– Ясно. Спасибо за информацию. А теперь мы покинем вас и отправимся любоваться дворцом.

– А в гости?

– Как–нибудь обязательно. – Без зазрения совести соврала мисс Хайд.

Ага, сразу после дождичка в аду – в четверг или любой другой день! В тот момент я и не подозревала, что навестить Мархозия придется совсем скоро.

Дворец, и правда, стоил того, чтобы осмотреть его. Он был великолепен несмотря на то, что являлся резиденцией Люцифера. Вскоре мы ушли достаточно далеко, чтобы суета и шум праздника не мешали наслаждаться его красотой. Мулцибер, тоскуя по небесным чертогам, всю силу своей трепетной любви вложил в это сооружение.

Просторные залы обхватывали приятной полутьмой и вели вглубь веков. Их объятия дарили успокоение. Мощь пространства поражала сразу, рождая в душе тоску по чему–то неуловимому, но прекрасному. Гулкое эхо шагов отражалось от стен и набирающим силу эхом уносилось к высоким потолкам, надежно скрытым сумраком.

Утонув в этой замершей вечности, я потеряла счет времени. Да если оно и было здесь, то лишь в образе призрака, что сонно вздыхал иногда, потревоженный нашим вторжением.

Я любовалась этим величественным сооружением, не в состоянии избавиться от ощущения, что после долгих лет разлуки повстречала старого друга. Дворец получил место в моем сердце, но, хоть и не хотелось, пришлось возвращаться. Чтобы влиться в толпу гостей. И каких!

Вот Клеопатра с потерянным видом прижимая к груди змею, прошла мимо, толкнув плечом Ван Гога, ухо которого, с отрезанной мочкой, капало кровью на пиджак художника. Вот Мэрилин Монро, окруженная пускающими слюни демонами, жмется в угол, но тот занят серьезным и печальным Куртом Кобейном.

А Элвису Пресли, вокруг которого мошкарой вьются демоницы, норовящие пощупать его прелести, обтянутые брюками, внимание очень даже нравится, похоже. Как и Эмми Уайнхаус, что шлепает по залу в рваных чулках и с недопитой бутылкой водки в руке, иногда поглядывая из–под опахала накладных ресниц на толпу фанатов, что следуют за ней, уговаривая спеть.

А вот и старые знакомцы. Я усмехнулась, заметив, как один из кукловодов, что вместе с Мархозием использовал мальчишек для боя аватаров, пытается обойти меня стороной. Прищурившись, мисс Хайд указала на коленную чашечку, которую в нашу последнюю встречу обещала забить ему в глотку, и клацнула в его сторону зубами. Отшатнувшись, он налетел спиной на какую–то скульптуру, что рухнула на пол и разлетелась вдребезги.

– Не женщина, а стихийное бедствие! – посетовал Горан, увлекая довольно хихикающую супругу подальше.

– Прекрасная госпожа Ангел! – хором протянула пара демонов, отвешивая поклон. – Есть ли шанс попасть в ваш гарем?

– Нет, набор в гарем закрыт! – рявкнул хорват.

– Но если оставите резюме, рассмотрим! – крикнула мисс Хайд. – Ай, куда ты меня тащишь?

– Подальше от демонов!

– Дорогой, не хочу тебя разочаровывать, но они тут везде!

– Я их в клочья порву! – прорычал Драган, остановившись.

– Ха! Тебе вон глазки блондинка весь вечер строит! Демоница легкого поведения! Мне что, ей лицо исцарапать?

– Если пожелаешь! – промурлыкал муж, довольно улыбнувшись. – Ревнуешь?

– Вот сейчас укушу, тогда и узнаешь! – я так крепко прижалась, что у него перехватило дыхание.

– И… ты ее… о, боже… демоницей называешь? – он уткнулся лицом в мои волосы и простонал, – безумно хочу тебя, любимая!

– Ничем не могу помочь, прости.

– Безжалостная Кара Господа!

– Смотри, как красиво! – ахнула я, увидев за его спиной зал – такой огромный, что казался жилищем гигантов, от шагов которых дрожала земля, осколком эпохи, безвозвратно ушедшей в прошлое. Здесь могли бы танцевать стометровые существа, и ничто не стеснило бы их движений. – Пойдем туда!

