– Отходите. В сторону трупа, – кратко сказал Эдвин. – Хотите кусочек знака на память?

– К бесам такую память, – проворчал Нейтан, делая пару осторожных шагов в сторону. – Тело уже можно осматривать?

– Да, всё в порядке, – слабо улыбнулся новичок. – Смотрите. Чайки вернулись.

И то верно! Где-то встрепенулся глупый чаячий бог, ухмыльнулся во весь клюв и скомандовал: «Пожива!»

– Пожива, пожива, – заволновались белые с чёрной каймой птицы.

Криминалист уже присел возле мертвой женщины, осторожно счищая с ее лица и тела песок.

«Женщина, возраст от 18 до 20 лет. Состояние половых органов… беспорядочные половые связи... Смерть наступила в результате множественных повреждений внутренних органов. Колотая рана… кровоизлияние… разрывы… магическое воздействие исключено…»

Эдвин отодвинул заключение экспертизы подальше, на противоположный край стола, и прижал пальцы левой руки к глазам.

Над правой усердно трудился маг-чинильщик. Бесконечные знаки так и сыпались, будто мелкие винтики и гайки, сильные грубоватые пальцы вычерчивали на металле огненные узоры. Но этого чинильщику казалось мало, он и механику не отрицал при всех своих талантах.

– Металл больно хороший, из дейнийских рудников, что ли?

– Из дейнийских, – кротко отвечал Эдвин, вовсе не уверенный в происхождении материала для протеза.

– Я смотрю, – кивнул чинильщик. – Хороший металл, в Эврое такого не добывают.

– Не добывают, – согласился Эдвин.

– Однако номер плохо выбит, словно поверх другого, – заметил маг, проводя пальцем по одной из металлических «костей», на которой был выбит индекс.

Эдвин безотчётно скользнул взглядом по буквам и цифрам индекса, выгравированного на протезе. На самом деле там перебили одну-единственную букву. Всё для того, чтобы Эдмунда окончательно превратилась в призрак, уступив место Эдвину.

Подумав об этом, Эдвертон сжал механическую руку в кулак.

– Э, э, док! Рано! – запротестовал чинильщик.

– Простите, тек Ричер, забылся, – принёс свои извинения Эдвин.

– Можно просто Крис, – буркнул маг. – Вы не шевелите пока пальчиками, док, и иллюзию не наводите, к чему силы тратить.

– Иллюзию навести недолго, правда, её знаки часто приходится подновлять, – сказал Эдвин. – У вас хорошо получается чинить.

– Так я учился, – Крис Ричер приосанился, поправил на переносице оправу с линзами и ухмыльнулся. – Считай десять лет учился и ещё столько же работал. Не всё в участке, правда…

– А я всю жизнь в полиции, – улыбнулся Эдвин.

– Да какая там у вас жизнь, док. Четверть века – не век.

– Знаете, Крис, я ведь ещё не док – не дослужился. Был арст, теперь просто рядовой, дьер. Так что – просто Эд, раз уж вы Крис.

– Ну тогда можно и на ты, – предложил механик. – Ты ж меня не сильно младше, думаю.

Эдвертон потёр подбородок. Свежая щетина на нём была довольно редкой и мягкой, но уж что выросло, то выросло. Главное, она делала его чуточку старше! Не зря же он так кропотливо наносил на лицо новые штрихи! Вряд ли кому-то при этом было интересно, что за ухом теперь жгло от знака «хум», материализующего иллюзию. И при этом, конечно, на удержание магических знаков тратилась дополнительная энергия, так что накопители в кармашках пояса были отнюдь не лишние.

Когда чинильщик закончил проверять руку, в мастерскую без стука и приветствий ввалился Нейтан. Гладко выбритый, чистенький, свеженький – понятное дело, из дома человек пришёл. У Эдвина, можно сказать, дома не было: они с Бобом Маготом провели ночь в казарме. Там было пусто. Все приезжие полицейские предпочитали снимать квартиры или комнаты в городе, а не куковать в неудобном и сыром помещении, где в углах гнездились серебристо-черные чешуйницы, а под крышей шуршали летучие мыши. Магические знаки против них не помогали, наоборот: магия каким-то образом притягивала всю эту пакость. Кроме того, Эдвин долго разговаривал с Маготом о том, как прошёл день, а потом никак не мог уснуть от переживаний и волнений, выпавших на его долю за день.

