— Тоже, что и всем — новости.

Доран намеренно избегал встреч с фавориткой правителя после того, как Император ушёл на войну. Аммия была любовницей Императора много лет, но в последний год их отношения не ладились. Он всё реже проводил с ней время, ссылаясь на государственные дела.

Аммия терпела равнодушие Императора с истинной гордостью дочери герцога. Что творилось в голове этой женщины Доран не знал. Аммия ему нравилась, и даже иногда восхищала: она была очень красива, грациозна, тверда характером и в меру капризна. Достаточно капризна чтобы Императору не было с ней скучно, но и не слишком, чтобы он устал от неё. Она умела вести себя с правителем именно так как тому было нужно. Возможно, поэтому Доран ей не доверял, она никогда не являла миру себя настоящую. Хотя, кто знает, какой она была, когда они с Императором оставались наедине.

— Ты не примешь её?

Доран недовольно поморщился, но кивнул своему слуге.

— Приму. Хоть и не вижу в этом смысла.

— Мне уйти?

— Нет. Не думаю, что она задержится надолго.

В скором времени появилась и сама Аммия, в сопровождение слуги. Доран с Огеланом встали с кресел, встречая её. Двигалась она грациозно, с гордой осанкой смотря прямо перед собой. Слуга оставил её у арки, и она уже в одиночестве подошла к Дорану с Огеланом.

— Верховный маг, — поприветствовала Аммия, плавно присев в знак почтения. А затем так же почтительно, но лишь спустя паузу поприветствовала и Огелана. — Герцог.

— Аммия, — равнодушно отозвался Доран. — Чем обязан визиту?

— Я всего лишь хотела спросить, не слышно ли что от Императора? Ты же понимаешь, я волнуюсь. Скажи, тебе удалось связаться с ним?

Доран пригласил Аммию к столу, расторопные слуги уже принесли дополнительное кресло и набор столовых приборов. На самом деле такой визит без приглашения в ранние утренние часы был грубым нарушением этикета, но Аммия не постеснялась его нарушить.

— Я же сказал тебе, если у меня появятся новости, то обязательно сообщу тебе в первую очередь.

Аммия коротко покосилась на Огелана и в нерешительности сказала:

— До меня дошли слухи.

Кем точно не была Аммия так это нерешительным человеком. Её робость сейчас, не более чем притворство. Доран чётко это осознавал. Она была хитра, проницательна и добивалась своих целей любой ценой. Лишь своими усилиями она продержалась в качестве фаворитки столько лет. И такая целеустремлённость сейчас могла быть на руку и Дорану.

— Ты про то, что Император мёртв? — уточнил Доран. — Могу тебя уверить ЕЩЁ раз что они не имеют под собой основания.

— Я знаю, но… У меня сердце не на месте. Если тебе что-то известно, прошу, скажи мне.

— Других новостей у меня нет.

Аммия посмотрела на Огелана и улыбнулась как настоящая лисица.

— Нет новостей, говорите, — сказала она. Огелан стал походить на статую, опершись ладонью о подлокотник садового кресла. И если до этого он говорил вполне мягко и участливо, то теперь в его глазах застыла железная строгость, — а как же ваша племянница, герцог? Вся знать только о ней и говорит.

— Тара их не касается, она приехала для учёбы, — ответил Доран, опередив Огелана.

У Огелана была одна особенность, которую знали не многие. Он был спокоен большую часть своего времени. Вывести его из себя — дело сложное. Истинный маг земли с непоколебимым характером. Но в том, что касалось его семьи открывало в нём вторую его стихию — воздух. Разозлившись, он превращался в песчаную бурю, беспощадную и стремительную.

Аммия была одним из немногих людей, кто знал эту особенность герцога Целеардинского.

— И та, что прибыла с ней? — спросила она уже без недовольства в голосе, стараясь не смотреть на Огелана. — Кто она? Она тоже из дворянства Марикота? Я спрашиваю это не из праздного любопытства, Доран.

— А из какого же? — недовольно спросил Огелан.

У герцога Абела — отца Амии, были весьма натянутые отношения с Огеланом. Если бы не желание Аммии стать Императрицей и дружбы Огелана с Императором, то их натянутые отношения вполне могли превратиться в настоящую торговую войну.

