Дальше был суд, на котором все до единогососеди говорили, что виноват в случившемся Ирвин Тошильдер, что он интриган и провокатор, от которого нет покоя никому в округе. Но среди судей были сплошь друзья барона и его должники. Как он сумел это провернуть, неизвестно, но факт остается фактом.

— Так что закончился процесс предсказуемо. — Велимир отпил вина, смачивая пересохшее от долгого рассказа горло. — Вы знали, мой друг, что раньше ваше имение насчитывало восемь деревень, а кроме Северного было еще одно село, больше и богаче? Изначально именно там находилось родовое гнездо Магаттов, сюда же Север перебрался десять лет назад, когда оно отошло Тошильдерам.

Я молчал, усваивая обрушившуюся на меня информацию о старой вражде. Которую я унаследовал, и которая будет длиться, пока сосед не отнимет все. Но если у Севера есть восточные земли, у меня, кроме этого, как оказалось, огрызка, нет ничего. И, как я понял, нападки Тошильдера только усилятся после моего появления.

— Я уже понял, что с бароном стоит держать ухо востро. — Я посмотрел на соседа поверх бокала. — Вопрос в том, стоит ли рассматривать случившееся, как провокацию с его стороны.

— А я вам о чем тут рассказывал, молодой человек? — Велимир откинулся на спинку стула, удивленно вскинул брови. — Он дождался бы, пока запылают все деревни, а мятежники во главе с Аланом возьмут Северное, а потом задушил бы восстание, забрав остатки владений Магаттов… ваши земли, как лишенные законной власти! И ваш друг догадывался, что что-то затевается, пусть и не знал точно, когда.

— Но если, как вы утверждаете, Север догадывался, почему не начал решать вопрос заранее? Вздернуть Алана, как подстрекателя, и проблема решена!

Бокал со стуком опустился на стол, вино выплеснулось на скатерть, оставив багровое пятно. Чертов Север! Так подставить! С другой стороны, а что я о нем знаю? Может быть, это как раз в его стиле: пихнуть человека в гущу событий и посмотреть, что из этого выйдет? НоВелимир ответил, помотав головой:

— Тут все не так просто. Север ничего не мог сделать Алану, потому что тот — бастард прежнего Тошильдера, брат Ирвина по отцу. У нас не особо принято об этом распространяться, история вышла не самая приятная. По крайней мере, сам он никогда ни о чем подобном не упоминал, так что простые люди не знают. Как и о том, что Ирвин остался единственным наследником, братом дорожил и собирался поставить здесь управленцем. А теперьбратмертв.

У меня все замерло внутри. Ну почему, почему Север ничего мне не рассказал?!

Мы еще побеседовали о чем-то малозначительном, затем раскланялись, и сосед отправился к себе. Я махнул вслед удаляющемуся Велимиру и вернулся в дом. Черт, черт, черт! Ну почему у меня не может все идти спокойно?! Затеряться в толпе, спокойно делать свое дело, приближаясь к цели без рывков, но зато и без особых проблем!

Вернулся в кабинет, но работа встала. Никак не удавалось сосредоточиться, взгляд уползал со строк, а перед внутренним взором вставали картины, одна другой хуже. Ввязаться в конфликт с соседом — далеко не то же самое, что выгнать из деревни разбойников или разобраться с мятежом. Пару раз в двери заглядывали служанки, перешептываясь и хихикая, но стоило рыкнуть как следует, и их унесло в сторону кухни, в той стороне возмущенно грохнула дверь.

Север приехал только к вечеру. Я сидел, опустив голову на ладони, уже даже не стараясь делать вид, что занят работой, когда за воротами раздался пронзительный разбойничий свист. Почти тут же загрохотали засовы, скрипнули, раскрываясь, створки. По камням двора загрохотали подковами кони. Слуга доложил, что прибыл барон Магатт с друзьями. К тому моменту, как я спустился, в каминном зале уже звучали громкие голоса, скрипели отодвигаемые стулья. Меня слегка задела такая бесцеремонность, но я но тут же пропала: не чужие вроде бы люди. Тем более, явно примчались с Севером, едва получив мое сообщение.

