– Краем уха, – признался Нейтан.

– Вот нам, боевым магам, и приказали отследить автоматон. Пошёл я за армобилем, а в ремонтной мастерской кто-то был. Я и прислушался, а там беседовали Уолтер с каким-то чинильщиком. Голос Кэссиана я хорошо знал. Ведь полным ходом шло разбирательство о деле Эдмунды, якобы активно участвовавшей в обороте наркотиков, мы с отцом сопровождали её мать на встречи с юристами…

– С отцом, – сказал Нейтан.

Не стоило ему про отца сейчас, это было уже слишком близко к истинному положению дел. Нейтану хотелось доверять, хотелось раскрыться полностью – но, помня о том, сколько уже было жертв на пути Уолтера, не стоило рисковать ещё и этим человеком. Разве он виноват, что с ним всегда было так легко находить общий язык…

– Кэс Уолтер и чинильщик ремонтировали автоматона и разговаривали о том, что это очень хорошая модель для переправки наркотиков. Мол, при взрыве один такой уцелел, когда от напарницы Кэса и от Эдмунды почти ничего не осталось. «Особенно от Эдмунды», – сказал Кэссиан.

– Ты очень спокойно об этом рассказываешь, – процедил Нейтан. – Слишком спокойно. Тебе налить?

– Не стоит, – покачал головой Эдвин. – История уже подошла к концу. Итак, Уолтер обсуждал смерть той, о ком ходили слухи, что она его любовница, и смеялся. Да, конечно Квейн прав – между кузиной и кузеном редко бывает полное взаимопонимание, но всё-таки это была моя двоюродная сестра, не чья-то ещё! Мой отец обожал свою старшую сестру… В общем, я не выдержал, разозлился и, видимо, как-то выдал себя – Кэссиан использовал знак «Ниру», чтобы обнаружить, кто подслушивает. И, конечно, увидел меня. Спустя несколько часов мой армобиль взлетел на воздух. И это всё.

– Ты очнулся в больнице, живой, и никто не пытался тебя добить? – поинтересовался Нейтан.

– Я не очнулся, – покачал головой Эдвин, понимая, что здесь правдивую, но не совсем его историю придётся перевести в несколько иное русло. – Дело Эдмунды закончили без меня, её признали виновной, Кэссиана повысили, а я ещё долгое время продолжал оставаться в госпитале. Когда очнулся, отец помог мне с заказом протезов, а затем, когда я с ними освоился, посоветовал временно покинуть столицу. Как он выразился – «во избежание». Поэтому я и просил вас, мак Хэрриган, не разговаривать с моими родными. Для них я беглец – для всех, кроме отца, пожалуй. А мать Эды наверняка считает меня предавшим память её дочери…

– Так ты не собираешься мстить Кэссиану?

Эд выдохнул.

Сейчас был удобный момент, чтобы рассказать. Вряд ли предоставится более подходящий! Сказать всё начистоту, по крайней мере о том, что касалось его миссии здесь, в Войдене. Не хотелось множить ложь, и тем более не хотелось лгать Нейту. Но пришлось.

– Я не знаю. Пока что мне бы хотелось восстановиться, научиться новому делу, раз не получится вернуться к старому, а там…

– Ты собираешься мстить, – сказал Нейтан, как-то на свой лад принимая его «не знаю». – Я с тобой.

Эдвин не нашёлся, что ответить.

После ухода Нейта он долго ворочался. Несмотря на страшную усталость, сон к нему не шёл. Решение напрашивалось само собой, и оно было пугающим. Раньше мысли о том, чтобы нанести магические знаки на кожу не просто краской, а при помощи татуирования, Эдвина не пугали. За местью Кэссиану стояло неотвратимое «ничто», небытие, избегать которого Эд не собирался. Покалеченное тело и испепелённая душа были тому причиной. Возрождать, казалось бы, было нечего.

До того, как оказалось, что Нейт не вышел на пенсию и готов быть рядом несмотря ни на что.

Но он уже оказался рядом и, кажется, не намеревался отступаться. Это заставляло Эдвина бояться за Нейтана… и волей-неволей будило к нему давно превратившиеся в пепел чувства.

Он не заметил, как уснул, и открыл глаза только тогда, когда в незанавешенное окно заглянули солнечные лучи, а по дому отчётливо запахло свежесваренным кофе.

