– Насчет невинности точно сказать не могу. Но на девственности и чистоте много кто помешан! Даже в вашей Эврое женихи предпочитают видеть невесту непорочной.

– Чушь, – сказал Нейт, – я бы предпочёл женщину опытную и умелую.

Эдвин сдавленно прокашлял:

– Какой вы затейник, мак Хэрриган.

– Субординация, дьер Эдвертон!

– Между вами, эээ… лысая кошка проскочила? – вежливо вопросил Туанг.

– Да хоть морской лось, какое тебе дело? – тут же нагрубил Нейтан. – Возьми-ка ты, кап, листок-другой бумаги и изложи свои показания письменно. А ты, Эдвертон, тащи сюда этого задержанного Пашика…

– И мей Нолу, она отличный допросчик, – торопливо добавил кап Туанг.

– А вот тут мы без тебя и Нолы обойдемся, – улыбнулся Нейтан. – Неужто два опытных мага не сумеют добиться правды от одного расписного религиозного фанатика? А, дьер Эдвертон? Сумеем?

Эдвин только пожал плечами.

– Сложно сказать, – проговорил он. – Я этого фанатика сегодня впервые увидел. Но если он уже попадал сюда, может и увиливать начать.

– В общем, ты посиди пока тут, кап, а мы с молодым в допросную, – кивнул Нейт.

Оставив Туанга в кабинете, напарники вышли в коридор, и тут Нейт неожиданно спросил:

– Не хочешь покурить?

– Вы же не переносите табачный дым, мак, – удивлённо напомнил Эдвин.

Но и охотничью стойку сделал: если уж Нейтан спросил, то, вернее всего, хочет сказать что-то наедине. И вряд ли опять начнёт допытываться до тайн Эдвертона, по лицу видно, что дело в чём-то ином. Уж не в Туанге ли?

Поэтому они вышли из здания и сели на скамейку в тени раскидистой липы. Здесь обычно курили, но сейчас Эдвин лишь открыл портсигар и покрутил в пальцах сигарету. В конце концов, закурить можно в любой момент, но прямо сейчас это делать необязательно. Тем более… Тем более, Эд, разумеется, точно знал, что Нейтану Хэрригану действительно становится плохо от дыма сигарет.

– Тебе не показалось, что Туанг врёт? – без лишних предисловий спросил Нейт.

– Мне не показалось, – ответил Эдвин, – потому что Туанг в самом деле врёт. Начать с того, как Рава сказала «минуй нас», и как это произнёс он. Она испугалась чего-то не запредельного и не демонического. Скорее поняла, что у неё есть реальные основания пугаться за свою жизнь и, возможно, за свою веру. Но это не был страх перед чем-то необъяснимым и чудовищным. А кап Туанг удивился и испугался… очень артистично.

– Ну, если что, он и впрямь всегда как будто немного играет и позирует, – сказал Нейтан осторожно. – Я скорее обратил внимание на сам рассказ о кровавых реках.

– А в чем подвох?

– Зачем некоему проводнику чистые девушки, да ещё абавийки? У этого народа ценится доблесть, и кровь врагов, добытая в бою, для воплощения такого проводника, о котором Туанг рассказывает, подошла бы больше.

– Думаю, мы рано отпустили Раву, у неё можно было бы спросить, что она думает о кровавых реках и проводнике, – сказал Эдвин. – Кого бы можно послать, чтобы привёл её обратно?

– Да любого патрульного, – поморщился Нейт, – это недолго. Давай сначала до конца проясним вопрос о Туанге.

– Посмотрим, что он там напишет. А мы пока прижмём Пашика. Заодно спросим у мерзавца, кто его научил так ловко совать взятки полицейским.

– А что, тебе совали взятку?

– Именно на этом я наглеца и задержал, – пожал плечами Эдвин.

Очень старательно он делал равнодушный вид, хотя и хотелось как следует потереть о стену масляную рожу Пашика.

– Насчет капа я бы поспешных выводов не делал, но всё же он присочиняет, – сказал Нейт, когда они оба уже шли обратно в участок.

– Можно расспросить тех, кто посещает храм, а можно ещё поискать какие-нибудь книги об этом, – предположил Эдвин.

– Хм… ты читаешь на абавийском? Я – нет.

– И я не читаю, – вздохнул Эдвертон, – да и не факт, что в здешней библиотеке такое отыщется.

