— Раньше нужно было думать! — донеслись вдруг до нас обрывки разговора на повышенных тонах.

Бой-Баба тяжёлой походкой возвращалась в нашу сторону, а Самсон, неловко почёсывая лысину, — обратно на первый этаж. Подойдя к бару с холодильником, Холли достала оттуда литровую бутылку пива и, скинув одним пальцем крышку, залпом её осушила.

— Я думал, ты пьёшь только родниковую воду…

Видимо, что-то в моём голосе ей не понравилось, так как взгляд, который она бросила на меня через плечо, был весьма… обжигающим.

— Кто тебе такое сказал?

— Сесил, — тут же сдал старика я.

— Старый дурак, — хмыкнула женщина, и мне стоило некоторых усилий удержать на языке пару колких ответов, но я ещё не настолько безбашенный, чтобы шутить про возраст женщины… — Я знаю про химикаты, которые они подмешивают в воду, — решила вдруг пояснить она. — Так что да, я стараюсь поменьше пить и есть из общих источников, но я не фанатка, эм… как бы это там ни называлось. Я испортила вам всё веселье, да?

Прежде чем понял, как это случилось, я вдруг осознал, что мы остались с ней возле бара только вдвоём. Все остальные внезапно жутко заинтересовались чем-то в другом конце пентхауса и свалили от греха подальше. Однако…

— Не то чтобы тут было особо весело и до твоего появления… — не стал отрицать я.

— Мне жаль, что так получилось с этой выставкой… — Холли устало потёрла брови, натурально плюхаясь на диван. — И что ты стал свидетелем ссоры. Просто… я думала, что могу положиться на Самсона, особенно сейчас, когда Темнокрыл и Бессмертный выбыли из строя.

— Эм… Это ведь всего лишь картины с эротикой. То есть мне это тоже не особо по вкусу, и я понимаю, что это не твой стиль, но, думаю, Самсон просто не воспринимал это как нечто серьёзное.

— Вы просто не понимаете… — покачала головой Бой-Баба. — Это не просто «не мой стиль», это… Чёрт подери, это уже обсуждают в твиттере! То, что я предала ЛГБТ-сообщество, когда позволила провести у себя такую выставку! А завтра с утра это будет уже в заголовках основных СМИ!

— Так проблема не в том, что Зендал рисует эротику, а в том, что он рисует неправильную эротику? — дошло вдруг до меня. — Если бы на его картинах были трахающиеся геи — это было бы нормально для тебя?

— Что? — опешила вдруг Холли. — Нет! Это в любом случае неправильно! Самсону стоило спросить у меня, прежде чем устраивать это от моего имени!

— А это так важно?

На меня уставились искренне непонимающим взглядом.

— Ну… я хочу сказать, всегда будут недовольные, а под твоим именем чего только не выпускают. Техника, лекарства, парфюмерия, медиа, фильмы, игры — у тебя огромная база клиентов, и подавляющему большинству из них, тех, кто платит за твои продукты, полностью насрать на всё это. Я, — меня немного понесло, но я уже не мог остановиться, — никогда не понимал, когда крупные компании шли на поводу у самых громко визжащих активистов из меньшинств вместо того, чтобы думать о своих потребителях. Разве это не удар по собственному карману? Это ведь не активисты с резетэры и боевые вертолёты с твича и твиттера инвестируют в твои компании, и не они покупают твои товары. Почему крупные компании так яро прогибаются под всех этих обиженных?

— Но если меня отменят в твиттере, это напрямую ударит по доходам всех моих компаний, — тут же ответила Холли. — Однако дело даже не в деньгах, это не главное. Ты ведь не забываешь, что я сама из этих меньшинств? И я была тут в самый разгар сегрегации, расизма и нетерпимости. Я была у истоков этих движений.

— Так никто ведь и не говорит о том, что нужно вернуться в прошлое и сделать как тогда. Я имею в виду, все эти движения — это ведь про равенство, а не про то, что некоторые равнее других, разве нет?

— Серьёзно? — глаза женщины опасно сузились, а ноздри затрепетали от плохо сдерживаемых гнева и раздражения. — Мало мне выходки Самсона, проблем от этой выставки, Пуленепробиваемого и его подкатов, как будто у него есть хоть микроскопический шанс меня трахнуть, так теперь ещё и ты решил воспользоваться моментом, чтобы…

Кажется, я задел её триггер. Думалось мне, её самоконтроль получше будет.

