Застонав, я заставила себя подняться и, шатаясь, предприняла новую попытку. На этот раз паук сопротивлялся, но удержать оборону все равно не смог, и мое сознание вновь слилось с его разумом. Легче не стало, но теперь госпожа Ангел хотя бы была готова. Не мешая паучьей сути заполнять меня, я будто обошла это стороной, сосредоточилась на поиске камня и…

Четко осознала, что этот монстр о камне не знает ровным счетом ничего. Вот, как говорится, от слова совсем. Мисс Хайд вылезла из его сознания – с превеликим удовольствием, надо отметить, и нахмурилась, глядя на разозленного паука. Черное чудище тем временем зашипело и, двигая задней частью брюха, выпустило, как оса, острое жало и заплясало вокруг – неожиданно шустро двигаясь для такой громадины.

– Танец смерти, да? – пробормотала не теряющая чувства юмора госпожа Драган. – Не борзей! – мой Свет предупреждающе окутал тело золотой дымкой, и паук предпочел отступить, воинственно шевеля жвалами.

Хорошо, камня у него нет. В смысле плохо, но не будем придираться. Но почему же тогда вибриссы уверили меня, что самоцвет у одного из них? Сбой? Не похоже. Но что тогда?

Ох, а вот, кажется, и ответ.

Я вздрогнула и едва устояла на ногах, словно земля под ними пришла в движение. Что–то и в самом деле сдвинулось – но в моем сознании. Какие–то пласты информации поползли, все увлекая за собой, как снежная лавина. Меня замутило. Картинка прыгала перед глазами. В голове вспыхивали, как мигающая несправная лампа, кадры, которых, уверена, раньше не видела. Наверное, они принадлежали пассии Люцифера, Касикандриэре.Провалившись в них, я – или она, сам черт не разберется – обнаружила себя лежащей на спине на чем–то упругом, ходящем ходуном и липком. Паутина! Душу заполнил ужас.

Понимая, что нельзя шевелиться, я замерла – ведь пауки обнаруживают, что в их ловко расставленные сети угодила жертва как раз тогда, когда она начинает трепыхаться, заставляя паутину посылать сигналы хозяину. Но тело била такая крупная дрожь, что по серебристым нитям пошла волна вибрации. И вскоре сеть заходила ходуном – на нее выполз огромный черный паук.

Неужели вот так все закончится? Мне суждено стать кормом этого чудовища? Не Покоритель миров, не Люцифер, а простой паук, серьезно? Но хотя бы камни надежно спрятаны! Кроме последнего. Перед приходом Люцифера едва успела…

Я вынырнула из сознания Касикандриэры и застонала – как не вовремя! Выдернули из ее воспоминаний как раз в тот момент, когда только–только уловила ниточку к самоцветам! Госпожа Ангел стиснула зубы и кулаки – нет уж, ныряем обратно!

Как быстро этот монстр приближается! Не хочу на него смотреть, хочу вспомнить любимое лицо, но не могу отвести глаз от приближающейся ко мне смерти.

– Держись! – крик заставил меня вздрогнуть. Разум принимает желаемое за действительное? На самом деле вижу его или это подарок Высших сил? – Я вытащу тебя, любимая!

– Нет! – кричу я, но уже поздно – он прыгает на паутину. И не прилипает намертво. На ногах какие–то накладки. Это из–за них? Злюсь на себя – это неважно! – Уходи, он убьет тебя!

– Все будет хорошо, – скользя, балансируя на нитях, отвечает он, направившись ко мне.

– Уходи, там паук! А мне ты уже не поможешь!

– Все будет, – шепчет он, подойдя. – Помнишь, ты так говорила?

Как это было давно! Нежность пробивается сквозь страх. Как бы ни убегала, от любви не скрыться – она живет в моем сердце, она всегда со мной.

– Сейчас, – он что–то достает из мешка за спиной.

– Откуда?.. – изумленно выдыхаю я, глядя на паучьи жвала в его руках. Ведь только ими можно разрезать эту паутину. – Как ты достал их?

– Потом расскажу, – сверкнув улыбкой, он начинает резать серебристые нити. Они лопаются одна за другой, как струны у того инструмента Мулцибера, у которого я все время забываю название. Вот уже руки свободны! Можно обнять моего спасителя. – Еще немного, – он начинает вызволять мои ноги.

