– Менора? – мои глаза уставились на мужчину в ожидании объяснений.

– Ось бытия.

– О! – потрясенно вырвалось у меня. Так вот как она выглядит!

– У тебя уже есть все камни?

Еще раз изумленный выдох.

– Из должно быть семь. – Его палец по очереди лег в углубление на стволе и ножках меноры. Вернее, Оси бытия.

– У меня только пять.

– Уже неплохо.

Да? На салфетке четыре капли крови на четырех вотчинах Экзархов. Я не была только у Барбелло. Где еще одну каменюку искать?

– Всему свое время, Светлая. – Мужчина улыбнулся.

Кто бы сомневался!

– Не торопи жизнь. Те, кто с ней спорит – лами.

– Лами?

– Да, так мы называем тех, кого ты именуешь изгоями. Они пошли напролом против Люцифера, одержимые местью. Война – всегда плохо, Светлая. Они проиграли. Это был естественный исход. – Он внимательно посмотрел на меня. – Ты думаешь, мы сдались?

– Думаю, да.

– Ты еще молода. – Мужчина понимающе кивнул. – Выглядит так, что Странники бежали. Но на самом деле они просто выбрали другой путь. Более длинный. Мы не сдались. Мы ждем. Вернее, уже дождались.

– Чего именно?

– Всему свое время, Светлая. Не торопи жизнь. Доверься ей. Знаешь, еще до появления в этом мире Владык его жители были хранителями Оси бытия. Потом им даровали изначальное яйцо…

Шаман долго рассказывал мне историю этого потрясающего мира, заставляя потрясенно внимать. Но как потом оказалось, он умолчал об истории, связанной с Люцифером и Осью бытия. Об этом госпоже Ангелу пришлось узнать самой. Что ж, демон и есть демон. Хорошо хоть в нужном направлении подтолкнул. Пора, кстати, решать с геенной.

– Иди, Светлая. – Словно почувствовав мое намерение, мужчина повел рукой в сторону шатра. – Проводник уже ждет тебя.

– Можно вопрос? – у самого выхода обернулась я. – Это ее воспоминания, Касикандриэры, приходят в меня?

– И да, и нет. Узнаешь, когда придет время.

Мисс Хайд стиснула зубы, качая головой. Вот хоть бы раз!..

Я вышла из шатра и замерла. Нико стоял посреди стана, молча глядя на женщину напротив. По его лицу мне стало понятно, кто это, и убедилась, когда она повернулась к нам лицом. Глаза разного цвета – один карий, другой зеленый. Петра, его сестра. Которую убил Горан.– Здравствуй, Светлая. – Тихо сказала она и склонила голову. – Я провожу тебя до места. Ты можешь доверять мне.

– Здравствуй, Петра. – Ответила госпожа Ангел. – Что ж, веди.

– Как прошло, родная? – Горан взял меня за руку, когда мы направились в путь.

– Мне рассказали, что куда нужно вставлять. – С серьезным видом сообщила мисс Хайд.

– И для этого нужно было так далеко ехать? – в глазах супруга заплясали чертенята. Кажется, он попытался взять себя в руки. Что ж, хорошо.

– Нико в порядке? – спросила я, кивнув на Ковача и Петру, шагающих впереди.

– В шоке, но держится.

– А ты?

– Мне важнее, как ты, любимая.

– Все держатся, и я держусь.

– Знаешь, оказывается, Странники приняли Петру к себе. Теперь она одна из них, несмотря на то, что демон.

– Их шаман тоже демон.

– Серьезно?

– Да. Дюббуки не такие категоричные, как люди, санклиты и изгои. Они смотрят внутрь, Драган. Это мудро. Хотя кто–то считает это слабостью. А Петра хорошая, хоть у нее и был дрянной характер. Плюс ей не повезло оказаться целью Архангелитов.

Я замолчала. А ведь мы, кажется, на месте.

– Это Око Господнего гнева. – Сказала, когда мы подошли, Петра, указав с гребня песчаной дюны, на которой мы стояли, на… Да, иначе это и не назовешь!

Та самая большая дыра в земле, чье черное нутро глянуло на меня во время полета на драконе. Отсюда, когда смотришь под углом, песчаная стена, благодаря ветру ставшая похожей на рифленый чипс, на самом деле делала дыру Оком с ресничками.

