Высоко подняв подбородок, я прохожу по комнате, как будто мне там самое место, и никто не обращает на меня ни малейшего внимания. Избегая комнаты, где все танцуют, я иду по заднему коридору, который не видела раньше, потому что он кажется более тихим и мрачным.

Я уже на полпути по длинному коридору, до моих ушей доносятся стоны и крики, и я останавливаюсь, размышляя, не стоит ли мне вернуться и рискнуть подняться по главной лестнице. Я прижимаюсь спиной к стене и шум становиться громче. Он доносится из соседней комнаты, дверь которой слегка приоткрыта, позволяя очевидным звукам траха просачиваться в коридор. Если бы я была азартной женщиной, то поставила бы на то, что в той комнате был Джексон. Но по множеству звуков ясно, что внутри не одна пара. С шумом крови в ушах я рискую и украдкой бросаю взгляд, мгновенно жалея, что сделала это.

Комната наводнена обнаженными телами, занятыми всевозможными сексуальными действиями. Я не ханжа. Я много раз слышала, как Дрю и Джейн занимались этим, видела, как пары трахались на вечеринках раньше, слышала рассказы о выходках Трента, читала свою изрядную долю эротики и даже время от времени смотрела порно с моим женихом, но я не видела ничего подобного раньше, во плоти, и я нахожусь в странном состоянии шокированного возбуждения.

У меня нет полного обзора с этого ракурса, но я вижу достаточно.

Секс втроем.

Вчетвером.

Парень на парне.

Девушка на девушке.

Все слишком увлечены этим, чтобы даже заметить, как я таращусь.

Затем мой взгляд падает на Джексона, и вся кровь отливает от моего лица.

Он голый и трахает сзади такую же голую Рошель, ласкает ее массивные сиськи и хрюкает, когда жестко входит в нее. Свободной рукой он трогает девушку, лежащую на спине на полу с широко расставленными и согнутыми в коленях ногами. Я узнаю в ней одну из команды Рошель. Она одна из тех девушек, которые были с ней в ванной в тот день, когда я сломала ей запястье.

Но не Джексон заставляет меня кипеть от злости.

Кэм сидит на диване в расстегнутой рубашке, демонстрируя мускулистое тело и впечатляющие чернила на груди. Его ноги раздвинуты, джинсы спущены до лодыжек, глаза закрыты, одна рука на затылке Рошель, а та сосет его член. Он не издает ни звука, и единственная мышца, которой он двигает, находится между его бедер, когда засовывает член ей в рот, крепко удерживая ее голову на месте, заставляя взять его всего. Острая боль пронзает сердце, словно тысячи булавочных уколов и грязный комок эмоций застревает у меня в горле, когда я смотрю, как Рошель отсасывает Кэму, пока Джексон трахает ее сзади.

Я отвожу взгляд и стиснув зубы, сглатывая желчь, смешанную с ревностью. Я заставляю себя двигаться, переставляя одну ногу за другой, пытаясь стереть из памяти образы того, чему я только что стала свидетелем.

Боль и гнев текут по венам, и это смертельная комбинация. Я стремительно ухожу, сжав кулаки и нуждаясь в большей дистанции между мной и этой комнатой. Я прячу беспорядочные эмоции в коробку, запирая ее, чтобы проанализировать позже, пока сосредотачиваюсь на текущей задаче. Теперь я еще более решительно настроена поставить их всех на колени.

К черту Кэмдена Маршалла.

Черт бы его побрал в ад и обратно.

Я иду по коридору до конца, подходя к черной лестнице, которой должен пользоваться персонал. Бесшумно и быстро поднимаюсь, материализуясь в другом конце верхнего коридора. Здесь тихо, но я все еще осторожна и проверяю каждую дверь. Их по пять с каждой стороны коридора. Большинство из них — гостевые спальни. Одна из них — комната, в которой мы только что были. Три другие двери заперты, и мне не нужно быть гением, чтобы понять, что это личные спальни парней.

Я достаю набор отмычек из сумки и умело открываю замок, оглядываясь по сторонам, прежде чем прокрасться в первую комнату. Включив фонарик, я осматриваюсь с открытым ртом.

Похоже, здесь вырвало мусоропровод.