В зале располагались четверо. Север возился у камина, там уже разгоралось, затрещали щепки, у стола гремели латами остальные. Ближе всего к огню ссутулился Озомат, на его длинном унылом лице застыло равнодушное выражение. Фарук и Эббет побросали мечи на стол. Первый принялся с неудовольствием выбивать пыль из рукавов щегольского дублета, надетого под кирасу, второй огляделся, закричал, вызывая прислугу. Когда я вошел, он тут же переключился на меня, заговорил с жаром, яростно жестикулируя:

— Барон, во что вы уже успели ввязаться? И почему не сообщили сразу? За вами должок!

— Тебе лишь бы драться! — Озомат недовольно поморщился.

— Мир жесток! — воскликнул Эббет, всплеснув руками. Их оборвал Север. Поднявшись, он посмотрел на меня, виновато кашлянув.

— Спокойно, господа бароны! Для начала мне нужно объясниться с сэром Томасом…

— Да уж не помешало бы! — я кивнул. — Хотелось бы знать обо всемзаранее, а не бегать в мыле, разгребая чужие проблемы!

— Моя вина. — Север опустил глаза. — Я думал, у нас есть чуть больше времени, чтобы… А, ладно! Все неважно с того момента, как брат Тошильдера повис в петле.

Он тяжело опустился на высокий стул, положив на столешницу сжатые кулаки. Пользуясь моментом, в зал проскользнули служанки, начали быстро сервировать стол к ужину. Я не спускал с Севера тяжелого взгляда.

— Не важно? Я только чудом успел задавить мятеж! При том, что в Болотной оказались лояльные люди! Мне удалось не потерять никого из тех, с кем я бросился разгребать за тобой, но что насчет головы Выселок? Насчет убитых в Сосновке?

Север недовольно поджал губы, мотнул головой:

— Сочтемся, новых пришлю, когда разберемся с соседом! Ты уже знаешь, из-за чего все?

Я удивленно захлопал глазами: он даже не понял, что я имел в виду! Но быстро напомнил себе, что тут жизнь ничегоне стоит. Кивнув, ответил на вопрос:

— Да, сегодня ко мне заезжал барон Нордтео. Но я считаю, что должен был услышать обо всем от тебя.

Над столом повисло тяжелое молчание. Север раздраженно пыхтел, скорее всего, не привык оправдываться, тем более — чувствовать себя виноватым. Фарук усиленно делал вид, что поправляет выбившуюся нитку на манжете. Эббет изобразил, что его страшно заинтересовали развешанные по стенам трофеи. Озомат потянулся к кувшину, стоящему среди блюд с остывающим мясом, разлил по стаканам.

— Вы не один сейчас в таком положении, мой друг. Благородный Север и нас поставил в известность только когда прибыл посыльный с вестями от вас. Мы ехалитак быстро, как только смогли, и конец истории слушали уже в седлах. У нас даже не было времени, чтобы собрать остальных, Залтан увел Айвана и Кристофера утром. Мы оставили им записку, чтобы сразу, как вернутся, мчались сюда, они тоже не в курсе происходящего.

Он развел руками, откидываясь на неудобную спинку. Север пробурчал с недовольством:

— Благородный барон сам решает свои проблемы!

— Но не когда сосед ужешарит по твоим карманам! — громко сообщил Эббет. — И хуже всего, что ты продал земли с темной историей не кому-нибудь! Это твой, а теперь отчасти и наш соратник, но ты решил его подставить. Не знайя тебя много лет, решил бы, что вместо благородного барона передо мной сидит человек с гнилой душой!

Фарук и Озомат промолчали, но переглянулись с таким видом, что Север потемнел еще больше.

— И в мыслях ничего такого не было! — сказал он. — Сказано же: думал, есть еще время, а там уж как-то разберемся…

— Ты хотел сказать: само рассосется? — мрачно сказал Фарук, оставив, наконец, в покое рукав. Север зарычал возмущенно, но тот продолжил, не обратив на это внимания: — И что дальше? Я с тобой познакомился позже, чем остальные, мне теперь тоже ждать удара в спину?

Север вскочил из-за стола, с грохотом уронив стул, лицо жарко горело от стыда. Эббет смотрел на него, выпятив подбородок.

— Успокоились оба! — заорал я, ударив кулаком по столу так, что звякнули нетронутые блюда, а кувшин едва не завалился набок. Когда все повернулись в мою сторону, продолжил спокойнее: — Нам нужно в первую очередь решатькак мне выбираться из ситуации.