь происходит? — хрипло осведомился Розанчик. — В меня стукнулся какой-то зверь, так что искры из глаз посыпались!

— Балда! — засмеялся Джордано. — Это светлячки. Они у нас всех сейчас перед глазами.

— Что, свет тяжело зажечь? — буркнул Розанчик, пытаясь сесть. — Врёшь ты всё! — заявил он, падая обратно. — У меня правда искры перед глазами и голова кружится.

— А, это само собой! Так и должно быть, — успокоительно заметил Джордано.

— Что за новости? — яростно фыркнул паж, — Как "так и должно быть"? Я себя чувствую как на том свете!