В этот момент паук дергает за какую–то нить, вся сеть начинает ходить ходуном, и… Не удержавшись на ногах, любимый падает. Вытянувшись, я успеваю поймать одну его руку, острое жвало в ней рассекает кожу, но вторая попадает прямиком на паутину и приклеивает его к себе. Как и меня, вновь упавшую на спину.

Он снова начинает резать липкие нити, оглядываясь на приближающегося короткими перебежками монстра. Не успеть.

– Освободи себя! – шепчу я. – Пожалуйста! Моя участь уже решена. Не паук, так Люцифер – все равно не жить!

– Нет! – его руки дрожат.

– Послушай же! Он никогда не отпустит меня! Будет пытать, чтобы узнать, где камни! Умоляю! – я вцепляюсь в его ладони. – Нам не быть вместе! Ты должен уйти!

– И как мне без тебя жить? – тихо шепчет он.

– Ради меня, пожалуйста! – глядя в глаза, полные слез, я осторожно вынимаю жвало из его ладони и рублю, режу, рву паутину, чтобы освободить его руку. Наконец–то!

Но в тот момент, когда у меня получается, он выхватывает у меня жвало, резко разворачивается и с силой наносит удар по пауку, подбежавшему к нам. Тот отскакивает с диким шипением, но на передних лапах остаются глубокие раны. Черная кровь разбрызгивается вокруг упругими струйками.

Мой любимый вновь поворачивается ко мне, заносит руку, чтобы продолжить резать сеть, но паучья лапа с размаху бьет о его запястью, и жвало улетает прочь. Мы встречаемся глазами. Вот и все. Оба это понимаем.

– Прости меня. – Шепчет он, накрыв меня своим телом.

– И ты меня. – Отвечаю едва слышно и замираю, когда жало паука пронзает нас насквозь.

– В других жизнях, да? – с трудом подняв голову, он заглядывает в мои глаза. Изо рта течет кровь.

– Да. – Отвечаю я. – Найди меня.

– Найду! – его тело вздрагивает в агонии. Последний выдох опаляет мою шею.

– Иду за тобой, любимый. – Теперь моя очередь догонять его.

– Неееет! – мощный рев доносится как сквозь толщу воды. Глаза открываются с трудом. Люцифер. Его и паутина не берет. Хотя, он и есть главный Паук. Вынимает клинок – тоже из жвал паука. Достает меня из–под тела того, кого я любила, люблю и всегда буду любить, прижимает к себе. – Что ты натворила!..

– Это ты убил меня. – Уже почти не вижу его, все медленно темнеет, вот и хорошо – не его лицо будет последним, что увижу. – Просчитался, Люцифер. Тебе никогда не узнать, где камни…

– Я верну тебя, клянусь! – рычит он, стискивая тело, из которого я уже ухожу.

– Ты в стольком мне клялся… – едва слышно выдыхаю я. – Уже не верю – у демона лживый язык! – все, сил больше нет, пора уходить. Главное, самоцветы он никогда не получит!

– А–ах! – госпожа Ангел вынырнула из воспоминаний Касикандриэры и обнаружила, что по лицу текут слезы. Они так любили друг друга! Мне даже показалось, что эта женщина и ее возлюбленный – это мы с Гораном! Но сейчас не до этого.

Касикандриэра надежно спрятала камень. Вернее, не она, а кое–кто другой. Но и это неважно. Главное, я знаю, где.

– Так вот где он был! – прошелестела Мать демонов, когда я вытащила самоцвет из ящика с тысячей подобных, что стоял в сокровищнице, где Люцифер и Барбелло складировали казну. Иронично – столько сотен лет он пролежал практически на самом виду. Здесь даже охраны не было – никто не решился бы украсть у Люцифера.

Касикандриэру, как и меня, сопровождает специфическое чувство юмора судьбы. Она узнала, что хозяин преисподней хочет захватить миры, находящиеся на Оси бытия, доказать Господу, что он ему ровня, и помешала.

Последний камень отняла у наивной симуржонки Мать демонов. Но и ей, в свою очередь, недолго пришлось быть владельцем такого важного раритета – самоцвет Касикандриэра попросила вернуть Мулцибера. Он сделал это – и надежно спрятал – на самом виду.

Паучиха, не в силах отвести взгляд от камня, протянула к нему и руки, и лапы.