– В детстве я переболел оспой, но Аллах не призвал меня к себе. В более старшем возрасте – получил шрам через всю щёку, сражаясь с неверными. Я привык. Ты видел меня прежним?
Снятый шлем уже не скрывал промокшую от пота белую хлопковую шапочку, обтягивающую крупную голову слишком тесно, чтобы заподозрить под ней наличие волос. Мой взгляд скользнул по вышитой на груди зелёной розе с тремя рядами лепестков4 и невольно зацепился за прореху в одежде. Трудно сказать шиит передо мной или суннит. Отсутствие шёлкового халата не говорит ни о чём. Может быть, местный житель и смог бы выделить нужные нюансы, но мой уровень богословия таких знаний не давал.
4 Главный герой не разбирается в суфийских тарикатах (братствах). Эти знания откроются ему лишь на четвёртом уровне богословия (потому что он христианин, а не мусульманин).
(примечание автора)
– Нет, я лишь недавно прибыл в эти края, и до сих пор мало кого здесь знаю. Предупреждая твой возможный вопрос, в братстве Грааля, в котором я состою, место рождения рыцаря не имеет значения. Представители твоего народа в наших рядах тоже есть. Как есть и из куда более отдалённых краёв, где люди никогда не слышали о Боге, и поклоняются языческим идолам.
– Ты хорошо владеешь нашим языком, – эмир сдержанно уважительно кивнул. – Я слышал легенду о Граале. Признаться, мне она всегда казалась вымыслом. Вас правда выбирает Камень?
Я покосился на жадно вслушивающегося в наш разговор тамплиера в белом плаще. Было бы странно, если бы он, проведя в этих краях годы и годы, не выучил самый распространённый здесь язык.
– Так гласит легенда. И она недалека от истины.
– Хм… – сарацин сощурился. – Вы приходите из царства царя‑рыбака? Как его здоровье?
Я усмехнулся.
– Разве ты не знаешь, на какого именно Рыбака намекает эта легенда? С ним всё в порядке. По крайней мере, пока.
– Так вот почему на монетах символ рыбы! – неожиданно воскликнул тамплиер, невольно прерывая наш диалог.
Телохранители за спиной эмира дёрнулись, но сразу же замерли, – за спиной святого брата тоже стояли вооружённые люди. Моего вмешательства в едва не вспыхнувший на пустом месте конфликт не потребовалось, сарацин вскинул повелительно руку, приказывая своим слугам оставаться на месте.
– Ты сказал «пока». Неужели с этим что‑то может измениться?
Со вздохом пожимаю в ответ плечами.
– Наше братство возникло неспроста, и неспроста мы оказались вынуждены заявить о себе именно сейчас. Чаша терпения Господа переполнилась или просто пришло время, но нашему миру грозит вторжение демонов, которым будет наплевать на веру любого из нас. Хотя может быть некоторые из бесов потребуют от своих новых рабов склониться перед их хозяевами лже‑богами. Моя миссия – остановить начавшуюся войну, потому что скоро этому миру понадобятся все его силы, чтобы устоять в грядущей буре.
– Это твоя личная задача или твоего братства? – уточнил эмир, поджав губы и быстро проведя рукой перед своим лицом. Не знаю, может быть это был какой‑то знак, отвращающий Зло.
– Моя личная. Основная задача Братства – оберегать этот мир, и мы будем выполнять её несмотря ни на что, вне зависимости от успеха моей миссии. Другие рыцари, насколько мне известно, сейчас пытаются предотвратить другие конфликты. Но этот – самый крупный и опасный из всех.
– Какие силы вам противостоят и сколько у нас времени?
Я поймал себя на мысли, что мне нравится этот мусульманин. Он почти мгновенно выхватил главное.
– Вторжение начнётся не внезапно, и скорее будет походить на прилив. Сначала демоны будут приходить редко и поодиночке или небольшими группами. Кажется неопасным, но что это не так ты видел своими глазами. Потом… потом всё начнёт становиться хуже и хуже. Я бы не называл это Карой Господней за людские грехи, скорее – Испытанием. Просто оно дано не одному человеку, и даже не какому‑то одному народу, а всему нашему миру. И мы либо пройдём его с честью, либо исчезнем, будто нас никогда не было на этой земле. Впрочем, возможно, что немногие выжившие станут рабами демонов и навеки потеряют шанс спасти свою душу.
Сарацин катнул желваками, и некоторое время просто молчал.