Согласно расписанию поездов, экспресс до Льюдейла отправлялся из Войдена в полдень. Но Нейтан, хоть и имел право не являться на службу до отъезда, всё-таки поднялся в шесть. Он не спеша собрал саквояж – поездка, по его расчётам, должна была занять дня три, не так уж много понадобится вещей. В случае чего можно будет заглянуть к столичным знакомым, но Нейтан подозревал, что вряд ли ему будет нужно что-то ещё. Разве что одолжить зонтик на время дождя – в Льюдейле лето не такое погожее как тут.

На запах кофе, который Нейт сварил на маленькой плитке, в кухню высунулся Эдвин. Вид у новичка был сонный и по-детски невинный. Нейтан подумал, что ни разу не видел Эдмунду вот такой, и пожалел и об этом, и о своих мыслях. После всего, что Эдвертон рассказал этой ночью, желание докопаться до всей правды сделалось невыносимым и отчаянно жгло изнутри. Похуже изжоги, просто нестерпимо.

– Хорошего утра, – сказал Нейт, ставя на стол чашку с кофе. – Пей, пока я добрый.

– Благодарю, мак Хэрриган, – вежливо ответил парень сиплым высоким голосом, после чего кашлянул и поспешно принялся за кофе.

– Да ты сядь, – сказал Нейт неловко. – Слушай… Ты же понимаешь, что я просто обязан буду зайти к Уолтеру и спросить его…

– Я понимаю и прошу этого не делать, – быстро ответил Эдвин. – Вы можете погибнуть.

– У меня же нет кнопки самосохранения, ты знаешь, – хмыкнул Нейтан. – Но если ты что-то знаешь или что-то задумать – то самое время расколоться. Или мне применить к тебе допросную магию?

Эд замотал головой. Нейт понимал, что скорее всего тот просто не успеет выдвинуть защиту против знаков, готовых посыпаться с его кончиков пальцев. Но он бы не стал. Не стал бы, даже если б был уверен, что это действительно настоящий Эдвин Эдвертон, а от Эдмунды Стил остался лишь призрачный след. Как ни крути – Эд его напарник, кто б он ни был. И у Нейтана за эти несколько дней уже появились причины ему доверять.

– Смотри, кофе расплещешь, – сказал Нейт. – Выкладывай всё. Признавайся, пока я не уехал. Иначе могу просто пойти и пристрелить негодяя, и дело с концом.

– Я не могу ничего сказать, – признался Эд. – Помимо Уолтера в цепочке есть несколько звеньев, которые могут оказаться под ударом незаслуженно. В том числе, как я понимаю, и роу Квейн.

– Он-то каким боком? – навострил уши Нейтан.

Эдвин вздохнул, очевидно, решаясь на признание. Нейт его не торопил: уже понял, что Эдвертон – до невозможности скользкий тип, который готов увильнуть от ответа и наврать в любой момент.

Точно так же он всегда распознавал, когда Эдмунда врёт. «Страшно?» – бывало спрашивал Нейт. И Эдмунда тут же начинала мотать головой – дескать, нет, не страшно. А у самой бледнели щеки и глаза становились как плошки. Но она всё равно шла до конца, умея контролировать страх. У неё был самоконтроль – которого не хватало Нейтану.

Вот он и не торопил.

И был вознаграждён крайне неохотным признанием:

– Если вы, мак, пристрелите Кэса в Льюдейле, он умрёт на почётной должности и с хорошей легендой. Чего доброго, его ещё и героем выставят… а вас гнусным убийцей. Я сам отказался от этой мысли, мак, и вам советую подождать, вернуться сюда и ждать. Кэссиан Уолтер прибудет сюда в конце месяца. Он собирается работать под прикрытием… над поимкой одного из крупнейших поставщиков наркотиков из Абавии. Они ввозят «грязь».

– Ага, – кивнул Нейт, – как раз через Пыльный порт… Ну а Квейн, я полагаю, будет поставлен в известность, что тут работает специалист. Постой, а Кэс не слишком-то известен в наших кругах? Небось хотя бы статью в вечерней газете про него все так или иначе видали.

– Ну так… личина? – угловато пожав плечами, сказал Эдвин.

Ему явно не хотелось обсуждать такие вещи, как магическая смена облика, потому что его собственное прикрытие и так уже давно трещало по швам.

– Мне всё ясно, – сказал Нейтан, которому далеко не всё было ясно.