И у него ведь есть Джейн.

Это не значит, что я оставляю его совсем одного. Я доверяю подруге позаботиться о брате после того, как сбегу.

— Мне нужно идти. — Я слышу голоса на заднем плане. — Люблю тебя, и передай Джейн, что ее я тоже люблю. Не могу дождаться встречи на следующей неделе.

— Я тоже тебя люблю, — прохрипела я сквозь беспорядочный комок эмоций, застрявший у меня в горле.

Я опаздываю и прихожу на встречу последней.

— Ты опоздала, — зло шипит Кэм когда я вхожу в гостиную.

— А ты все еще ведешь себя так, будто у тебя в заднице гигантская палка, — парирую я.

— Проблемы? — спрашивает Сойер.

— Пришлось устроить диверсию, чтобы телохранитель не увидел, как я выхожу, — признаюсь, бросая шлем и кожаную куртку на подлокотник дивана.

Ночами Луис действует мне на нервы. Он почти не стоит на страже в коридоре возле моей комнаты, предпочитая тайком протащить свою последнюю подружку для тра*а на территорию дома. Проблема в том, что он привел ее в одно из неиспользуемых наружных зданий на краю сада, и это слишком близко к тому месту, где я выхожу в лес из туннеля. Я наткнулась на них в начале недели и чуть не попалась. Поэтому сегодня вечером отправила вирус в систему камер, рассчитанный на воздействие как раз перед тем, как планировала уйти, зная, что его позовут на помощь, и я смогу уйти, не опасаясь разоблачения.

— Привет. — Ксавьер притягивает меня в объятия и целует в макушку. — Не обращай внимания на Ворчуна Макгрампи. Я пришел перед тобой.

— Чертовски сексуально выглядишь, красавица, — говорит Джексон, вынимая из кармана косяк и окидывая взглядом обтягивающую черную кружевную майку, облегающие черные кожаные брюки и черные ботинки на танкетке.

Сойер выхватывает у него косяк.

— Мне нужно, чтобы ты был начеку и все клетки мозга функционировали. Перестань приставать к ней, выводя тем самым Маршалла из себя. Меня тошнит постоянно быть третейским судьей.

— О, вы двое все еще ссоритесь из-за меня? — ухмыляюсь я, присаживаясь на подлокотник дивана.

— Не льсти себе, — протягивает Кэм, плюхаясь в кресло с откидной спинкой. — Ты просто еще одна киска. Ничего особенного. И это не первый раз, когда мы с Лаудером приударяем за одной и той же женщиной.

— Попробуй сказать это тому, кто в это верит, придурок, — говорит Ксавьер, садясь рядом со мной и посылая злобный взгляд в сторону Кэма.

— И это именно то, о чем я говорю. — Сойер вздыхает, раздраженно разводя руками. — Мы не добьемся прогресса, если все будут язвить друг другу, так что просто прекрати и сосредоточься.

— Вам удалось найти эксперта, который мог бы посоветовать нам, как лучше всего открыть сейф? — спрашивает Кэм Ксавьера, сразу переходя к делу.

— Я связался с одним парнем, но все еще проверяю его учетные данные.

— У нас мало времени, — отвечает Кэм. — Они вернутся на следующей неделе.

— Они не вернутся до позднего вечера пятницы, — подтверждаю я. — Так что у нас есть целая неделя.

— Почему бы нам самим не попробовать вскрыть сейф? — предлагает Джексон.

— Потому что мы с Ксавьером уже пробовали это. Попытка взломать код, даже с использованием высокотехнологичного программного обеспечения, все равно дает нам список комбинаций, которые слишком длинный для тестирования. И код состоит из определенных материалов, которые означают, что он практически непроницаем. Кроме того, попытка проникнуть в него была бы грязной и слишком заметной, наделала бы слишком много шума, и служба безопасности поймала бы нас. К тому же, отец тогда узнал бы, что кто-то пытался взломать сейф.

— Нам нужен элемент неожиданности с доказательствами, — соглашается Сойер. — Херст не должен знать, что мы копались в сейфе и скопировали содержимое.

— Это кажется тупиковой идеей. — Джексон нетерпеливо постукивает ногой по деревянному полу. — Я не понимаю, как мы вообще сможем попасть в этот сейф.

