Я не зря потратила годы, наблюдая за поведением людей, чтобы не прочитать нужные мне знаки. Этим он хочет разозлить меня. Я уверена, что у него нет к ней настоящего интереса. Не то чтобы от этого было легче наблюдать за этим фарсом, но сейчас время шоу, поэтому, надев маску серьезности и уверенности, игнорирую ее блуждающую руку.

— Да? — выгибаю я бровь.

— Приготовь мне поднос.

— Что?

— Ты тупая и плоскогрудая? — насмехается Рошель, обвивая руками шею Кэма и прижимаясь лицом к его левой щеке.

— Единственная тупая сука здесь ты, — парирую я. — Не так давно ты признавалась в любви моему жениху и если думаешь, что Трент оставит это предательство без внимания, ты еще глупее, чем я думала.

Просто чтобы позлить ее, я наклоняюсь к свободному уху Кэм и шепчу:

— Она определенно наслаждается моими объедками.

Его глаза сужаются до щелочек, когда он отталкивает меня назад.

— Возьми мой гребаный обед и побыстрее.

Думаю, что то чувство товарищества, которое я чувствовала прошлой ночью, было просто иллюзией, потому что сегодня он еще больший мудак чем обычно. Я хочу выцарапать ему глаза, и, возможно, мой взгляд передает это желание, потому что Джексон хихикает, переводя искрящийся озорством взгляд между нами.

— Король высказался, — говорит он и, вставая, протягивает мне руку, отчего на челюсти Кэма играют желваки. — Лучше не заставляй его ждать.

Интересно, бодались ли они раньше из-за девушки, потому что Джексону, похоже, нравится злить его. Я не из тех, кто упускает возможность разозлить Кэма, поэтому беру Джексона под руку, улыбаясь ему, как будто он повесил луну на небо для меня, и когда он ведет меня к роскошному буфету самообслуживания моя улыбка горит также ярко.

— Что любит есть его величество? — спрашиваю я, осматривая ряды изысканно приготовленных кулинарных блюд. Наш кафетерий в любой день мог бы соперничать с рестораном, отмеченным звездой Мишлен.

— Выбери мясо и не ошибешься, — отвечает он, и я немедленно направляюсь в вегетарианский отдел.

— Ты просто не можешь не ворошить дерьмо. — Ухмыляется Джексон.

— Что? — я бросаю ему притворно невинное лицо. — Если бы у него особые диетические требования, то должен быть более конкретным.

Я кладу на поднос блюдо из морской капусты, ужин с артишоками и десертом из экзотических фруктов, в то время как у Джексона текут слюнки, когда он кладет стейк на свой поднос. Я быстро перевожу взгляд на часы, не торопясь, бросаю кубики льда в стакан и добавляю бутылку воды на поднос Кэма.

— Готов? — я наклоняю голову в сторону Джексона.

— Черт возьми, да. Я не пропущу это.

Я мило улыбаюсь, когда подхожу к Кэму, осторожно ставя поднос перед ним.

— Ваш обед, сэр. — Я делаю реверанс, потому что у меня всегда была склонность к драматизму.

— Что это, черт возьми, такое?

Кэм поднимает большой лист капусты, хмуро глядя на него, как будто он нанес ему какое-то личное оскорбление.

— Морская капуста, — подсказываю я.

— Я не буду это есть. — Отодвигает он поднос.

— В нем много клетчатки, белков и витаминов, и это естественное противовоспалительное средство. Думаю, тебе это пригодится после вчерашней тренировки.

— Если бы мне нужен был совет по питанию, то нанял бы гребаного диетолога. Принеси мне стейк. Сейчас же.

Я оглядываюсь через плечо, подавляя довольную ухмылку.

— О боже. Уже слишком поздно. Буфет закрыт.

Его ноздри раздуваются, и я поворачиваюсь, чтобы уйти, когда Рошель шепчет ему что-то на ухо.

— Вернись, бля*ь, сюда, — рявкает он.

Мне так сильно хочется послать его, но в поле зрения появляется встревоженное лицо Джейн, и я знаю, что не могу так рисковать. Вся столовая наблюдает за этой сценой, никто даже не притворяется, что не зациклен на драме, разворачивающейся у них на глазах.

— Я предупреждал тебя. Перейдешь мне дорогу, и будут последствия. — Он сажает самодовольную Рошель к себе на колени. — На колени. — Он указывает рядом со своим стулом. — Прямо сюда. Склонив голову, и ты не будешь говорить и не пошевелишь ни единым мускулом, пока я не разрешу.

