Первым снова зашевелился Залтан. Он вскочил, пинками поднимая слишком медлительных, орал, брызгая слюной, в глазах его горело безумие. Люди поднимались и немедля бросались дальше. Я прекрасно понимал его: стоит только повернуть назад или залечь, и всему отряду придет конец. Пока еще ведьма не пристрелялась, но стоит остановиться, и гибель станет делом времени.

Вокруг сгущаласьтьма. Поле зрения знакомо сузилось, но теперь вместо всепоглощающей радости навалилась страшная усталость, она придавливала к земле, не давала двигаться. Я едва переставлял ноги, шатался, едва не падая и опираясь на копье. Справа и слева стонали, хрипели и страшно ругались невидимые мне теперь люди, но упорно шли. Неожиданно вынырнувший в зону видимостиСевер тащил, подставив плечо, одного из охотников. У обоих были мертвенно серые лица, или может, мне это казалось. Появился тонкий писк в ушах, он то отступал, то нарастал волнами, заглушая окружающие звуки и оставляя только ток крови в венах и грохот сердца. Очень хотелось остановиться, опуститься на прошлогоднюю хвою, просто лежать и никуда не идти. Я видел, как впереди, совсем недалеко, похожий на щепку человек с горящими от ярости глазами вздергивает на ноги и заставляет двигаться тех, кто уже успел лечь. Это не для меня. Мне нельзя. Двигаться. Только вперед.

Какое-то смутно знакомое ощущение появилось, или, может было уже давно, но только теперь прорвалось сквозь заслон. Я почувствовал, как…

Что-то коснулось сознания, как будто влажная холодная тряпица на горящий в лихорадке лоб. Такое легкое сначала, оно сжалось стальным капканом. Сознание сдвинулось, потянулось навстречу, в глазах стремительно темнело. По сторонам падали люди: тела их были похожи на кукол, которым обрезали нити. Я еще держался иначал осознавать, что ощутил перед тем, как ведьма нанесла удар.

На обычное зрение, уже почти ничем не способное помочь, как-то легко и буднично легло новое. Я читал силовые линии, пронизывающие пространство между мной и сгустком энергии впереди, недалеко, и расстояние сокращалось. Ведьма двигалась к нам, окруженная сферой электрического поля. Его я и почувствовал, привычное в прошлой жизни, но теперьзабытое. И слишком слабое, чтобы разбудить все системы.

Я пустил все силы на то, чтобы продолжать движение, запнувшись, едва не упал. Опустил взгляд, но сумел распознать только контуры тела. Давление нарастало, пытаясьсмять, бросить на землю.

— Остановись, не нужно, — подумал я, повторил, воспользовавшись внутренним передатчиком: — Если ты меня слышишь и понимаешь, остановись. Я не враг. Нужно поговорить. Нужно поговорить…

Мозг едва не закипал, накатил и отхлынул жар. Во рту появился привкус крови, я сплюнул. Едва понимая, где нахожусь, продолжал звать, уговаривать, пока не почувствовал, как слабо, едва-едва, начинает проходить оцепенение. Голос прогремел под сводами черепа:

— Встань и иди со мной.

Я слабо удивился, обнаружив себя на земле, зрение медленно, нехотя возвращалось. Пальцы судорожно хватались за хвою, меня качало, едва не опрокидывая. Вокруг замерли тела, очень хотелось надеяться, что эти люди еще живы. Поднялся, сделал шаг, другой, пошел увереннее. В голове прозвучало:

— Не волнуйся об остальных. Мертвы только двое, у них оказались слабые сердца. Иди за мной.

Мы вышли на поляну, со всех сторон окруженную густыми зелеными кустами. Над нами светилось синим небо, еще более яркое на контрасте с болотной зеленью леса. Я ожидал увидеть… не знаю, что-то эдакое. Но поляна оказалась пуста. Взгляд скользнул по ведьме. Высокая, фигура скрыта плащом, она переступалатак легко, словно вовсе не касалась земли. Мы прошли по нетронутой высокой траве, остановились в середине поляны. Ведьма плавно опустилась, подогнув длинные ноги, указала мне на место рядом с ней. Я опустился тяжело, почтирухнул в траву под ее насмешливым взглядом.

— Ты хотел говорить, так давай начнем. Или лучше так?

