Они просмотрели вместе с отцом запись, там у многих был такой дикий вид, но в целом ничего особенного, такой же, как на других похожих концертах. Когда толпа восторженно ревет, а на сцене играет твоя любимая группа, сложно оставаться хладнокровным и уравновешенным.

— Это зависит от нервной системы человека, — не соглашался отец, — все по разному реагируют на психотропные газы.

На следующий день Ванисса в Университет не пришла. Дэн продержался до вечера, а потом полетел к Бернам. К нему вышел Ллойд.

— Давай без лирики, — предложил он Дэну. — Просто, чтоб я тебя здесь больше не видел.

— Я хочу с ней поговорить, — упрямо отвечал Дэн, — позови ее.

— Я объясню ему, Ллойд. — Ванисса спустилась по лестнице в холл. — Выйдем на улицу, — не глядя на Дэна, сказала она.

Он был даже немножко задет. Никаких следов слез и страданий, глаза не красные, не опухшие. Да он хуже выглядел! Похоже, за ним особо не убивались. Они вышли из дома, и Ванисса аккуратно прикрыла за собой дверь. Затем она повернулась к Дэну и влепила ему такую пощечину, что у него даже звякнуло в голове. Затем все так же молча зашла в дом и закрыла дверь перед его носом. Больше она не отвечала ни на звонки, ни на его бесконечные признания и извинения.

Сегодня было заседание Государственного Совета, куда Дэна пригласили официально. Он сидел не в кресле под стенкой, а как все, за столом рядом с Сандро и терялся в догадках, с чего это вдруг он понадобился Совету. Ну не песочить же его будут? Сандро тоже не знал, он-то и так должен был присутствовать. Но потом все прояснилось.

— Даниэль, мы попросили тебя прийти, чтобы вы с Алессандро рассказали нам о том, что действительно происходит на Площади, — начал император. — Вы считаетесь одними из ее идейных вдохновителей и лидеров, по крайней мере так говорит пресса, поэтому нам очень важно ваше мнение.

— Какие там вдохновители, — пробормотал Дэн, собираясь подняться, но император жестом его остановил. — Мы просто помогаем иногда, ну и бываем там, не всегда тоже…

Почему-то здесь и сейчас, в этом зале все, что происходило на Площади казалось ему совершенной глупостью и ребячеством. А вспомнив, что он недавно назвал всех присутствующих стариканами, Дэну и вовсе стало нехорошо. Ему повезло, что они об этом не догадывались, особенно лорд Дирлинг, чья атлетическая фигура на добрую голову возвышалась над остальными.

Император провел рукой по пластине, и на экране замелькали многочисленные заголовки новостных лент: «Принц Алессандро поддержал акцию протеста на площади Благоденствия», «Принц вышел на сцену Площади», «Сын маршала Арагона Даниэль Эгри помогает протестующим на Площади», «Наше будущее на Площади», «Они ведут за собой». И их физиономии с Сандро на всю полосу. Ну хорошо, Дэн хоть здесь не целуется ни с кем, а то бы он тогда сквозь землю от стыда провалился. Сандро пришел на помощь.

— Мы никакие не вдохновители и не лидеры, — сказал принц, — но мы действительно поддерживаем Площадь. Просто нас все знают и мы больше на виду, вот и попадаем в топ новостей.

Дэн согласно закивал.

— А кто лидеры? — осторожно спросил Эдмунд Эгри.

— Никто, — покачал головой Сандро, — там все равны. Площадь — это уникальное, необъяснимое явление. Это невозможно передать словами. Там все очень просто и понятно. И это не протест.

— Но тогда зачем, ваше высочество? — спросил министр юстиции Акинар. — Зачем они там собрались?

— Просто, — Сандро подбирал слова, — это такая форма. Форма выражения своей позиции.

— У каждого нормального человека есть своя позиция, — не согласился с ним Акинар. — Что будет, если все выйдут на улицу и будут жечь костры? Кто же тогда будет работать?

— Даккарта отказала во всех учебных допусках, — счел нужным поддержать друга Дэн, — кто-то хотел на каникулах путешествовать, а теперь кард-допуски не выдают вообще. У многих оплачена учеба, куплены билеты. Ребята просто хотят, чтобы их услышали.