Абелу принадлежал восточный порт, Огелану — золотые жилы восточных гор. Герцогство Целеардин было ближайшим к Эормии, а город Абел был главным торговой точкой всей Империи. Одно герцогство зависело от другого и герцогу Абелу это не нравилось.

Огелан во многом шёл на уступки по просьбе Императора. О чём позаботилась именно Аммия. А Абелу пришлось умерить свои амбиции лишь бы его дочь могла хозяйничать во дворце. Был установлен хрупкий мир между двумя герцогствами, но годы шли, а речь о том, чтобы Аммия стала Императрицей даже не заводилась. И Абел винил в этом в первую очередь Огелана.

— С вопросами про вашу племянницу, герцог, — начала пояснять Аммия, посмотрев на Огелана так, будто он был несмышлёным малышом, и с той же интонацией заботливой наставницы, — идут именно ко мне. Все, почему-то считают, что я должна быть в курсе. Но проблема в том, что ответить им мне не чего.

— Тара племянница Огелана, и прибыла в Академию вместе с компаньонкой — это всё что нужно им знать, — ответил Доран, вновь опередив Огелана. В тёплых зелёных глазах друга, казалось, заблестел металл.

— Доран, — промурлыкала Аммия имя Верховного мага, — вы, кажется, оба не понимаете, что происходит.

Сделав короткую многозначительную паузу, она продолжила:

— Позвольте мне вам объяснить, как всё выглядит со стороны. Во время затмения герцог Целеардинский тайно перевозит в Столицу свою племянницу. Якобы для начала учёбы. Но при этом он не представил её Императору заранее, как полагалось бы.

Аммия вновь сделала паузу, посмотрев укоризненно на Огелана. Он не отреагировал.

— Император уходит на войну, оставив в Столице свою армию. И мне намекают, что пора бы герцогине Абел вернуться в отчий дом. Император со мной даже не попрощался, а ты, Доран, близкий друг Императора, избегаешь встреч со мной.

— Ты же знаешь, я был занят.

— Я-то знаю, — мило улыбнувшись ответила Аммия. — Но вот мой отец приказал мне переехать в фамильный особняк. Посчитав, что во дворце о фаворитке правителя должной заботы не будет. Ты понимаешь, какие слухи пошли уже тогда? Но я продолжу, пока ты вновь не нашёл формальную отговорку. После отбытия Императора, герцог находит девушку, попавшую в мир с бурей и оказавшейся проводником. И, о, неожиданность! Она выбирает никого-то там, а самого Верховного мага.

— На что ты намекаешь? — спокойно спросил Доран, сдержав подкатившееся возмущение.

— Не перебивай, я ещё не закончила свою мысль, — ответила Аммия. — Девушке не повезло, она не пережила обряда. Я бы выразила тебе свои соболезнования лично, если бы ты меня не избегал. Не перебивай. Знаю, ты в моих соболезнованиях не нуждаешься. Но подумайте вот о чём. Пока всё выглядит так, что Верховный маг решил заручиться поддержкой герцога, обручившись с его племянницей. Раз уж заполучить своего проводника не вышло. Помнится, Огелан был в дальнем родстве с прошлым императором.

— В очень дальнем, — холодно уточнил Огелан.

— Это не важно. Вы всё ещё считаетесь герцогом королевской крови. С правом на престолонаследие.

— Что за глупости? — не выдержав всё же возмутился Огелан. — Линия крови Зарилиона канула в лето.

— Император об этом позаботился, я знаю. Но Императора сейчас здесь нет, не так ли?

— Аммия, давай ближе к делу, — сказал Доран, предвидя бурю, разрастающуюся в Огелане.

— Союз Верховного мага с племянницей герцога крови, пусть и давно стёртой с лица Империи королевской линии, может стать основанием для восхождения его на трон. И вам обоим следует как можно скорее развеять даже намёки на этот слух.

Доран и не подумал о таком развитии, когда узнал про племянницу. Они с Огеланом переглянулись.

— Я-то знаю, что вы такого не задумали, — продолжила Аммия. — Но сами поймите, как всё выглядит со стороны. Особенно с учётом того, что вы оба ведёте себя как затворники.