– Мне он не кажется настолько самоотверженным, – резко заметил Нейт. – Расскажешь, что вы придумали? Вкратце.

– Нет, – покачал головой Эд. – Уже поздно. Пора спать.

– Подожди, – Нейт поднялся со стула. – Давай прогуляемся, я соскучился по морю. Составь мне компанию, Эд, я не люблю гулять в одиночестве.

– У вас была возможность создать семью… Или хотя бы завести парочку подружек, – пожав плечами, сказал Эдвин.

– Пойдем, пойдем, – поторопил его Нейт. – Если уж хочешь крепкого и спокойного сна – то прогулка просто необходима!

И буквально насильно вытащил Эда наружу. Ночь выдалась погожая, ясная, довольно свежая – дул прохладный ветер, словно Нейт привёз его из неприветливо-пасмурного Льюдейла с собой. Но он уверенно вёл Эдвина по пляжу, а потом немного вверх до Вишнёвых камней, откуда открывался по-настоящему здоровский вид. Залив был отсюда как на ладони – чуть светящееся море, опрокинутая чаша неба вся в звёздных дорогах и островах, и на той стороне, далекой-предалекой, ещё один эвройский портовый город: Сайзен.

– Садись, – Нейт кивнул Эду на островок сухой травы, и сам уселся, свесив ноги с большой округлой скалы тёмного цвета.

Днём, если издалека глядеть, скалы были именно вишнёвые. Но сейчас, конечно, просто чёрные.

– Красиво, – сказал Эдвин.

– Когда-то давно – ну как, года три-четыре назад! – я рассказывал Эдмунде Стил о Войдене. О том, как здорово иногда после работы сидеть на берегу и думать о чем-то хорошем. Или о том, как славно пройтись босиком вдоль линии прибоя, позволяя мелким волнам облизывать ноги. Эдмунда тогда сказала, что хотела бы хоть раз увидеть ночь у моря. И я сказал – ещё увидишь.

– Но я не…

– Не будем о том, кто ты, – прервал Нейт. – Я был дурак. И в прошлой жизни, когда не попытался завоевать Эдмунду, и в этой, когда слишком пристрастно расспрашивал тебя… дьер Эдвертон. Я тебя сюда позвал просто так: посидеть в тишине и отдохнуть. Если хочешь оказаться тут в одиночестве – я пойду.

– Нет, – сказал Эдвин. – Не хочу. У меня не больше прав на это море и на эту ночь, чем у тебя, Нейтан.

– Ну и славно, потому что мне бы не хотелось уходить. Всё-таки это моё любимое место. Может даже, лучшее на свете.

Довольно долго они действительно сидели в тишине. Молча смотрели то на ночное море, то на ночное небо – одинаково прекрасные и величественные. Но потом Нейт всё-таки нарушил молчание:

– Как тебе побывать на моём месте?

– О, прекрасно, – сказал Эд, – особенно мне понравилось, когда твоя подружка нагрянула, а я её чуть не оглушил – подумал, вдруг местные амши решили послать ко мне кого-то с предупреждением, чтоб не шалил.

– Она не моя подружка, – чуть подумав, сказал Нейтан. – Она моё случайное спасение. Встретил в баре… Вместо того, чтобы упиться до смерти, ушёл оттуда с девушкой. Ты не знал, что так бывает?

– Для случайной девушки она поразительно много знает, – ответил Эдвин. – Наверно, ей хочется, чтобы отношения стали… более определёнными.

– И ты не будешь говорить что-нибудь типа «фи, Нейт, ты связался с проституткой»? – помня, как резко Эд высказывался уже о продажных женщинах, спросил Нейтан.

– Не буду, – после небольшой паузы ответил Эдвин. – Кто такая Сколли? Лотти приняла меня за её сына. Её и твоего.

– А, вот что она откопала, – удивился Нейт. – Сколли – это не случайная связь. Это первая любовь, но была она так давно, что я и сам едва помню детали. Но зато я совершенно точно помню, что никакого сына у нас быть не могло.

Эд поднялся и потянулся… Едва не ухнув при этом с обрыва. Конечно, лететь тут недалеко, но зато в море не нырнёшь, а окажешься на галечном пляже – а камни мягкостью не отличаются. Нейт среагировал молниеносно: знаки так и засияли в воздухе, отчётливо видные и даже пахнущие озоном. Эти крошечные молнии тут же растянулись в еле видимую сетку, пружинисто поддержавшую Эдвертона и мягко оттолкнувшие его от края.

