— Нет, Ксавьер. — Я оттаскиваю его назад, прежде чем Кэм ударит его. — Все совсем не так. Ну, в основном не так, — добавляю я, вспоминая времена, когда он лапал меня без разрешения.

Но я только обманываю себя. Если бы он попросил, я бы позволила ему, потому что у него есть нездоровая власть надо мной, которую не могу объяснить.

— Что, черт возьми, это значит? — Ксавьер кладет руки мне на бедра, притягивая ближе к себе.

— Это значит, что это не твое чертово дело, — рычит Кэм. — И убери от нее свои руки, пока я тебя не заставил.

— Прошу прощения? — кричу я вырываюсь из объятий Ксавьера, свирепо глядя на Кэма. — Ты не имеешь права решать, кто может прикасается ко мне.

— Хочешь снова нести эту чушь? — говорит он низким, глубоким голосом, от которого у меня бегут мурашки по всему телу.

Он входит в мое пространство, и я отступаю, но он снова сокращает расстояние, и мы играем в эту маленькую игру, где он двигается, а я отступаю, пока не врезаюсь спиной в дерево и не оказываюсь в клетке сильных рук.

— Я жду.

— Можешь ждать сколько тебе влезет, потому что у меня нет привычки повторяться. Особенно не для придурков, которые запугивают и думают, что могут помыкать мной и принуждать к подчинению.

— О, детка. Мы оба знаем, что мне не пришлось бы принуждать тебя ни к чему. — Он прижимается всем телом ко мне, и я молча молюсь о силе, которой знаю у меня нет, но так отчаянно нужна.

— Оставь меня в покое, — тихо говорю я, и Джексон хихикает.

— Заставь меня. Потому что, милая, я могу заниматься этим всю ночь.

Он покусывает мое ухо, и ощущение боли, смешанной с удовольствием, распространяется по всему телу, уничтожая все логические мысли, которые были в голове.

— Помнишь, что я сказал? Борьба только сильнее заводит меня, — шепчет он мне в лицо, его теплое дыхание вводит меня в оцепенение, когда он направляет и надавливает членом в мой таз. — И я всегда чертовски возбужден после драки.

— Ненавижу тебя, — шепчу я, скользя руками по голому и скользкому от пота торсу.

— Я тебя тоже ненавижу, — шепчет он в ответ, грубо хватая меня за шею и притягивая мой рот к своему.

Он атакует меня поцелуем за поцелуем, оставляя синяки, высасывая сущность из темного скрытого места внутри меня. Я царапаю его спину, впиваюсь ногтями в его кожу, и я знаю, что у него точно после этого пойдет кровь. Его язык проникает в мой рот, облизывает меня всю, и я едва могу дышать от того, как он пожирает меня. Мои соски такие твердые, что могут резать стекло, и я уверена, что он чувствует, как тугие бутоны прижимаются к его груди даже через толстовку.

Схватив меня за запястья, он поднимает их над головой, трет членом по киске, и я кричу ему в рот. Когда он тянет меня за волосы, оттягивая шею назад, я вздрагиваю от острой боли, исходящей от головы, поднимаю одну ногу и обхватываюсь ею вокруг его талии, потираясь о него в отчаянной попытке ослабить почти невыносимое трение, поднимающееся внутри меня. Я так близка к тому, чтобы умолять его наполнить меня, когда прочищение горла прорывается сквозь сексуальный туман в голове, и я вспоминаю, что мы не одни.

Твою ж мать.

Я моргаю, открывая глаза, поворачиваю голову набок, отталкивая губы Кэма.

— Убирайся. Отстань от меня, — выдавливаю я более решительным тоном, толкая его в грудь.

— Это было так чертовски горячо и возбуждающе, — говорит Джексон, а затем добавляет. — Я снова дрочил. — Кэм отталкивает меня со злорадной ухмылкой. — Ты собираешься установить мировой рекорд, красавица? — спрашивает Джексон, в перерыве между тем, как затянуться косяком. — Потому что это уже второй раз, когда я кончаю без твоего непосредственного прикосновения. Это настоящий талант.

— Заткнись, Лаудер. Просто, нахрен, заткнись — Говорит Сойер, пощипывая переносицу. — И ты! — Он пристально смотрит на Кэма. — Прими решение, черт возьми, потому что ты сводишь меня с ума.

Кэм возвышается перед своим другом, сталкиваясь с ним лицо к лицу.

— Не дави на меня, бля*ь. — Он толкает Сойера, но его широкие плечи едва двигаются. — И не забывай, кто тут главный.

