Через пару секунд я был уже гол от пояса и ниже, а горячая амазонка с предвкушающей улыбкой на губах присела передо мной на корточки, балансируя на высоких каблуках своих чёрных туфель. Она наклонилась вперёд и, не отрывая взгляда своих зелёных глаз от моих, поцеловала головку члена. Ух…

Этого не может быть. Не бывает такого, что ты споришь с раздражённой лесбиянкой (у которой к тому же есть подружка) о равенстве, повестке и прочей фигне, а через пять минут она встаёт, опускается на пол и берёт в рот твой член. Это менее реалистично, чем сценарий в дешёвой порнухе, даже самый ленивый автор гаремных фанфиков не позволит себе такого надругательства над логикой, здравым смыслом и характером персонажа… и тем не менее это происходит: Бой-Баба очевидно собиралась мне отсосать, и это не какая-то иллюзия, её строгие губы с ярко-алой губной помадой на моём члене совершенно реальны!

А как она сосала!

Неторопливо, с полной отдачей, прищуривая от наслаждения глаза и смакуя каждый момент и каждый дюйм. Она, чёрт подери, мурлыкала от удовольствия и прекрасно знала все возможные зоны чувствительности и способы их стимуляции. Так что мне оставалось только отпустить свои бесполезные сейчас сомнения и сосредоточиться на получении удовольствия от процесса.

Если бы я был девственником, то хватило бы пары секунд такого отсоса, чтобы заставить меня кончить. Но я не был и мог продержаться на… полминуты дольше. Но за секунду до того, как я готов был взорваться, она отклонилась с садистской ухмылочкой на губах.

Сука! Я так и знал, что она это сделает. Играется со мной, как кошка с добычей. Головка моего члена пульсировала в сантиметре от её губ, отчаянно нуждаясь в прикосновении, но не получала его. Только щекочущее дыхание.

— Ты так этого хочешь, не так ли? — она всё ещё смотрела мне в глаза, наслаждаясь этой… властью, которую получала надо мной в этот момент. Женщины…

Я уже думал о том, чтобы бесцеремонно затолкать свой член обратно ей в рот, — и я, чёрт подери, так бы и сделал, промедли она ещё хотя бы пару секунд, — когда она смилостивилась надо мной и возобновила свой волшебный минет. Видимо, увидела ближайшее будущее в моих глазах. Телепатия, не иначе!

— О да, — запоздало ответил я на её вопрос. — Ещё как хочу…

Как же она хороша в этом. Лучше всех женщин, что были у меня в первой жизни, несоизмеримо лучше Эмбер и даже лучше Бритни, несмотря на весь её опыт и дикий нрав.

Я спустил всё прямо ей в рот, а она даже и не подумала отстраниться, лишь ещё восторженней и активнее начала работать языком, стимулируя теперь уже только головку. О да, она и без моих предупреждений точно знала, на что шла, она, чёрт подери, играла на мне, как виртуоз на своём инструменте. С чувством. Профессионально.

Да быть такого не может, чтобы эта женщина, что так старательно и со знанием дела обслужила только что мой член, была такой мужененавистницей, какой все её считали! Она определённо обработала много членов за свою долгую жизнь… Хм, а ведь получается, что моя вторая партнёрша в этой жизни ещё старше, чем первая. Ну да, теперь я точно милфхантер или, как сказали бы на моей другой родине, староёб.

Да и похуй. Тем более это не я на них охочусь, а они на меня! Что одна, что вторая. Озабоченные милфы!

Я снова откинулся на спину, наслаждаясь последними волнами удовольствия, расходящимися по всему моему телу… Не помню, чтобы когда-либо прежде чувствовал что-то подобное и так чертовски долго. Ещё одно неожиданное преимущество бытия вилтрумитом: нет этого «как отрезало» ощущения сразу после того, как кончишь. Можно не только пойти на второй, третий и много других кругов, но и оттянуть ощущения от первого раза.

— Неплохой залп, малыш, — она наконец выпустила моего бойца из сладострастного плена своих губ, но только лишь для того, чтобы перехватить его у основания рукой и сжать так, словно боялась, что без поддержки её руки он непременно упадёт. — Но, я надеюсь, у тебя есть намного больше.

