Когда я перестал жевать и отбросил пустую упаковку, наступила жутковатая тишина. На корабле такой не бывает никогда. Все время что-то потрескивает, шуршит в вентиляции воздух, но тут не было слышно ничего, кроме тока крови в ушах и собственного дыхания. Поднявшись, я вытащил из мешка литровую флягу с водой и не отрывался, пока та не опустела. Отбросил ее в сторону и впервые с момента аварии вызвал умную начинку модуля. Перед глазами появилось окно, посреди которого на черном фоне пульсировала красным надпись: «Невозможно установить связь». Отлично.
«Байонет» недоступен. Я вывел личную статистику: заряд батарей комбинезона — 98 %, что не может не радовать. Состояние здоровья чуть хуже. Меня все еще покачивает и даже шатает, внутренние повреждения оттягивают на себя ресурсы микроботов, замедляя подгонку тела к условиям планеты. Все, что я им даю, тут же расходуется на более важные вещи. Но зато я с каждой минутой все отчетливее ощущаю, как уменьшается тяжесть планеты на плечах.
Уцепившись за свисающий ремень, с усилием подтянулся, проверил, как ведет себя тело, удовлетворенно кивнул. Спустившись, набросил на плечи мешок с припасами и начал подъем к шлюзу. Хотелось верить, что его не заклинило, и у меня получится выйти наружу. Оставаться в погибшем модуле нельзя. Нужно осмотреть повреждения и определиться с ремонтом связи. Без нее у меня нет доступа к картам и, что гораздо важнее, к помощи «Байонета».
Внутренний люк шлюза открылся легко, я забрался внутрь и проверил шкафы со скафандрами. Только в одном из одиннадцати пустых костюмов нашлась запасная батарея для бластера, я хлопнул ладонью по пустой кобуре и выругался: сам бластер остался внизу, там, где я его выронил. Поколебавшись секунду — не стоит ли сперва сходить за оружием — я махнул рукой: очень уж тяжело дался подъем. Да и что может случиться рядом с кораблем? Но уже в следующую минуту мне пришлось пожалеть о своем решении.
Шлюз не реагировал на нажатие кнопок. Открыв панель ручного управления, я потянул ручку разблокировки. Будь в порядке автоматика, модуль предупредил бы об опасности, но сейчас даже файтер, наверняка следивший за происходящим и бомбящий капсулу запросами, не смог бы ничего сделать. Когда створка люка отскочила, скрывшись под обшивкой, в шлюз хлынула черная вонючая жижа, сметая меня за собой.
Не в силах сопротивляться, я рухнул в быстро заполняющее модуль болото. Грязь прибывала, меня закрутило, потащило на дно. Вцепившись в ремни, я повис, боясь наглотаться черной, гнилой воды. Тина залепила глаза, я смахивал ее, но лицо снова заливало грязью. К счастью, мне удалось удержаться на поверхности. Так, перебирая руками, я добрался до крайнего из кресел у люка и ждал.
Когда поток замедлился, я поплыл к шлюзу, перебираясь по свисающим из кресел ремням. Когда уровень жидкости сравнялся с уровнем снаружи, я попробовал выбраться. Перебираясь от шкафа к шкафу, наконец оказался снаружи.
Здесь было темнее, чем в модуле, и заметно холоднее. Почти ничего не видя, я пополз по металлическому боку модуля, но тот вдруг задрожал и начал стремительно погружаться. Ведомый чутьем, я бросился в сторону и что было сил греб, стараясь убраться как можно дальше. За спиной булькало, трещало, наконец, раздался продолжительный вздох, и над болотом теперь раздавались только всплески воды под руками и мое надсадное дыхание.
К моменту, когда удалось наконец нащупать дно под ногами, я окончательно выдохся. Мешок за спиной давил, пытаясь утащить в грязь, благо, оставался герметичным и не набрал к собственному весу еще и черной жижи. Теперь я двигался на ощупь. Темнота стояла такая, словно вокруг была не живая планета, а лишенный атмосферы шар. Когда под ботинками перестало хлюпать, я опустился на землю и достал из мешка воду. Нужно дождаться утра. Знать бы еще, когда оно наступит.
