— Как ты? — раздался тихий и мягкий мужской голос совсем рядом.

Тара только сейчас заметила сидящего в кресле у камина Огелана, но не повернулась к нему полностью. Она не могла оторваться от огня, словно впервые его видела.

— Тепло… Так тепло…

— Тёмный клеймил тебя не для того, чтобы давать тебе силы, а напротив — сам использовал тебя как источник.

— Я чувствую это теперь. Я жила будто в сумраке… Но теперь… Я вижу свет. Как я могла раньше этого не замечать?

— Весь твой свет был поглощён Тёмным. Если он клеймил тебя ещё в детстве, то ты просто могла не помнить другой жизни. Как твоя способность видеть потоки? Что-то изменилось?

— Нет. Но цвета, кажется, стали ярче и чётче.

— Расскажи мне больше, при мне впервые снимают метку Тёмного с такого мага как ты.

Тара не ответила. Она прислушивалась к своим ощущениям, пытаясь уловить то, что изменилось. Оказалось, совсем несложно, и Тара ответила:

— Это как… как будто с меня сняли цепи. Я теперь чувствую себя свободной. Эта метка… подавляла меня… Я только теперь поняла, почему так хотела вернуться в свой мир. Я хотела к нему…

Первая слеза капнула на руку Тары сама по себе. Сколько ей было когда она в последний раз плакала? Тара не помнила. Тёмный забрал у неё право на слёзы. И Тара об этом даже не подозревала.

Огелан присел рядом. Он приобнял за плечи, и Тара не отстранилась. Так хотелось прижаться к нему и почувствовать что-то, что имело основание. Именно таким сейчас ощущался Огелан. Существующим.

— Это было не твоё желание, — сказал он.

— Не имеет значения, — ответила Тара. — Теперь его нет.

Не было больше ничего. Прошлое растворилось как дым и казалось, что всех прожитых лет и вовсе не было.

— Ты больше не хочешь вернуться в свой мир? — спросил Огелан.

— Я не знаю, — ответила Тара. Слёзы, оказывается такие тёплые. — Кажется, я больше ничего не знаю. Вся моя жизнь… только ложь. Так больно…

Сердце разрывалось от незнакомой боли. Тара вновь почувствовала себя Никой — совсем маленькой девочкой под опекой строгого отца. Она вдруг осознала, как сильно ей его не хватает. Его голоса и редкой скупой улыбки. Его тёплых объятий, которые давали ощущение безопасности. Когда Таре становилось по-настоящему страшно и казалось, что тьма проникала в самую глубь души, то он непременно оказывался рядом.

— Ты можешь начать всё заново, — с сочувствием сказал Огелан. В нём чувствовалась растерянность. — Здесь, в Империи.

— Здесь? Вы не прогоните меня? — неуверенно спросила Тара. Было удивительно, что отношение Огелана не изменилось, после всего того, что он узнал о ней.

— С чего нам тебя прогонять? Ты сильный маг и, судя по всему, теперь, когда на тебе нет влияния Тёмного, станешь ещё сильнее. И ты… хороший человек. Нам нужны такие как ты.

Тара прижалась к Огелану, и он обнял крепче. Слёзы теперь лились свободно, приводя мужчину в замешательство.

— Ну всё, всё, — пытался успокоить Огелан, похлопывая по спине.

— Как он мог со мной так поступить? Я доверяла ему… Я любила его. Я… считала его своим отцом… А он? Кем я была для него? Всего лишь куклой? Которую нужно напичкать нужными знаниями, обучить владеть оружием и кинуть Тёмному на съедение?

Дыхание перехватывало от усиливающейся боли. Но близость Огелана успокаивала.

— Думаю, всё же он тебя любил, — возразил Огелан. — Хоть и по-своему.

— Любовь? Если это была любовь, то я не хочу в неё больше верить.

Огелан осторожно прошёлся рукой по волосам, но Тара чувствовала, что его жест — не более чем проявление заботы. Таким он был. Он привязался к Таре, Тара это знала. Так же, как и она привязалась к нему.

— Зря… — тихо сказал Огелан. — Порой любовь это единственное, что может спасти нас от Тьмы.

— Любовь разбивает сердце, — так же тихо ответила Тара. — Тебе ли это не знать…

— О чём ты?

— Я иногда чувствую в тебе скорбь по любимому человеку. Ты ведь кого-то потерял? Кого-то кто был тебе очень дорог. — Тара вытерла слёзы и чуть отстранилась от Огелана.