– Вам туда, Светлая. – Петра печально улыбнулась. – Мне с вами нельзя, к сожалению. И… простите меня за все, пожалуйста.

– Прощаю. – Я кивнула. – И вы нас. Нико, останься с сестрой…

– Нет. – Резко перебил он. – Мы уже поговорили.

– Как скажешь.

Половину пути спуска с дюны пришлось проделать на попе, как со снежной горки. Потирая «санки», я скривилась – песок порой тверже камня! Да и вытряхивать его из труселей придется еще долго. Но это моя самая маленькая проблема.

– Саяна, пожалуйста, не надо! – взмолился Горан, притянув меня к себе.

– Ты не веришь в меня?

– Верю, любимая, но безумно боюсь потерять. – Горячо зашептал он. – Сегодня, когда появился Киллиан, я вспомнил ту боль, что испытал, потеряв тебя!

Так вот в чем причина обострения ярости Драганов! Какая же госпожа Ангел тупая!

– Иди ко мне. – Я крепко обняла застонавшего Горана и потянула на себя его боль. Так ему будет спокойнее, да и мне тоже.

– Что же ты творишь, наказание мое! – мужчина через силу отстранился.

– Мне больше нравится вытворять! Все, идем.

Войдя в Око, мы оказались во тьме пещеры. Что ж, елочка, гори! Я пустила искорку по телу и огляделась. Наверное, когда–то это была скала, но время укрыло ее песком. Но почему тогда она не полностью оказалась погребена местной Сахарой? Ответ пришел, когда нас окружили со всех сторон. Белые глаза с черной точкой зрачка. Люциофуги.

– Родная! – Драган, как всегда, начал спасать супругу. Ковач и Спиро присоединились к нему. И еще говорят, что женщины живут на эмоциях!

– Они нам не навредят, успокойтесь.

– Спасссение Госссспода! – понеслось со всех сторон шипением, которое как эхо, то затихало, убегая вдаль, то нарастало, словно оттолкнулось от стен и вернулось к тому месту, что породило его.

– Что эти бандерлоги от нас хотят? – Нико посмотрел на меня.

– Окончания своих мучений, – прошептала госпожа Ангел, глядя на люциофугов.

Мое сияние, которое само по себе росло, одного за другим выхватывало из тьмы их синюшно–белые исхудавшие до предела тела без одежды. Большинство замерло, по–звериному опираясь на четыре конечности и медитативно покачиваясь. Четверо приблизились ко мне и без слов стало понятно, чего они хотят.

– Пойдемте. – Я двинулась за этой четверкой, стараясь унять щемящее чувство в сердце. Одна ошибка, века расплаты. Почему так жестоко? Надеюсь, смогу помочь им, хотя пока и близко не представляю, как.

Петляющие коридоры, гулкими хлопками возвращающие нам наши же шаги, закончились так резко, что пришлось срочно эвакуироваться из размышлений. Прямо перед нами покачивалось, словно карамель, лавовое море. Оно вздыхало, задумчиво гладило скальные берега, и, не дождавшись ответа, засыпало. Но когда мы подошли ближе, лава проснулась и начала волноваться.

Это было адски красиво! Ярко–оранжевые пузыри, что вздувались на алой тягучей поверхности, росли до тех пор, пока не взрывались в точности с таким же звуком, как хорошо знакомый земной, когда лопается пузырь из жвачки. Ошметки летели во все стороны, и, с мягким шлепком угодив на стены пещеры, медленно сползали по ней постепенно остывающими «червячками».

Над бушующим морем поплыло зыбкое розовое облако. Покачиваясь, эта невесомая субстанция закручивала небольшие ленивые воронки с тонким хвостиком, и густела на глазах. Она что–то мне напоминала, но память сотрудничать отказалась наотрез. Поэтому я молча, словно в гипнотическом трансе, глазела на это «шоу», пока зыбкое облако вдруг не сорвалось с места, словно его сдул великан, и не окутало меня плотным коконом.

И тут я вспомнила – розовый туман! Тот самый, что клубами поднимался со дна обрыва между нашей гостиницей и поселением в долине, и послушно ложился под ладонь, словно соскучился по мне. Мисс Хайд озадачилась тогда вопросом, откуда в преисподней, которая, по сути своей пустыня, взяться туману – горячему и сухому, как жар в парилке, не хватало только терпкого запаха березового веничка и яростного шипения воды, которую щедро плеснули на раскаленные камни.