Ряды черных резных колонн с серебристой оплеткой убегали вдаль, теряясь в игре сумрака и золотистого света, что лился из кристаллов, опускающихся с потолка – как те сталактиты, что встречались мне во время полета на драконе. Причудливая золотая вязь струилась по черному полу словно дорожка, заманивая ступить на нее и двинуться вперед. Я так и поступила. Но сделав десяток шагов, замерла.

Должно быть, подобное происходило с каждым, кто в первый раз видел его – ошеломляющих размеров черный череп Императора Владык суши. Зачарованно глядя на него, не хотелось даже искать ответ на вопрос, откуда мне это известно. Дыхание замерло на вдохе. Полыхающие внутри черепа факелы наполняли его глазницы отсветами огня, что бесновались внутри словно неукротимая ярость поверженного властелина этого мира. Словно живой, он смотрел прямо в мою душу. Проигравший, но не побежденный.

По хищным очертаниям костей можно было представить, какое впечатление производил этот гигант при жизни. Но после смерти его сделали Троном Люцифера. Черная лестница, пролегая между сомкнутых белых клыков владыки погибшей эпохи, вела на самый верх его черепа, где между изогнутыми рогами восседал Хозяин преисподней, попирая ногами своего поверженного могущественного врага.

Я понимала, что все это давным–давно лишь слабый отклик тех событий во времени, но в сердце словно запылала старая рана, которую беспощадно растеребили воспоминания. Горячее стальное кольцо заставило меня вздрогнуть и отвести глаза. Только сейчас поняла, что по лицу бегут слезы. Почему–то все в аду заставляет госпожу Ангела рыдать. Надо вытереть щеки и отвлечься. А вот и повод.

Я прислушалась. Огромный зал медленно наполнялся ритмичным стуком барабанов, который коварно подбирался исподволь, со всех сторон, окружая и заманивая в свои сети. Отличная акустика позволяла ему заползать прямо в уши, заставляя сердце пульсировать в том же темпе, проникать под кожу и разливаться там обжигающими волнами.

На пространство перед черепом–Троном выскользнули из игры сумрака и золотого света пятеро босоногих девушек с длинными распущенными волосами. Невесомые одеяния из двух тончайших полотнищ белого цвета держались на них только благодаря яркой зеленой пряжке на плече и тонкому ремешку из колокольчиков, что перехватывал узкие талии.

Роскошные красавцы–демоны, одетые лишь в полупрозрачные шаровары, окружили их широким полукругом, отбивая ритм на небольших барабанах, прикрепленных к поясу, и покачиваясь им в такт. Их своеобразное хрипловатое мурлыканье донельзя удачно вплелось в адскую музыку. Пока я к неудовольствию Драгана, что уже хмурился, разглядывала «барабанщиков», в центре появилась довольно объемная чаша, в которой оранжевым клубком свернулся спящий огонь.

Но когда девушки преклонили перед ним колени, он проснулся. Зашипев, пламя вспыхнуло, осветив их лица с закрытыми глазами, и руки, протянутые к чаше. Подрагивая всем телом в такт ритму, что задавали демоны, танцовщицы походили на жриц, впавших в транс во время отправления языческого ритуала. Приподнимаясь и слегка покачиваясь, они вплели в эту вакханалию нежный перезвон весенней капели своих колокольчиков на талии.

Улыбаясь, одна из них, миниатюрная, рыжеволосая, вскочила на ноги. Пламя в чаше потянулось к ней. Она рассмеялась и начала танцевать. Каждый миллиметр ее тела двигался в такт ускоряющемуся ритму барабанного боя. Огонь скользнул за бортик чаши и оплел ее пальчики, поманившие его за собой. Разгораясь все сильнее, он перетек на ее плечи, талию и ноги, не причиняя вреда.

Девушка не танцевала, она дышала пламенем, стала им, слилась с этой первозданной стихией, без остатка отдалась ему как любовнику, готовая вспыхнуть и сгореть, за мгновение обратившись в пепел. И потому он бережно обнял ее, поглаживая и покрывая поцелуями кожу, вплелся в ее волосы огненными лентами и заставил колокольчики на талии выпевать восхитительную мелодию.

Их слияние было прекрасно. Тело юной танцовщицы билось в экстазе, растворившись в безумствующем ритме барабанов. Закружившись, взметнув в воздух мириады искр, девушка и пламя вспыхнули, как любовники, одновременно достигшие высшей точки наслаждения. Вскрикнув, она упала без чувств.