Я замерзал, пусть комбинезон и старался изо всех сил. И снова ощутил, как внутри заворочался голод Зато планета давила все меньше, к тому же начали проявляться смутные силуэты, а вскоре зрение адаптировалось, и я смог осмотреться. Впереди, насколько можно было разглядеть в сером мареве, раскинулось болото. Оно уходило далеко в стороны, кое где из него торчали скелеты деревьев, поднимались клочья тумана. Боясь увидеть то же самое за спиной, я обернулся и с облегчением выдохнул, обнаружив там темную полосу леса. Нас разделяла топкая полоса метров в двести. Многовато для того, кто никогда не ходил по болотам, но могло быть и хуже, упади модуль в самое сердце трясины.
Можно было попытаться добраться до берега уже сейчас, но небо на востоке наконец начало светлеть. Я расправился с очередным рационом, выпил воды и поднялся, держа в руке флягу. Еды у меня достаточно, но вот пить скоро станет нечего. Все еще сомневаясь, я скинул мешок и положил в него пустую емкость.
Потом долго и трудно выбирался с островка. Дно приходилось искать на ощупь, ноги скользили, то и дело я уходил с головой, но продолжал двигаться. К тому времени, как под ботинками зашелестела бурая хвоя, сил уже не осталось. Сел, оперевшись спиной о тонкий больной ствол. Можно было пройти дальше, туда, где высились настоящие деревья, но я решил, что сделаю это, как только немного передохну.
В мышцы быстро возвращалась сила, потребовав в замен уже известную цену. Распечатывая очередной брикет, я смотрел, как бледный желтоватый свет растекается над болотом. Солнца еще не было видно, утро здесь, как и остальные части суток, в полтора раза длиннее, но воздух уже начал прогреваться, над болотом поднимался туман.
Чувствуя, что вот-вот усну, я поднялся, энергично помахал руками, разгоняя кровь. Спать сейчас — слишком дорогое удовольствие. Неизвестно, что бродит в этих лесах, так что нужно скорее выйти к людям. Повернувшись спиной к болоту, я поправил мешок и пошагал в лес.
Первые полкилометра дались тяжело. Почва была пропитана водой, и деревья вокруг стояли больные и тонкие, покрытые мхом. Дальше, едва топь осталась позади, лес заметно окреп, в низинах между кочками исчезла вода. Кое-где даже показалась трава, бледная и тонкая. Все чаще налетали тучи гнуса. Первый час я еще отмахивался, но потом брел, в бессилии уронив руки. Лицо и кисти покрылись мелкими укусами, все усилия микроботов были брошены на борьбу с ними, но без особых результатов.
Лес становился все гуще. Верхушки деревьев окрасились рыжим, но внизу по-прежнему оставалось темно и сыро. Пару раз я влетел в растянутую между деревьями паутину с огромными сытыми тварями в центре. Как и любой человек, выросший в космосе, ненавижу все ползающее и летающее, фу. С омерзением смахивая с себя липкие нити, я еще долго отплевывался и вздрагивал, но не останавливался, пока не понял, что забрел в чащу.
Кроны уходили вверх, насколько хватало взгляда, там деревья переплетались ветвями так плотно, что погибшие оставались висеть, не касаясь земли. Я остановился перевести дыхание и осмотреться. От болота я ушел далеко, это факт, но совершенно неочевидно, что приблизился к человеческому жилью. Программа подготовки к выживанию на планетах предполагала, что мы окажемся в одном из благополучных миров. Ну кому придет в голову спускаться во что-то настолько дикое? Пилот — не исследователь и не квартирьер, даже не разведчик, это пехота должна все знать и уметь.
Я прислушался, но кроме лесных шумов ничего вокруг не разобрал. Насколько они обычные? Может быть, прямо сейчас ко мне приближается какая-нибудь смертельно опасная тварь, и у меня даже не получится ее распознать, пока она не начнет меня жрать! Передернув плечами, я посмотрел на лес другими глазами. Теперь это было место, до краев набитое опасностями. Ладонь хлопнула по болтающейся на поясе пустой кобуре. Нужно выбираться. Выбрать направление, и идти, пока во что-нибудь не упрусь, или пока не встречу людей. В идеале хотелось бы выйти к реке. Самое очевидное место для того, чтобы поселиться, так что там точно кто-нибудь встретится. Еще бы знать, в какой она стороне…
Я пошел, выбрав направление наобум и поминутно оглядываясь. Все время казалось, что в спину кто-то уставился недобрым взглядом. Но вскоре пришлось полностью переключиться на преодоление завалов и опасности быть придавленным рухнувшим деревом.