Она перешла на всеобщий, улыбнулась вопросительно. Я помолчал, изучая ее лицо. Светлые волосы скрыты капюшоном почти полностью, видны только несколько выбившихся прядей. Огромные голубые глаза смотрят жестко, на тонких губах застыла недобрая улыбка. Тонкокостная, она не вызвала бы никаких опасений, встреться мы при иных обстоятельствах, теперь же мне было более чем понятно, что одних физических сил тут недостаточно.

Микроботы в крови оживали, хоть и двигались в таком слабом поле, как черепахи, спешно латали тело, в голове прояснялось, позволяя мыслям течь с привычной скоростью.

— Можно и так, хоть ваш язык мне тоже нравится.

— Он такой же мой, как и твой, — ведьма нетерпеливо отмахнулась. Говорила она с легким акцентом. — Если хочешь, чтобы хоть кто-то из них уцелел, рассказывай.

— О чем? Мне кажется, ты знаешь больше, чем я. Но я могу отвечать на вопросы.

Откуда-то вдруг взялась уверенность, что теперь убивать меня никто не собирается. Она недовольно дернула уголком рта. Я отметил краем сознания, что ей это совершенно не идет.

— Хорошо. Как давно ты прилетел? Война еще идет? Кто побеждает? Ты прибыл официально, или… — затараторила она. Я протестующее выставил перед собой руки:

— Тише, тише! Я все расскажу!

Я рассказал все, начиная от бегства с орбиты Флоры и до момента, когда оказался в городе и завел знакомство с бароном Магаттом. На моменте с охотой ведьма, все это время молчавшая, мотнула головой:

— Значит, помощи ждать неоткуда.

Глаза ее, сиявшие, когда я начал свою историю, потемнели. Я поспешил ответить:

— Этого я не говорил. Мой полет занял десять веков, за такое время может измениться все. Мы могли выбить разрушителей из наших систем…

— Мы бы уже знали об этом, — она покачала головой. — Эфир сканируется, но во всех направлениях тишина.

Я почувствовал, как холодеют пальцы ис силой потер лицо. Весь человеческий космос молчит. А это может значить только одно.

— Как мне попасть к командованию?

— Командованию? — удивленно переспросила она, затем поняла, ответила: — А, ты о флоте. Ничего нет. Обернись: похоже это все на мир с высокими технологиями?

— Но ты же… — начал я, но она прервала:

— Пользуемся остатками былой роскоши. С тех пор, как рухнула цивилизация, мы становимся только слабее. — В ее голосе прозвучала горечь. Ведьма вздохнула, продолжила: — Мы надеялись, что люди справятся с врагом, и к нам снова прилетят. Таких, как мы с тобой, мало, и остается все меньше. Виноваты времяитакие вот охотники, как твои друзья.

— Не сказал бы, что они достигли особого успеха.

— Вы почти дошли. — Она передернула плечами. — Конечно, у меня не было уверенности, кто из них ты, и приходилось сдерживаться, но все же.

Перед глазами пронеслись картины, одна другой страшней. Колья, рассекающая живую плоть воздушная полоса, жесткие пальцы, сжимающие мозг.

— Поверю на слово. Но давай договоримся хоть до чего-то. Вот я прилетел, но благую весть не принес, так? И что же делать теперь?

— Не знаю… Не знаем. Придется подождать окончательногорешения, а значит, тебе нужно возвращаться к тем людям. Они уже приходятв себя. — Она поднялась одним грациозным движением. — Мы встретимся снова, Петер, а до тех пор постарайся не привлекать к себе лишнего внимания, особенно служителей Солнца. Будь, как эти… благородные.

Ведьма пошла к краю поляны. Плащ ее переливался зеленым, с каждым шагом она словно растворялась в воздухе. Последнее, что я услышал перед тем, как она исчезла, было:

— И будь осторожен с фанатиком, он очень опасен.

Обратно ехали в тяжелом молчании. Разгром был полнейшим. Я чувствовал больше общего с ведьмой, осколком старого мира, каким был и сам, но и то, что в итоге выбраться из леса сумели шестеро, при том, что сперва нас было пятнадцать, удручало. Мы старались не смотреть на все, что осталось от охотников. Север, грязный и исцарапанный, был темнее тучи, в бороде застрял лесной мусор, под глазами залегли темные круги. Рядом едва переставлял ноги Залтан. Ярость ушла из него, оставив пустую оболочку, привидением бредущую теперь через лес.