— У профессиональных преступников есть инструменты, которые позволят нам взломать код сейфа, но их номера нет телефонном справочнике, — отвечает Ксавьер. — И мне нужно проверять всех парней, которых я нахожу в Интернете, потому что Херст, Монтгомери и Бэррон в сговоре со многими из них. Договориться с одним из их контактов, поставить под угрозу наши планы и потерять элемент неожиданности — последнее чего мы хотим.

— Вот почему я думаю, что нам будет трудно провернуть это в течение следующей недели, — говорит Кэм. — Необходимо больше времени для планирования. Спешка чревата ошибками и последствиями.

— Послушайте. — Я кладу локти на колени и подпираю подбородок руками. — Будет легче осуществить это, пока отец и элита в отъезде, но, если придется делать это после их возвращения, так тому и быть. Я придумаю способ вытащить их из дома, чтобы вы, ребята, могли работать без риска быть обнаруженными.

— И в любом случае нам все равно придется заняться охранной, — добавляет Ксавьер.

— Это не проблема. Оскар у меня под каблуком, и, используя его, я отвлеку внимание остальных. И манипулируя каналом камеры, накладывая пустое изображение коридора, замаскируем наши передвижения.

И если все полетит к чертям, я могу вытащить их, используя инфраструктуру туннеля, но не упоминаю об этом. Я все еще не доверяю этим парням настолько, насколько мне бы хотелось.

Следующий день провожу в библиотеке, копаясь в записях и на этот раз просматривая все новостные статьи, которые могу найти о самоубийстве Эммы Андерсон. Я спросила Кэма, почему мой отец убил его тетю, и он как обычно что-то выкрикнул в ответ, но чувствую, что он знает больше, чем говорит.

Боже, неужели этому придурку так тяжело поделиться информацией?

Я вспоминаю миссис Андерсон с нежностью, хотя мне было всего четыре или пять лет, когда я видела ее в последний раз. До того, как она поссорилась с моей мамой, они были лучшими подругами, и мы проводили много времени с ней и мальчиками Андерсонов.

Я была немного влюблена в Маверика Андерсона, но он едва знал о моем существовании. Он был на четыре года, и ему нравилось мучить меня и заставлять плакать. Помню, как однажды он погнался за мной вокруг бассейна, когда мы были у них дома, и я упала на камни во внутреннем дворике и порезала колено. Миссис Андерсон отправила мальчика в его комнату и отвела меня на кухню, чтобы привести в порядок, пока мама смотрела, как остальные хулиганы прыгают в бассейн. Она дала мне ванильное мороженое с клубникой и клубничным сиропом, и помню, как подумала, что это самое вкусное, что я когда-либо ела. Мама была строга с угощениями, разрешая нам есть конфеты только по субботам, и миссис Андерсон заставила меня пообещать держать это в секрете.

И я никогда никому не рассказывала об этом.

Даже Дрю, а мы тогда все друг другу рассказали. Но он был лучшим другом Кайдена Андерсона, и я боялась, что он проболтается. Я не хотела, чтобы это дошло до его мамы, потому что не хотела ее огорчать.

В итоге это был последний раз, когда мы все тусовались вместе. Потому что потом наши мамы почему-то перестали общаться, а несколько лет спустя Эмму нашли мертвой от передозировки таблетками. Двоим ее младшим сыновьям на момент ее смерти было всего один и два года соответственно, и я помню, непрерывно плачущего ребенка и как вся паства была в слезах.

Мама была безутешна.

А потом, шесть месяцев спустя, она тоже умерла.

Я читаю каждую статью, которую только могу отыскать, и все они говорят одно и то же.

Она покончила с собой.

Никаких подозрений и предположений что это не так.

Дело закрыто.

После этого, если верить отчетам, Аттикус Андерсон был безутешен и сокрушен. Он потерял свой бизнес, затем дом и перевез семью из Райдвилла.

Интересно, они переехали, чтобы быть с Кэмом и его семьей? Если старший брат, о котором случайно упомянул Кэм, один из его двоюродных братьев? Я полагаю, это имело бы смысл. Если бы Аттикус Андерсон потерял все, разве он не обратился бы за помощью к семье?