— А кто ещё знает, что в ней… не графская кровь?

Гиацинт дернулся от беззвучного смеха.

— Ты меня доконаешь, Неро! Во всём мире мой титул ещё не забыли только два человека: Розанчик и ты.

— А как же твои родовые земли, замок? — Принц был не особенно изумлен, просто спрашивал. Капитан махнул рукой:

— Та! У моего отца одна надежда — на `Ори. Это наш старший. Ему скоро одиннадцать. Вот он — единственный из всей семьи проявляет какой-то интерес к делам поместья. А мы всё больше на море.

Чёрный Тюльпан кивнул.

— Я видел "Паллас" в порту. Твой?

— Угу.

— Красавец!

— Ничего, — сдержанно согласился Гиацинт.

Неро` ностальгически вздохнул.

— А где тот? Та скорлупка, на которой вы ходили в свадебное путешествие.

Гиацинт покосился на него.

— Радуйся, "Дельфиниум" затонул два года назад против мыса Игольный.

— Жаль.

Капитан сказал, после паузы:

— Это так мы с Виолой отправили в первый рейс сына. Чуть не погиб… И я знаю за что.

— Омела тоже там была? — Чёрный Тюльпан нисколько не радовался, напротив, забеспокоился.

— Да. Вся моя команда была, кроме нас. Мне вообще, их молодежные затеи уже в печенках сидят! Виола чуть из окна не выбросилась, когда узнала. Ну, всё обошлось… Вот это тогда мы "Паллас" отгрохали.

Неро` улыбнулся:

— В честь покровителя гиацинтов?

— Угу, в честь покровителя Тико.

— Тико? А..?

— Гиацинтик Палласа,[1] — усмехнулся капитан. — Тико.

— Ясно… — протянул принц. — А `Ори?

— Орион. Небесный охотник. Виола придумала: граф `Ори Ориенталь. Смешно.

Неро пожал плечами.

— Красиво.

Гиацинт осторожно спросил:

— А у тебя?..

— Сын. Гес. Гес Лютеа[2]. Лютеция, мерзавка, увезла его в Нормандию. Мальчишке скоро — девять, а я его даже не видел. А твоему Тико?

— Восемь.

Гиацинт помолчал, глядя в море. Стараясь не смотреть на собеседника, хмуро спросил:

— Неро`, ты мне простишь когда-нибудь…"Геснера"?

Чёрный Тюльпан удивленно повернулся к нему.

— Я тогда, твоей милостью, потерял абсолютно всё, даже "гранда" лишился. Только то, что "принц крови" не могли забрать. Корабль бы всё равно конфисковали, так что… Так даже лучше. Тоже хотел спросить… Это твоя забота, чтобы Лютеция жила со мной в замке?

Граф опустил глаза:

— Да.

— Я так и понял. Спасибо.

Гиацинт невесело усмехнулся:

— Не за что. Ты останешься до утра? Только извини, мы завтра ждем Пассифлору.

— Я знаю, — кивнул Неро`. — Сегодня ночью я уезжаю.

— Если не секрет, куда?

Тюльпан тяжело вздохнул.

— Меня ждет почтовый клипер в порту. Что не спрашиваешь, сбежал я, или как вообще здесь?

Гиацинт пожал плечами:

— Это не моё дело. Но, думаю, не сбежал.

Неро закурил новую сигару и, выпустив кольцо дыма, кивнул:

— Правильно думаешь. Ты слышал, Скарлет разбилась на охоте.

— Слыхал. Но ведь спасли.

— Да, — Тюльпан жестко кивнул. — Она пока была при смерти, перед операцией подписала не только отречение от короны, но и прошение из Испании позволить мне покинуть континент и катиться ко всем чертям.

Гиацинт тихо спросил:

— Куда?

— По моему усмотрению, лишь бы подальше! — Неро яростно затянулся, коротко выдыхая дым. — Поеду в Австралию. Когда-то купил там в Виктории пару приисков, они не попали под конфискацию. Займусь делом.

— Один?

— Пока — да. С Лютецией мы разошлись. Правда, думаем снова сходиться. Она вздорная тётка, но у меня кроме неё никого нет. Опять же, сын…

Она ведь тогда опять завелась из-за женитьбы. Принцессой больно хочет стать. Всегда хотела…

Я говорю: "Что тебе от этого теплей зимой будет, что ли?" А она завелась и уехала. На последнем месяце была, стерва, вот и выпустили. — Принц нервно засмеялся: — А потом все годы писала, что рада бы вернуться, да не пускают. Вот скажи, зачем ей герб этот? Рисовать-то его всё равно не на чем. Мы же, в общем, на улице. Особенно теперь.