— А меня услышать никто не пробовал? — не выдержал Бризар. — Я сто раз объяснял, что это временно, что нужно подождать. Тайные переговоры ведутся все время, но нельзя же об этом говорить во всеуслышание, — Бризар в сердцах бросил ручку. — Я уже дыры на языке протер, а им хоть тресни, подавай свободу передвижения по Галактике.

— И интеграцию, — добавил Дирлинг, как выругался, смотря куда-то в сторону.

— Так вы считаете, — немного помолчав, спросил император, — что все, что происходит на Площади носит исключительно мирный характер?

— А какой еще? — удивился Сандро и они переглянулись с Дэном.

— Конечно, — кивнул Дэн.

— Просто кое-кто считает иначе, — ни на кого не глядя сказал император. И тогда поднялся Эдмунд Эгри и вышел на середину зала.

— Да, я так считаю, — он склонился перед императором и обратился к парням.

— Ваше высочество, лорд Даниэль Эгри, поправьте меня, если я скажу что-то не так. Итак, в центре столицы цивилизованного государства, империи по выбранному нашими предками укладу, — маршал выдержал паузу, — буквально за считанные дни вырастает целый палаточный город. Там горят костры, смонтирована сцена, оборудованная мощным звуковым и осветительным оборудованием. Стационарно там находятся от пяти до десяти тысяч человек, которые соответственно не работают и не посещают учебные заведения. В выходные дни это число увеличивается. Их требования — от подписания Конвенции, которая загоняет Арагон в полную кабалу Галактического Торгового Альянса до восстановления Депутатского Корпуса. Вы посмотрите, там толчется добрая половина бывших депутатов. Если бы они так на заседания ходили, может и не пришлось бы тогда Корпус распускать. И вы утверждаете, что это исключительно выражение своей позиции? Да при любой даже самой оголтелой демократии их бы уже давно водой из пожарных флаеров поливали!

— Вот именно, лорд Эгри, — заметил император, — при демократии. А у нас монархия, и там на площади мои подданные. Я отвечаю за каждого из них, а они мне доверяют.

— Да, государь, — отец ответил несколько раздраженно, и Дэну вдруг показалось, что это старый, давно говоренный-переговоренный диалог в который раз повторяется, как заезженная пластинка, — а как тогда быть с теми жителями Бадалоны, которые каждый день едут на учебу, на службу и наблюдают этот бардак в центре столицы? Или с теми, у которых близлежащие дома уже пропитались гарью от костров? Вы знаете, что жители требуют у мэра установить на их дома защитные купола? И в конце концов, как быть с остальными миллионами арагонцев, которые смотрят, как центр столицы при полном бездействии власти превращается в помойку? Они же не выходят на протест против Площади, поскольку они нормальные законопослушные граждане, а просто ждут когда вы защитите их интересы. Или они не ваши подданные?

— Вы забываетесь, господин маршал, — глядя на него в упор, негромко сказал император. Дэн с беспокойством смотрел на обоих. Определенно этот разговор имел место не раз и на гораздо более повышенных тонах. Что происходит-то, может ему кто-нибудь объяснить? Опять эта каша в голове. Вот сейчас он слушает отца и со всем соглашается. Как так может быть? У него что, совсем нет собственного мнения?

— Если горожане хотят купола, нужно их установить, — продолжил император. — А молодежь на то и молодежь, чтобы так эмоционально все воспринимать. Муниципальная Гвардия контролирует ситуацию, если нужно, подключится Служба Безопасности. Не так ли, господа министры?

Фернан и Флейн Фаэльри кивнули и с неодобрением посмотрели на Эгри.

— Да они сами разойдутся скоро, Эдмунд, — встрял Канниган, — вот похолодает и разбегутся.

— Лучше площадь накройте силовым куполом, — не выдержал Эгри, — а потом выпускайте их по одному. Сразу станет ясно, кто там и почему. И кто это все поддерживает.

— Как кто? — не понял Сандро. — Их поддерживают жители Бадалоны.

— Ваше высочество, — укоризненно покачал головой маршал, — какие жители? Вечером вся Бадалона по кафе и по ресторанам сидит, новости обсуждает. Да бадалонцев с места не сдвинешь! Вы лучше скажите мне, как можно так долго находиться в такое прохладное время на улице? Вы смогли бы?