Я задавалась вопросом, кто был главным — Кэм или Сойер, и это отвечает по крайней мере на один из моих вопросов. Я не знаю, почему Кэм намеренно позволяет всем думать, что Сойер контролирует ситуацию, когда теперь я знаю, что это не так.

— Встретимся у нас дома, — говорит Кэм, беря меня за локоть. — И не смей отмахнуться и проигнорировать нас, потому что тогда мы просто нанесем еще один небольшой визит Чейзу Мэннингу.

Я отдергиваю руку:

— Хорошо.

— И ты тоже, я хочу, чтобы ты был с ней. — Он указывает на Ксавьера.

— А я хочу уничтожить Хозиера, но это всего лишь несбыточная мечта.

Хитрая усмешка приподнимает уголки рта Кэма.

— Не хотелось, чтобы Эбигейл заплатила за твое нежелание сотрудничать. Я уже скучаю по ее виду на коленях у моих ног.

Я кривлюсь от отвращения и прохожу мимо него к мотоциклу, поднимаю наши шлемы и протягиваю один Ксавьеру.

— Нужно убраться отсюда, пока я не оказалась в суде по обвинению в убийстве, — шиплю я, собирая волосы в беспорядочный пучок, до того как надеть шлем. Я сажусь на мотоцикл и завожу двигатель, нетерпеливо махнув Ксавьеру.

— О, черт, — говорит Джексон, опускаясь на колени. — Убей меня сейчас. — Он посылает мне воздушный поцелуй. — Это так чертовски горячо.

Мне интересно, неужели травка, которую он курит, стерла несколько клеток мозга, или он просто думает о сексе двадцать четыре часа в сутки.

Сойер весело усмехается, но Кэм выглядит так, будто хочет задушить меня голыми руками.

В чем, черт возьми, его проблема сейчас?

Наверное, долго не кончал. Я ухмыляюсь, когда эта мысль приходит мне в голову.

Ксавьер забирается на мотоцикл, обвивается вокруг меня, как коала, и я снова завожу двигатель, нажимаю ногой на педаль и выезжаю оттуда, разбрызгивая кусочки грязи и листового мусора.

Мы прибываем в дом раньше ребят. Они заперли ворота, поэтому я паркую мотоцикл, и мы оба садимся на землю, ожидая, когда те появятся. Мы обсуждаем стратегии предстоящего разговора, обсуждая плюсы и минусы, пока не договоримся.

— Что происходит между тобой и теми парнями? — интересуется Ксавьер. — И на этот раз никакой чуши или сокрытия правды.

— Я не могла рассказать тебе о потере девственности, и скрыла еще кое-какое дерьмо, потому что боялась, что ты штурмом возьмешь школу Райдвилл и столкнешься с парнями.

— Мне больно, что ты не доверилась мне, — признается он. — Я думал, мы друзья.

Я поворачиваюсь к нему, умоляя взглядом.

— Мы друзья. Пожалуйста, не позволяй этому встать, между нами. Я все расскажу тебе, но ты должен пообещать, что не будешь никому мстить и бросаться с кулаками. Лучший способ отомстить им — это то, что мы уже запланировали.

Я рассказываю ему, как все произошло, начиная с той первой встречи с Кэмом в Алабаме, когда он был просто красивым незнакомцем, и Ксавьер внимательно слушает.

Мне приятно снять этот груз с души.

Затем я объясняю, какое дерьмо произошло с тех пор, как начались занятия в школе. Кое-что из этого он знает, но большую часть я скрыла от него, потому что знала, какой будет его реакция. Он поднимается на ноги, расхаживает, стиснув зубы, и в его взгляде мерцает жажда убийства, особенно когда я заканчиваю историю.

— Я, бля*ь, так и знал! — он сжимает кулаки. — Они гребаные придурки.

— Это не имеет значения, — встав, произношу я.

— Еще как, черт возьми! Они не могут так с тобой поступать!

— Они уже сделали это, но все изменится, — пожимаю я плечами.

— Как? — он хватает меня за плечи. — Если узнают, что ты больше не девственница, то твой отец буквально убьет тебя, и я знаю, что ты не бросишь Джейн на съедение волкам.

— Вот почему мы найдем, чем их шантажировать! Я знаю, что там что-то есть, и мы раскопаем это и похороним этих ублюдков.

— Ты уверена, что это то, чего ты хочешь? Отношения между тобой и Маршаллом кажутся… напряженными, и не похоже, что ты хорошо владеешь собой рядом с ним.