– Мне передали, что вы хотели захватить Красную Башню.
Я поморщился.
– Не совсем так. Мы же оба понимаем, что наличными силами захватить и удержать её невозможно. Поэтому предполагалось, что свои претензии на это укрепление заявлю я.
– Смешно, – эмир ухмыльнулся. – И на что же вы рассчитывали? Не подумай, в твоих словах нет оскорбления моей чести, по крайней мере, пока. Мне просто любопытно.
– Я собирался бросить тебе вызов на поединок. Если бы победил ты, я бы предложил за себя щедрый выкуп, действительно очень щедрый и выплаченный без промедления. А если бы победу одержал я, то потребовал бы от тебя уступить мне Красную Башню, чтобы передать её тамплиерам.
– Глупый план. На что ты рассчитывал? Согласись я на подобный вызов, меня бы не поняли ни мои люди, ни султан, ни Аллах. А уж если бы я ещё и проиграл… Может у вас и принято решать подобные споры поединком, но у нас другие обычаи и законы.
– Если бы ты отказался, я бы бросил вызов твоим воинам и кидал бы его снова и снова, искушая их жадностью, пока ты бы не передумал.
– Не знай я кто ты, вдоволь посмеялся бы над такими словами. Но я знаю, а ещё видел останки демона, зарубленного перед башней. Это ведь ты в одиночку въехал в Маргат, рубя нерадивых стражников как гнилую капусту, а потом, как ни в чём не бывало, пришел к тамошнему эмиру с мешком серебра, предлагая выкуп за единоверцев?
Он требовательно уставился мне в лицо, и я неохотно кивнул.
– Если бы я лично не присутствовал здесь и сейчас, нипочём бы не поверил. И султан тоже не поверит, даже если я поклянусь, что видел то, что видел, собственными глазами. Что ж, я верю, что тебе хватило бы храбрости или безумия бросать вызов моим отборным воинам одному за другим и рассчитывать на свою победу. Но что бы ты стал делать, если бы я не устрашился и просто запретил бы им принимать твой вызов?
– Я бы просто уехал.
– Просто уехал?
– Да, я предупредил брата Риккардо, что если ты откажешься от поединка, то не стану штурмовать ни Красную Башню, ни Белый Замок.
– Даже не знаю, смеяться мне или восхищаться. Штурмовать Белый Замок? Ха! Впрочем, Маргат тоже был крепким орешком, а в моём гарнизоне хватает христиан. Может и низариты есть, кто знает? В любом случае, твой план бы не сработал. Я верю в Бога, и не собираюсь идти против Его воли, но проблема в том, что мне просто не поверят. Тем более что идёт война.
– Я понимаю, и не собирался требовать от тебя Белый Замок или что‑то совсем уж невероятное. А мои разногласия с султаном ещё можно попробовать решить миром. Формально, между мною и им нет войны.
– Ха! Ты можешь попробовать, конечно. Но мудрее будет поступить иначе. Султан не поверит в нападение демонов, но охотно поверит в мою измену, если я отдам его врагам даже самое захудалое укрепление. Даже если он не подумает об этом, то в его окружении найдутся люди, которые обязательно нашепчут нужные мысли. Но ещё охотнее все поверят в то, что тамплиеры смогли захватить Красную Башню силой. Тем более что битва была, и я потерял многих воинов, о чём султану обязательно доложат, даже если я сам этого не сделаю. Война есть война и потери на ней неизбежны. Если султан, да хранит его Аллах, победит, то его армия двинется по побережью на север, и вы сами оставите это укрепление, так как оборонять его будет бессмысленно, и непосильно для вас. И оно просто вернётся ко мне без боя. Если же Аллаху будет угодно даровать победу неверным, то никто не упрекнёт меня в этой потере, в силу её ничтожности на фоне такого поражения. Если же ты договоришься с султаном о мире, то да будет так.
– Ты предлагаешь солгать о том, что мы сражались друг с другом, умолчав о демонах?
– Нет, конечно, – эмир поморщился, – это бессмысленно, так как для этого людям надо было бы отрезать их языки, причём даже этой меры бы не хватило. Я предлагаю рассказать людям правду, подчеркнув, что мои люди понесли большие потери, и я был вынужден отступить. Окружающие сами домыслят себе остальное. Что до самого этого места, то оно осквернено демонами, и я даже не знаю, какие очистительные обряды потребуются для того, чтобы кто‑то захотел поселиться в этих стенах.