— Воу, воу, — я поднял руки в примирительном жесте, не дав ей закончить, что, по её мнению, я хотел сделать. — Полегче… Я ведь уже сказал, что мне его порнуха тоже не по душе. А если у тебя нет настроения говорить на такие темы — окей. Но не надо делать из меня врага, это просто разговор, понимаешь? Дружеский.

Вот так всегда, как только у них заканчиваются аргументы, в ход идёт истерика…

— Да… — она сделала глубокий вдох. — Давай просто отложим этот разговор, у меня слишком плохое настроение.

Однако должен признать, из всех феминисток и лесбиянок, которых я встречал за обе свои жизни, Холли самая рассудительная. Просто я и правда выбрал не самый удачный момент для разговора на столь острую для неё тему. Трель телефона прервала мои рассуждения и нашу неловкую паузу.

— Ох, — она бросила быстрый взгляд на экран телефона, — это Софи…

— Твоя девушка? — уточнил я.

— Надеюсь, всё ещё да, — хмыкнула она. — Держу пари, она уже прочитала новости…

Кажется, она секунду-другую и вовсе раздумывала над тем, чтобы не принимать вызов, но всё же решилась ответить…

Я не расслышал, что сказала её подружка (да и не пытался), но Холли сказанное явно не понравилось: она снова изменилась в лице, встала с дивана и, даже не посмотрев в мою сторону, быстро зашагала прочь к лестнице, ведущей на верхние ярусы пентхауса.

Остальные к этому времени уже рассосались по разным углам, сбившись в небольшие кучки по интересам.

Но мне не дали долго оставаться в одиночестве. Знакомые руки, сильные и женственные одновременно, обвились вокруг моей шеи, не то обнимая, не то готовясь провести удушающий — с ходу и не поймёшь.

— Вы только на него посмотрите! Стоило оставить тебя на минуту, и ты уже подбиваешь клинья к другой бабе! — её голос, как и руки, балансировал где-то на грани между обвинительными и насмешливыми интонациями.

— Ты не поверишь, но это действительно не то, чем кажется! — поспешил заверить её я.

— Расслабься… — она взъерошила мне волосы, давая понять, что обвинительно-удушающая часть была всего лишь шуткой. — Знаешь, сколько мужиков пытались залезть в эти трусики? И, насколько я знаю, ни у кого не получилось. Да у меня больше шансов затащить её в постель, чем у тебя. Но… если ты всё же намерен попробовать…

Она пробежалась коготками по моему лицу, поддела за подбородок и заставила поднять голову, чтобы вплести лёгкое касание губами — тень поцелуя — в этот разговор.

— Я ведь уже говорила, я не буду возражать.

Странно это всё.

— А где твоя новая подружка? — решил сменить тему я. — Кинула тебя?

— Ха… — Бритни усмехнулась и, обойдя диван, несколько не женственно плюхнулась рядом со мной. — Не поверишь, но да.

— Серьёзно? — я постарался вложить всё своё изумление в следующую фразу. — Кто в здравом уме отошьёт такую горячую цыпочку?!

— Хех… подлиза… — довольная улыбка скользнула по её губам, а затем она продолжила: — Подружка Зендала приревновала его к Бой-Бабе, закатила небольшую истерику и ушла, наверное, думала, что он побежит за ней… но Лили успела первой. Утешает нашего художника. Похоже, она запала на него, и мне сегодня ничего не светит… Что?

Она заметила мой осуждающий взгляд.

— Мы договаривались только насчёт мужчин, про девушек речи не было! — правильно расшифровала мой взгляд женщина. — И не бойся, малыш, я не забывала про тебя: представь, если бы она согласилась на тройничок!

Бритни вызывающе поиграла бровями…

— М-да… — протянул я, не зная, что на это ответить. Но образ нас втроём в одной постели уже пронёсся перед моими глазами. Чертовка знала, куда надавить. — Но вкус у неё и правда так себе.

Променять Бритни (и, предположительно, меня) на какого-то придурка…

— Ну почему… — Бритни пожала плечами. — Зендал горячий парень и художник к тому же. Я бы и сама…