— Кэмден. — В тоне Сойера звучит молчаливое предупреждение, которое Кэм игнорирует.

— На колени, сука, — говорит шлюха, практически подпрыгивая на коленях.

— Серьезно? Вот как ты отплатил мне за прошлую ночь?

— О чем, черт возьми, она говорит? — спрашивает Рошель, и выражение превосходства исчезает с ее губ.

— Похоже, у тебя сложилось неправильное представление о том, что происходит, — говорит Кэм ледяным голосом. — Мы не друзья. Или союзники. Ты служишь определенной цели. — Он небрежно пожимает плечами, но они все равно напряжены, так что он не одурачит меня. — Не хочешь сотрудничать. Посмотрим, будет ли мне не все равно. Не я буду тем, кто заплатит.

Мои кулаки сжимаются в кулаки, и слезы наворачиваются на глаза. Это заходит слишком далеко. Если я это сделаю, то потеряю всякое уважение. Я уже чувствую тяжесть потрясенных взглядов из внутреннего круга. Даже знать, что мои ребята уничтожат новую элиту, вернувшись, — слабое утешение.

— На колени. — Кэм достает сотовый, его палец парит над экраном.

Его пронзительные глаза сверлят меня, и я потрясена глубиной ненависти в них.

Почему он так сильно меня ненавидит?

Я ничего не сделала, чтобы заслужить этого.

— Сейчас.

Он подносит палец ближе к кнопке отправки, и я опускаюсь на колени. Потрясенные вздохи и приглушенный шепот окружают меня со всех сторон, когда я склоняю голову, мои щеки пылают от гнева и унижения.

Рошель хихикает, и клянусь, тут же, что прикончу ее, как должна была сделать несколько месяцев назад. Но я пыталась дать ей презумпцию невиновности и спасти эту тупую суку. Но на этом мое терпение исчерпало себя. Ей нравится втыкать нож в мое уязвленное тело, и видит бог я не буду чувствовать ни капли вины, когда разрушу ее жизнь.

— Хорошая девочка, — говорит Кэм, гладя меня по голове, как собаку. Слезы снова щиплют мои глаза, и я ненавижу себя за то, какой уязвимой себя чувствую.

— Пока ты там, внизу, — шутит Джексон, вызывая взрыв смеха за столом, и я так сильно стискиваю зубы, что боюсь, что в итоге у меня онемеет челюсть.

Приближаются шаги.

— Вставай, Эбби, — требует Джейн, кладя руку мне на плечо, и огрызается на парней. — Вы не имеете права этого делать.

— Давай вставай, Эбигейл. — Чед протягивает мне руку, чтобы помочь подняться, но я качаю головой.

— Просто уходи, — умоляю я глазами. — Вот как это должно быть прямо сейчас.

Я посылаю безмолвное сообщение, и на его челюсти сильно сжимаются, когда он с большой неохотой соглашается со мной.

— Нет. — Джейн наклоняется ко мне. — Ты не обязана этого делать. Мы найдем способ обойти это.

— Доверься мне, — говорю я одними губами. — Я знаю, что делаю.

Ее измученный взгляд останавливается на мне, и она пристально смотрит на меня, а затем кивает. Встав, она сердито смотрит на Кэма и Рошель.

— Вы все заплатите за это.

— Я в ужасе, — невозмутимо говорит Кэм, ковыряясь в еде на тарелке.

Опустив голову, я благодарна, что мне не нужно смотреть, как они смеются над моим унижением. Джейн и Чед отказываются уходить, стоя позади меня, и их тихая поддержка — единственное, что помогает мне пройти через унижение. Я вынуждена слушать несущественную болтовню за столом, пока они обедают, и чем дольше я стою на коленях, тем больше закипаю и тщательнее планирую их падение, каждого из них. Джексон в какой-то момент встает на стул, насвистывая пока не привлекает внимание кафетерия, и приглашает всех на вечеринку у себя сегодня вечером. Сойер не произносит ни слова во время всего испытания и заканчивает свой обед очень быстро, уходя, не попрощавшись. Я знаю, что он ушел по скрипу его стула, когда он с грохотом откинул его назад. Постепенно в кафетерии становится пусто.

— Из тебя получился отличный раб, — снисходительно произносит Кэм, снова гладя меня по голове. — Урок вот-вот начнется. Вставай.