И тут Нейт – такой бодрый, что, будь Эд патрульным, непременно вручил бы ему за это штраф. Пускай не сияет!

– Так и знал, что ты тут, Эдвертон, – сказал наставник. – Пока вы здесь прохлаждаетесь, я, между прочим, установил личность убитой.

– Я тоже, – сказал Эдвин, указывая взглядом на бумаги, лежавшие на столе. – Девушку зовут Джанна Мелик, абавийка, в розыске на родине.

– Незамужем, ага, – кивнул Нейтан, явно раздосадованный, что не он один выяснил, кто такая эта убитая девушка. – Джанна Мелик, уроженка Абавии, возраст двадцать два года, покинула родину четыре года назад, и её ищут как беглую невесту. Жаль её, красивая была девчонка.

Он положил на стол фото. В заключении эксперта была фотография, но при жизни девушка, разумеется, выглядела куда лучше.

– Не понимаю, какого беса она попала в такую историю, – пожал плечами Эдвин.

– Идём в кабинет, обсудим, – велел Нейт, – если у тебя тут всё.

– Да, всё. Спасибо, Крис.

Чинильщик ухмыльнулся и махнул рукой.

– Пустяки. Интересно было поработать с твоим протезом, я таких ещё не видал.

Эдвин приподнял брови, но решил ничего не говорить о том, что механик час назад убеждал его, что отлично справляется с любыми механизмами, является признанным специалистом по протезам и даже самые новые новинки уже «распробовал».

В кабинете уже было немного просторнее. Нейтан передвинул столы, избавился от громоздкого шкафа, прибил на стену несколько полок. Самые простые стулья, потрескавшийся лак на столешницах, потёртости и побитости никуда с мебели не делись, но всё же в кабинете стало уютнее. Особенно умилила Эдвина вазочка на подоконнике. В ней красовались незнакомые ему рыжие цветы, похожие на пышные раскидистые веники.

– Так, значит, Крис? – спросил Нейтан, устраиваясь на стуле и откидываясь на нем к стене.

– А что?

– Да этот бука отродясь никому не улыбается и уж тем более не позволяет называть себя по имени и на ты, – сообщил Нейт. – Чем ты его приворожил?

Эдвин пожал плечами.

– Похоже, было достаточно показать ему техническое новшество, чтобы завоевать с потрохами, – сказал он, поправляя рукав на правой руке. – Вернёмся к личности убитой, мак?

– Вообще я хотел свалить это дело на тебя, – вздохнул Нейт. – Ну, может, на тебя и ещё какого-нибудь детектива. Но вот беда, все заняты, а хороших следователей, чтобы тебя учить уму-разуму, у нас и вовсе нет. Чем ты там занимался в своем участке, что не знаешь простых вещей?

– Каких простых вещей? – поинтересовался Эдвин, решив оставить без подробностей род своих занятий.

– Ты сказал: «интересно, почему она попала в эту историю», – сказал Нейтан.

– Ну да.

– Ты мне уже должен был дать хотя бы парочку рабочих версий, а не спрашивать меня. Я дал тебе уже достаточно подсказок, да и отчёт о причине смерти у тебя имеется.

Эдвин перелистал отчёт.

– Месть? – спросил он. – Или убийство на религиозной почве? Опозорила себя – а в Абавии это значит, что опозорила и всю страну… Ещё это может быть ритуальное убийство, не имеющее отношение к бохравийской религии и просто убийство для привлечения чьего-то внимания.

– Уже лучше, – подбодрил его Нейтан.

– Предположим, она сбежала из родной страны, чтобы укрыться в Эврое. Войден достаточно далеко от Абавии. Не нашла никакой подходящей работы, стала проституткой, – Эдвин поморщился. – Хотя всегда поражался, почему эта работа считается лёгкой и прибыльной. Уж лучше пойти в посудомойки или в няньки…

– Кто ж возьмёт в няньки черноногую? – пожал плечами Нейтан. – Предрассудки в Эврое пока что достаточно сильны, чтобы не доверять дитя смуглым.

– Ну хорошо, но есть ведь и ещё много разных вариантов, – упёрся Эдвин.

– Будь ты женщиной, удравшей на чужбину и желающей скрыться от преследования – кем бы ты стал? – спросил Нейт.