Гиацинт с болью посмотрел на него.

— Неро`, почему ты к нам приехал, а не к сыну? Марсель ближе?

— Смеёшься? — горько усмехнулся принц. — Хотя, кстати, действительно ближе. Я ей написал, чтобы приезжала в Викторию, если хочет. Теперь, наверное, разрешат. — Он помолчал, думая о своем. — Мне дано только два дня. У Омелы день рождения совпал… Решил посмотреть на неё. И вообще на вас всех. Вспоминал ведь, тебя в особенности, каждую минуту.

— Так уж и каждую? — с насмешливым недоверием переспросил Гиацинт.

Чёрный Тюльпан серьёзно кивнул и порылся в кармане.

— Каждый час — точно. Забери их, пожалуйста. — Он протянул Гиацинту круглые золотые часы с изумрудом на крышке. Граф удивленно вскинул брови:

— Откуда? А… Конечно… Оставь на память.

Неро засмеялся.

— Да сил моих нет больше, смотреть на них! Лютеция их двадцать раз в окно выкидывала; собака её желтая всё их сожрать пыталась, цепочку отгрызла… Забери, прошу. — Он отдал часы прежнему хозяину. — Там на крышке твоё имя, это подарок?

Гиацинт медленно ответил, глядя вдаль:

— Не совсем. Единственная вещь, которую покупал сам, после первого солидного заработка в театре. В Париже. Амариллис забрала и выгравировала надпись: "Гиацинту Ориенталь на счастье. Пусть время и дальше работает на тебя".

Тюльпан молчал, глядя на загорелый чеканный профиль своего бывшего врага. На губах Гиацинта играла тень улыбки, ветер шевелил вьющиеся светлые волосы на лбу.

Неро завистливо вздохнул:

— Оно и работает. Время… Повернись на секунду.

Граф усмехнулся:

— Знаю, куда смотришь. Здесь он. Остался. — Он провел рукой по волосам, открывая тонкий белый шрам на виске. Тюльпан снова вздохнул и выбросил окурок сигары.

— А ты потом ещё раз ЭТО видел?

— О чём ты? — шевельнулся Гиацинт.

— Последний луч заката.

— А… — капитан с лукавой улыбкой обернулся к гостю. — Да, ещё раз видел. — Он посмотрел на черное небо и рассказал.

— Мы тогда были на севере Атлантики, в Море Мрака. Виола тогда… ну, это последние дни, когда она носила Тико. Каждую секунду ждали родов.

Вечер. А я на палубе торчу, айсберги же кругом! Это в конце осени было. Возвращались из Швеции. Устроили себе круиз по Скандинавии. Вообще-то ездили в Голландию, а потом…

Увлеклись: Дания, Швеция… Когда сообразили, что ребенок родится в море, уже было поздно. А ещё нас, как всегда, чёрт понёс вокруг Великобритании; хотели зайти в Ирландию, к Скарлет, и Омела чтобы посмотрела на родину предков, но потом нам стало уже не до Ирландии.

— Могу представить! — хмыкнул Неро.

Гиацинт с грустной иронией смотрел на него.

— Представить можешь? Вот и представь: вдали полоса айсбергов. Закат. А я чуть ли штурвал не грызу от беспокойства. Но ничего, обошлось.

Полчаса мы с айсбергами играли в прятки, вроде бы в нашу пользу. Я только передал управление кораблем и подхожу к борту… Тогда и вспыхнул опять этот зелёный луч. Оглядываюсь — стоит Омелка и спокойно так говорит: "Папа, началось…" — Он засмеялся: — Кошмар, правда?

Неро покачал головой.

— Завидую я твоим кошмарам. На, отдашь ей. Подарок ко дню рождения. — Он протянул маленькую черную коробочку.

— Кольцо?

— Угу.

Гиацинт взял подарок.

— Можно посмотреть?

Принц улыбнулся:

— Ради Бога…

.

[1] гиацинтикПалласа ( Hyacintella palasii) — дикорастущее растение с ясно-голубыми цветами, меньшая копия гиацинта восточного.

[2] “Гес” — сокращение от Геснера — имя ученого, присвоенное этому виду тюльпанов (Tulipa gesneriana) — тюльпаны Геснера. Lutea — желтый (лат.)

В коробочке лежало серебряное витое колечко из скрещённых тюльпанов, которые заплели свои лебединые шеи в загадочный узор и смотрели в разные стороны, как бы догоняя один другого.