– Я сомневаюсь, – откликнулся Нейтан, – потому что там всё на эвройском. А священные бохравийские книги запрещено переводить на другие языки. Они должны быть лишь на древне-айшрийском, и точка.

– Не знал, – сказал Эдвин. – Ладно… давай начнём с Пашика.

По пути к допросной они увидели Боба Магота, который истуканом стоял возле дежурного офицера.

– Кап Туанг сделал мне выговор, – проскрипел автоматон. – Но я принёс записи наблюдений. Как вы велели, дьер Эдвертон.

И протянул Эдвину и Нейтану две катушки с плёнками. Эд ещё ни разу не пожалел, что потратился на установку нового и дорогого записывающего устройства. Раньше автоматоны могли записывать лишь звук. А теперь в его механизме крутились две катушки: отдельно для изображений и отдельно для звука. Возможно, умельцы-мехи сумеют изобрести и такую штуку, чтобы записывать сразу и то, и другое – вдруг это будет возможным когда-нибудь? Эд очень на такое надеялся.

– Спасибо, бот Магот, – сказал Хэрриган, забирая обе катушки себе. – У меня для тебя ещё одно задание.

– Но кап Туанг…

– Ничего, я всё-таки Мастер. Это ему не ученическое звание «дьер», – хмыкнул Нейтан. – Могу вообще добиться твоего перевода в маготдел.

– Было бы хорошо, – сказал автоматон. – Я привык быть рядом с Эдвином.

И странно засипел, словно крошечными порциями с силой посылал воздух через шланг: ххех, ххех. Как будто смеялся, хотя неясно, что тут было смешного.

– Отыщи Раву Хамал, она скорее всего ещё не успела затаиться, и приведи сюда, ко мне. Эдвертон что-то не сходу сообразил взять её под защиту.

Это прозвучало, как упрёк, и Эдвин дёрнул уголком рта. Необязательно было напоминать ему о промахе.

– Отыщу Раву Хамал, – согласился автоматон. – Разрешите выполнять!

И довольно быстро замаршировал прочь из участка.

Махмар сидел на каменном полу, игнорируя скамейку, что стояла под окном в его крошечной камере. Сидел и за неимением чёток отмечал молитвы царапинами на левой руке. Их он делал длинным ногтем на мизинце правой.

За этим занятием и застали его Эдвин и Нейт. И без малейшего трепета пред святыми законами иноверца повели в комнату для допросов. Здесь ему уже не пришлось усаживаться на пол, Нейтан любезно не предоставил ему мук выбора, а слегка подтолкнул к стулу, привинченному к половицам. Нейт и Эдвин расположились за столом, напротив Пашика, и одинаково сложили на столешнице руки: пальцы замком.

– Не здороваюсь, махмар, – начал Эд. – Виделись. Давайте начнём с того, с чего наша предыдущая встреча закончилась. Вы пытались дать мне взятку в присутствии двух свидетелей: мейстрес Равы и мейстра Такхира, священнослужителя бохравийского храма.

– Ай, – досадливо прокряхтел Пашик, – угораздило. Привычка, что поделать!

По его лицу нельзя было сказать, что негодяй как-то раскаивается в том, что ему пришлось дать взятку. Он скорее сожалел, что попался.

– И кто же воспитал в вас такую интересную привычку, махмар Пашик? – спросил Нейтан. – Неужели наши патрульные?

Абавиец повёл глазами из стороны в сторону, словно ища по углам затаившихся записывающих автоматонов.

– Да, – охотно заговорил он, – это ваши патрульные виноваты. Как видят крашеную бороду и дорогой кафтан, сразу бегут вымогать взятки. Туда не ходи, сюда не суйся, в своём квартале сиди, на своих женщин смотри, а на эвройских не смотри, не надо. Скоро дышать бесплатно нельзя будет, так в Войдене любят мзду!

– На своих женщин только смотрели, махмар Пашик? – спросил Эдвин.

– У меня жена умерла, – вдруг заголосил негодяй со слезой в голосе, – никому дела нет! Я туда ходил, сюда ходил, священнику за молитву и за обряд платил, к доктору эвройскому ходил – никому дела нет! Умерла! А как без жены? Конечно, я на женщин смотрел! Женщина такой предмет, что даже в покрывале желанна и прекрасна.

– Среди воспитанниц Равы Хамал себе жену не приглядывали случайно? – спросил Эдвин, втайне мечтая оттаскать Пашика за бороду, чтобы не называл женщин «предметом».