И она снова лизнула его, поддразнивая и вызывая реакцию и дрожь в моём теле.

— Можешь даже не сомневаться, — прорычал в ответ я.

Моя очередь!

Я рывком сел, схватил её и бросил на кровать, нависая над женщиной. Длинные чёрные волосы амазонки разметались по нерасправленным простыням, платье смялось и порвалось в плечах, когда я прижал её локти над головой, но это никого не волновало.

Она улыбнулась предвкушающе, попыталась высвободить руки, но куда там. Ей не хватало ни силы, ни настоящего, а не наигранного желания сопротивляться.

Левой рукой я удерживал её за запястья, а правой начал срывать одежду. В таком положении нельзя было снять платье, не порвав его, так что именно это я и сделал. Белая ткань жалобно затрещала, золотой обруч, что удерживал её на шее, отлетел в сторону, и моему взору предстали самые желанные сиськи в мире, скрытые только робким узором кружевного лифчика.

Что за вид!

Вот теперь и я начинаю понимать тонкости эротического искусства. Фотография её в таком виде — с растрёпанными волосами, в порванном платье и со скованными над головой руками — вне всякого сомнения затмила бы всё, что было на этой выставке. И на многих других тоже. Если бы у меня только была возможность запечатлеть её в этот момент!

Я забрался правой ладонью под одну из чашек лифчика, помял податливую плоть в руках, сдвинул ткань в сторону, окончательно открывая вид на её бледные сиськи. Не удержавшись, ущипнул и слегка оттянул её длинный сосок. Жалобный стон был мне ответом.

Я не сразу заметил, но она тоже уже не в себе от возбуждения. Это легко было понять по учащённому дыханию и изнывающему взгляду. Впрочем, она, как и я прежде, не собиралась быть полностью покорной. Её ноги обхватили меня в талии и сцепились за спиной в замок, когда я наклонился, чтобы лизнуть её умоляющий об этом розовый сосок. Её платье уже было изодрано к этому моменту, и только ткань трусиков отделяла нас от проникновения. Она извивалась и крутила бёдрами, касаясь лоном моего члена, поддразнивая и торопя, но я не торопился и с толком исследовал её сиськи единственной свободной рукой, губами и языком. Нужно сделать это сейчас, пока я не заляпал тут всё своей спермой. А я заляпаю, можешь не сомневаться!

Поджав свои строгие и тонкие губы, она старательно молчала, явно не хотела признавать поражение и умолять меня, но возбуждённые стоны нет-нет да и вырывались на волю. Спустя минуту они начали переходить в ноту жалобного скуления (я-то могу так хоть целый день, а вот сколько ты выдержишь?), пока она наконец не сдалась и, не выдержав этой бесчеловечной пытки, не потребовала хриплым от возбуждения голосом: «Трахни меня уже, ты, грёбаный ублюдок!»

Фу, как грубо…

Выкрик сопровождался отчаянной попыткой насадиться на мой член прямо через ткань трусиков. И у неё в общем-то получилось. Она практически затолкала их внутрь себя, порвав при этом. Что за беспорядок! Но ей было плевать: она получила то, чего хотела, и, ещё сильнее сжав меня ногами, уже не собиралась сдавать позиции.

Гортанные и не очень-то женственные «да, да, трахай меня сильнее» вырывались из её рта, хотя, строго говоря, я едва ли был действующим лицом здесь. Это она сама трахала себя об мой член, сдавливая его при этом даже сильнее, чем это делала Бритни. Это было уже несколько слишком для моего похотливого животного начала. Я тоже начал терять контроль.

Неторопливая и искушённая прелюдия быстро превратилась в нетерпеливую и грубую ёблю.

Стоило мне усилить нажим, как она практически сразу начала содрогаться всем телом, получая свой первый оргазм, но мне уже было плевать. Её ноги расслабились, пальцы на ногах скрутились в судороге, глаза закатились, но я не остановился ни на секунду и лишь использовал появившуюся свободу движений, чтобы уже самому начать вдалбливаться в неё изо всех сил. В конце концов, Бритни подобное нравилось, — в такие моменты, если я не останавливался, она могла кончать снова и снова раз за разом, — может, и этой понравится.