— Чувствуешь? Это как?

— Моя способность видеть потоки имеет ещё одну сторону, я могу чувствовать эмоции других людей, как свои собственные.

— Вот как… Верно… Ты же отчасти оракул. Я и забыл об этой стороне вашего дара. Но ты знаешь, я думаю, что ты ошибаешься.

— В чём?

— Что любовь разбивает сердце. Любовь, если она настоящая, делает нас сильнее. Просто нам с тобой ещё не повезло встретить такую любовь.

— В тебе слишком много романтики для скептика, — попыталась улыбнуться Тара. Вышло не очень.

— А в тебе её слишком мало для такого чувствительного человека, — вздохнул Огелан.

Тара всё так же смотрела на огонь в камине. Наступила осень и ночи становились всё прохладнее, но сейчас Тара осознала, что огонь Огелан разжёг для неё. Сам он камином пользовался редко, довольствуясь светом магической лампы.

Огелан почти всегда выглядел отстранённым и холодным. Как герцог вёл себя обособленно от других, ни с кем не сближался. Но к тем, кого он решился назвать семьёй, относился иначе.

Одиночество что было в Огелане было иным, отличным от одиночества, что чувствовала сама Тара. В Таре жила надежда и вера, Огелан же в этом не нуждался. В нём было смирение, понять которого Тара не могла. А вера заменялась знанием.

— Можно мне побыть здесь, хотя бы ненадолго? — неуверенно спросила Тара.

— Ты можешь быть здесь сколько захочешь, — ответил Огелан слегка улыбнувшись. — Двери моего кабинета всегда открыты для тебя. Мой дом — твой дом. Буквально.

Тара не поняла его. Она нахмурилась и Огелану пришлось пояснить:

— Недавно я оформил тебя как свою наследницу. Ты теперь официально Тара Целеардин, наследница Дома Целеардин. Для тебя уже готовят кольцо с фамильным гербом. Я хотел вручить его тебе, когда оно будет готово, но… можно и так.

— Зачем? — изумилась Тара, она в действительности не понимала, зачем нужно было заходить так далеко.

— Ты всё же моя племянница для всех. Это было бы подозрительно, не будь моя родная кровь моей наследницей. И помимо этого… видимо, мне самому нравится ощущать, что у меня снова есть семья.

Тара вернулась в свою комнату лишь после полуночи. Она пока не решила, нравились ли ей новые ощущения, но определённо не допустит возвращения цепей Тёмного. Любой ценой.

Асари выловила Тару на подходе к спальне. Взволнованная, быстрая. Она двигалась всегда так поспешно, дышала быстро. И также быстро накинулась с вопросами:

— Где ты была так долго? Я была у Огелана, но он сказал, что ты на тренировке. Я слетала туда, но тебя не нашла.

— Я была там, но уже часа четыре как дома.

«Дом» — слово, оставляющее на языке незнакомый привкус.

— О-у… Видимо я заболталась с ребятами… — сказала Асари. Тара улыбнулась. — Ты как-то изменилась? Что случилось?

— Решила одну давнюю проблему, — ответила Тара.

— Ты улыбаешься! Впервые вижу, что ты улыбаешься. Что бы там не произошло, это явно пошло тебе на пользу. Идём, Виндо приходил днём и звал нас в гости. Они празднуют день осеннего равноденствия у себя. Только зайдём сначала, переоденем тебя.

— Ведь уже ночь! — возразила Тара. Но Асари быстро покачала головой.

— Как раз самый разгар гуляний. В городе только началось всё веселье. Идём скорее! Я и так тебя пару часов искала.

К удивлению Асари, Тара безропотно согласилась надеть платье, пусть и короткое, чуть ниже колен, но платье. И более того, выбрала среди всех, что когда-то Асари заказывала для Тары, белое.

Сама Асари, вторя подруге тоже переоделась в короткое платье своего любимого рыжего цвета. В простоте своей одежды, не одев ни единого украшения, на аристократок они никак не походили.

До ребят девушки добирались по туннелям почти бегом. Асари тянула Тару за руку, и то и дело торопила. Она вела теперь сама, ориентируясь в витиеватых переходах лучше Тары.

Ребятишки в своём логове уже вовсю праздновали. Они играли задорную музыку как умели, на своих простых и грубых инструментах, но делали это так весело, что у них следовало бы поучиться именитым мэтрам, слушать которых так не любила Асари.