– Давай больше не будем ворошить моё прошлое, – предложил Нейтан. – А то доворошимся до крови и боли, а так хочется немного тишины, покоя, радости…

– И счастья, – добавил Эд. – Ты когда-нибудь был счастлив, Нейт?

– Да, – ответил Нейтан. – И ещё буду. Я с войны ещё начал мечтать, и знаешь… продвинулся в осуществлении этой мечты уже довольно далеко. К сожалению, я в своё время был полным дураком, который не сделал то, чего так хотел. Сам не знаю, как так вышло! Но всё равно сколько-то урвать у судьбы получилось. Хотел домик у моря, чтобы сидеть на берегу с любимой женщиной… И вот, видишь? Море, берег и даже домик у меня уже есть. Не хватает лишь любимой.

Эдвин тихо вздохнул.

Нейт покосился на него. Магия вокруг была еле видна в темноте, но всё же светлый силуэт окутывал Эдвертона полностью, этаким едва зримым, но ощутимым коконом. Теперь-то Хэрриган точно знал, что под этим коконом прячется покалеченная, но всё ещё живая бабочка.

– А если эта женщина у тебя будет? – спросил Эд.

– Тогда моя мечта осуществится. Конечно, при условии, что эта женщина не против, – сказал Нейт.

– А если… она некрасива? Если на неё страшно смотреть? И ещё… что, если она никогда не сможет родить?

В голосе Эдвина прозвучала боль – и сразу стало ясно, что эта боль ест его каждый день. Забирает по кусочку, как мерзкая муха-зуда, которая выгрызает частичку кожи, причиняя мучения. Особенно когда этих зуд много!

– Знаешь, – сказал Нейтан. – Я как-то об этом не думал. Но мне кажется, она заслужила хотя бы немножко счастья. Может быть, ей будет просто хорошо рядом с кем-то, кто любит её? Любит, невзирая на раны и недостатки. Может, ей станет от этого немного легче? Как думаешь, найду я такую женщину?

– Не лучше ли поискать другую? Менее покалеченную?

– Но мне нужна именно эта, – возразил Нейт. – Недавно ты сказал, что её больше нет. Но мне кажется, она постепенно возвращается. И я буду ждать её появления в моей жизни.

Эдвин снова тихо вздохнул. Чуть придвинулся, задевая плечом плечо Нейтана.

– Здесь правда хорошо, – сказал негромко. – И дом подходящий, и море, и берег. Мне кажется, что если она, эта женщина, когда-нибудь вернётся, то только сюда.

Нейтан прикрыл глаза. Как хорошо. И море шепчет что-то ласковое, и звёзды мигают загадочно, и ветер унялся, перестал тревожить траву, улёгся на камни и молчит.

– Только сюда и только к тебе, – послышался ему в этой почти тишине женский голос.

Возможно, только почудился. А может, и нет.

Хотя близость счастья – ещё не счастье, Эдвин Эдвертон ощутил… О нет, Эдмунда Стил ощутила прилив сил. У неё внутри постепенно что-то скручивалось, сдавливалось, как будто кто-то до отказа завёл тугую пружину – но вот отпустило. Не резко, чтобы сорвать пружину со штырька, а плавно, и от этого захотелось немножко поплакать.

Нет, близость и возможность счастья – всего лишь иллюзия, надежда на то, что твоя история продолжится. Да ещё рядом с чьей-то историей, наверное, доброй и счастливой. И хотя до намечтанного покоя в домике у моря было ещё неблизко, на душе стало полегче.

Видимо, Эдвин-Магот был прав: не стоило совершать опрометчивого поступка. И не нужны татуировки, которые так просто не сведёшь со спины – а может быть, и не получится. Нужна надежда. А она внезапно забрезжила.

Эдмунда не заметила, как задремала, уткнувшись лицом в плечо Нейтана. Сколько они так сидели? Но Нейт пошевелился, устав от неподвижности и от сидения на камнях, и она открыла глаза.

– Надо идти в дом. Завтра рано вставать, – сказал Нейтан спокойно. – Надо отдыхать.

– Да, мак Хэрриган, – сказала Эдмунда, моментально возвращаясь в привычный уже образ Эдвина Эдвертона. – Простите, мак Хэрриган. Больше не повторится.

– Ну уж я надеюсь, – усмехнулся Нейтан. – Точнее, надеюсь, что если и повторится, то не в компании дьера Эдвертона.