Не хочу растворяться в ней. Мир не зря устроен таким образом, что мы не помним прошлых жизней – это необходимость. Нам дано лишь испытывать иногда озарение на краткий миг, но это сродни погони за призрачной тенью, которую заметили краем глаза, не более. Прошлое должно оставаться в прошлом.

– Не может быть! – шипение Люцифера заставило меня вздрогнуть. – Почему?! Ему ты прощаешь?! Не бывать тому! – его лицо исказилось, словно наружу через кожу проступили мышцы. В глазах закрутились черные смерчи. На поверхность проступила истинная душа падшего Архангела.

Я поняла, что он хочет сделать, за мгновение до того, как из–за его спины со свистом взвился в воздух хвост, и едва успела оттолкнуть мужа. Удар, предназначенный любимому, вошел в мое сердце – черным шипом на конце трезубца. Он прошил меня насквозь, как пуля. Крик Горана слился с воплем демона, обожженного кровью Ангела. Люцифер отступил, выдернув хвост из моей груди. Драган бросился ко мне, успев подхватить оседающее тело.

– Так даже лучше! – прошипел хозяин ада, скалясь в ухмылке. – Ты станешь демоницей, как и задумывалось!

– Никогда! – процедила я, борясь с разрывающей тело адской болью.

– С моим ядом тебе не справится! – стерев мою кровь со своего хвоста полой пиджака, он направился ко мне. – Я сделаю твою душу камнем, и ты подаришь мне господство над Осью бытия! А потом я верну тебя! И ты навсегда останешься здесь, со мной! Чтобы принадлежать аду и мне!

– Нет! – рявкнул Горан. Осторожно передав меня Ковачу и Спиро, он встал и преградил дорогу Люциферу.

– Смеешь вставать на моем пути? – тот расхохотался. – Ты, санклит? Да ты лишь земная шелуха, которая будет втоптана в грязь! Моя Касикандриэра, став демоницей, и не вспомнит о тебе!

– Ты не прикоснешься к ней, пока я жив!

– Пока ты жив? Это легко исправить!

С ужасом глядя, как эти двое поперли друг на друга, я перестала ощущать боль от яда – потому что ужас взорвал душу куда более сильными мучениями. Тошнота встала кислым комком в желудке, не дав возможности закричать. Глаза цеплялись за выцветающую картинку – скоро обморок.

Собрав силы, я успела увидеть, как Горан срывает с пояса мешочек и высыпает содержимое в лицо Люциферу. Тот отступает, закрыв лицо руками. Геенский песок! Тот самый, из высохшей лавы, которая ищет демонов, чтобы исполнилась воля Господа! Молодец! Отличная идея!

Меня осенило. Сквозь пелену боли я приподнялась и всмотрелась в адскую пустыню. Тату на запястье начало пульсировать, словно туда переместилось сердце. Еще немного, совсем чуть–чуть! Чувствую его! Да! Вот он, поднимается на горизонте! Надеюсь, гаснущий разум не принимает желаемое за действительное. Господи, помоги!

Холодно – чувствую себя котлетой в холодильнике. Ладно, не буду придираться – есть ощущения, уже хорошо, стало быть, жива. Тихо. Темно. Но это не та опасная темнота, которая прячет свои клыки и когти, обволакиваясь вокруг тебя пеленой с тысячей глаз, лишь поджидая подходящего момента, чтобы наброситься и разорвать. Она вообще никакая – просто пустота, лишенная света, мертвая и безликая.Ну ты и дура, Ангел! Я покачала головой и вскоре искорка пробежала по контуру тела, привычно и приятно защекотав кожу. Стало светлее, теплее и легче на душе. Все будет хорошо. Госпожа Драган выбиралась и не из таких передряг! Нужно найти дорогу обратно отсюда, чем бы это ни было. Начнем.

Мисс Хайд прикрыла глаза. Вибриссы, вы тут? Тут, мои хорошие! Отлично. Чувствуя себя летучей мышью, которая сонаром сканирует пространство, я позволила «усам» волнами разбежаться во все стороны. Пустота. Вокруг одна пустота. Нет! Ощущения словно натолкнулись на что–то, как слепой человек на препятствие.