Кровать не застелена, повсюду разбросана одежда, как и пустые коробки из-под пиццы конкурируют со смятыми банками из-под содовой и выброшенными пивными бутылками за драгоценное пространство на полу. Мои ноздри подергиваются от неприятного запаха в воздухе, и я борюсь с желанием распахнуть окна и проветрить помещение.

Эта комната — свинарник, и я ухмыляюсь, мгновенно узнав работу Джексона. Неудивительно, что он всегда выглядит так, будто только что вылез из постели и поднял с пола его мятую форму. Осторожно переступаю через какой-то сомнительный мусор на ковре, направляясь к столу.

Таблички и награды беспорядочно выставлены на верхней полке, рядом с фотографиями со знаменитостями, подтверждающими, что Джексон является опытным гонщиком и имеет хорошие связи. Это неудивительно, учитывая, кто его отец, но я думала, что он больше увлекается уличными гонками, основываясь на исследованиях, которые обнаружил Ксавьер.

Я выдвигаю ящики, осматриваю содержимое, но там нет ничего интересного.

Затем я осматриваю его прикроватный столик, и мой желудок скручивается при виде его тайника с секс-игрушками и различных пустых упаковок от презервативов. Большая коробка с Дюрексом наполовину пуста, и воспоминания о сцене внизу мелькают в памяти. Сердито захлопнув ящик, я подпрыгиваю, осознавая, что, возможно, только что испортила всю свою шпионскую игру. Я жду пару минут, и кровяное давление успокаивается, когда никто не врывается в комнату.

Я освещаю фонариком единственные предметы на столе: две фотографии в рамках.

На первом Джексон в мягком комбинезоне, прислонившись к борту гоночной машины, злобно ухмыляется, обнимая пожилого мужчину, в котором я узнаю его отца. На второй фотографии он с девушкой, которая выглядит как его точная копия. Сестра, я полагаю. Он упомянул, что она была убита. Я быстро фотографирую это, а затем выбираюсь из комнаты, осторожно закрывая ее за собой.

Замечая черную кожаную куртку Кэма, висящую на спинке стула, когда проскальзываю в соседнюю комнату, я понимаю, что попала в беду. Эта комната намного опрятнее, чем я ожидала. Хотя, после беспорядка в комнате Джексона, любая другая комната выглядела бы стерильной.

Большая кровать размера «king-size» украшена черным шелковым одеялом и подушками в тон. Два глянцевых черных столика по обе стороны кровати не преподносят мне особых сюрпризов. Необходимая коробка с презервативами не открыта, но я не могу сказать, хороший это знак или нет.

Не задерживаясь, продолжаю исследовать комнату, листая стопку журналов и газет на кофейном столике. Большой настенный телевизор занимает много пространства перед широким черным кожаным диваном. Игровая приставка, контроллеры и другие игровые принадлежности аккуратно сложены на устройстве под телевизором. На окружающих стенах висят плакаты, показывающие, что Кэм является поклонником ММА и мотоциклов.

Я открываю и закрываю ящики его стола, роюсь в бумагах на его полках, потрясенная, обнаружив аккуратно написанные и помеченные учебные заметки. Ноутбук защищен паролем, от которого мало пользы, но я фотографирую наклейку внизу с деталями устройства в надежде, что Ксавье в какой-то момент сможет взломать его.

Фотография на средней полке привлекает мое внимание, и я делаю снимок, рассматривая ее. Сразу же узнаю Кэма, Джексона и Сойера в центре снимка. Никто из них не так высок и не так сложен, как сейчас, и, судя по детским лицам, они очень юные, что вызывает тревогу, потому что исследования Ксавье показали, что они знают друг друга всего пару лет, что явно не так.

Я бросаю взгляд на трех других парней на фотографии, задаваясь вопросом, кто они такие. Все они темненькие, с похожими чертами лица, но ни один из них мне не знаком. Один из парней выглядит старше, но двое других выглядят намного моложе.

Блокнот для рисования на столе привлекает мое внимание следующим, и у меня отвисает челюсть, когда я листаю страницы. На большинстве рисунков изображена красивая темноволосая пожилая женщина. Некоторые из них — пейзажи. Некоторые являются неодушевленными предметами, такими как удивительно подробный рисунок пивных бутылок в ведерке со льдом на столе.