Я открыла глаза. Она вышла из темноты. Крик замер в моем горле – на меня в упор смотрела… я же! Мое лицо, волосы, фигура. И в то же время это был чужой человек. Так много косметики, залитые лаком кудри, алые накладные ногти, обтягивающее «блестючее» платье в тон, туфли на умопомрачительной высоты шпильках. Что за секси–вариант Саяны? К чему это вообще?

– Налюбовалась? – девушка усмехнулась. – Да, вот так ты можешь выглядеть! И не представляла, верно?

Воистину! Я подавила смешок – она, похоже, считает себя неотразимой роковой красоткой, у которой в жизни может быть только одна проблема – как на таких каблуках перешагивать через всех мужиков, что рухнут к ее стройным ножкам! Мне же кажется, что противоположный пол уж скорее спросит такое яркое размалеванное чудо о стоимости часа «работы». Но эту мысль лучше оставлю при себе.

– Ты могла бы уже столько сделать! – секси надула губки. – Такие возможности, а ты не пользуешься! Миром править можешь, и не одним!

– Не старайся, менора уже пыталась и не смогла, так что тебе тем более не светит.

– А с мужчинами что? – девица зашла с другой стороны.

– Мне нужен только муж.

– Горан! Он у нас такой!  – с томным придыханием прошептала она, кивнув. – Но он же сам разрешил тебе иметь любое количество мужчин и женщин – во всех смыслах иметь! Почему не пользуешься? Алекс, Данила, Спиридон – будут только счастливы, если ты подаришь им ночь!

– Нет уж, спасибо!

– Почему?

– Потому что есть такая штука, как верность. Порядочность еще существует. Не слыхала?

– Ой, да ладно! – девица закатила глаза. – Будто никогда не думала…

– Хватит трепаться! – рявкнула я. – Переходи уже к сути. Зачем ты здесь?

– Как хочешь. – Она обиженно фыркнула, вновь надув губы, которые и без того, кажется, были накачаны гелем. – Просто хотелось показать тебе, как может быть! – она резко шагнула ко мне.

В голове закружился калейдоскоп картинок – той жизни, которую, вероятно, жаждала эта девица. Там было много всего, но я выхватила один «кадр» – грустные глаза Горана. Моя константа, нить Ариадны в Лабиринте безумного мира, любимый и самый важный мне человек. Мое зеркало – лишь в его взгляде я вижу истинную себя!

– Можешь уходить, – прошептала я, выплыв из этих картинок. – Для меня выбор между Добром и Злом очевиден!

– Дааа? – протянула секси и резко толкнула меня в грудь.

Земля под ногами неожиданно кончилась и, взмахнув руками, я начала падать в темноту. И на сей раз это была уже не мертвая пустота, а бездна тьмы, которая ждала меня с распростертыми объятиями – чтобы никогда уже не отпустить.

– Лети, ангелочек! – донесся сверху язвительный голос размалеванной девицы. – Выбор для нее, видите ли, очевиден! – она расхохоталась, а потом зло бросила, – а кто тебе сказал, что выбирать будешь ты?

Сердце сжалось в пылающий болью комок. Душу наполнил ужас. Как играть в игру, если даже ее правила тебе неизвестны?

«Никто этот узел не развяжет». Так говорила слепая монахиня–санклитка из Прованса, повязав на мое запястье браслет из тонкой ажурной вязи мандал – как на платье. Она сплела его не только из золотых нитей, женщина вплела в него Свет и свою жизнь.

Я зацепилась им за какой–то острый выступ, и сейчас только он держал меня навесу. Нужно карабкаться наверх. Но как? Тьма, ожидающая внизу, ледяным дыханием оплела ноги. Твою мать, Ангел, как угодно! И пошустрее!

Дрожащие пальцы вцепились в камень. Нашарив ногой точку опоры, я осторожно подтянулась. Другая рука, новый выступ под ступней. Потихоньку. Все получится. Вот ведь ирония судьбы – так все и начиналось – со скалы, по которой карабкалась еще смертная тогда Саяна. Как бы сейчас хотелось, чтобы сильная рука Горана обхватила меня и затащила наверх! Но, похоже, я и сама неплохо справляюсь! Вот уже и край обрыва, с которого меня столкнула эта гадина, виден вверху.

Стараясь продвигаться как можно тише – иначе секси может помочь мне вновь отправиться в полет, госпожа Ангел подобралась к краю и медленно заползла на него. Девица стояла ко мне вполоборота и, кажется, подпиливала ноготь.