– Вот как? А чем ценнее? Скажи уж, раз сама подняла эту тему.

– Хм… Я думала, ты спросишь обо мне. Любое засвидетельствованное и выделенное Системой деяние имеет цену и влияет на личное Возвышение. Подвиг – самое простое из всех, и при этом одно из наиболее ценных.

– Я бы не назвал Подвиг лёгким делом.

– А я и не утверждала этого. Я имела в виду, что он относится к тем достижениям, которые сравнительно просто получить, а это другое. Вспомни сам, за что Система чаще всего выдаёт достижение?

Я не колебался ни мгновения.

– За первенство. Чаще всего – за первенство.

– Верно, – альвийка недовольно скривилась. – А теперь задумайся: если достижение за первенство в чём‑либо уже было кому‑то выдано задолго до твоего рождения, то на что тебе рассчитывать? У народов, давно участвующих в Великой Игре, все или почти все подобные достижения выданы ещё в незапамятные времена, и второй раз их не получить, хоть из кожи вон вылези. Теперь понимаешь? Даже самым выдающимся представителям моего народа остаётся довольствоваться стандартными бонусами и совершать подвиги. Ещё можно попытаться совершить нечто заковыристое, что Система отметит как достижение, несмотря на отсутствие первенства, но подобное – огромная редкость. Как вариант, можно попытаться получить титул, но на практике, большинству представителей моего народа проще совершить Подвиг.

– Но ради чего все эти старания? Я понимаю, когда за Подвиг Система выдаёт ту или иную награду в виде навыка, но ты ведь имеешь в виду ценность самой отметки о его совершении, я правильно понимаю?

– Помимо конкретной награды достижения могут повышать вероятность удачного преодоления расовых барьеров, от банальных Пределов до перерождения, могут влиять на передачу имеющихся у тебя системных свойств потомкам, могут незримо влиять на другие вещи. Озвучиваемая вслух награда чаще всего служит лишь незначительным довеском к этой, являющейся, на самом деле, основной.

– Кстати, ты ведь тоже получила награду в виде баллов репутации с Гавриилом?

Мэрион неопределённо хмыкнула, не подтверждая, но и не опровергая моих слов.

– Все получили, тебе нет смысла этого скрывать. Как ты собираешься её получить?

– Думаю, что я найду способ.

– Неужели Мария не пригласила тебя в домен? Если пожелаешь, я сам проведу тебя, если получу дозволение Гавриила.

– Нет!

Я удивлённо повернул голову, начиная смутно о чём‑то догадываться.

– Ты отказалась или тебя не пригласили?

– Пф‑ф‑ф… – альвийка гордо выпрямилась, – я подумала, что не стоит подвергать нашу дружбу столь серьёзному испытанию. Искушение одной из сторон может оказаться слишком сильным. Ваша жрица не возражала.

Я замялся, кое‑что вспомнив. Но деваться некуда.

– Признаю за собой долг жизни.

Альвийка задумчиво и как‑то оценивающе смерила меня взглядом.

– Я признаю твой долг. Жизнь за жизнь. Не переживай, возможно, ты рассчитаешься по нему быстрее, чем думаешь.

– Мне надо начинать беспокоиться?

– Можешь начинать, – альвийка многообещающе улыбнулась.

Проход перед воротами был завален трупами. Думаю, ещё недавно проехать тут на коне было возможно только топча копытами павших, но сейчас тела уже растащили в стороны и, небывалое дело, никто их суетливо не раздевал и не грабил. Чуть в стороне от расчищенного прохода трупы людей и коней никто не трогал, и они вперемешку устилали землю так, как приняли смерть. Воздух пах свежей кровью, но не было слышно стонов и криков раненых. Это сказало мне лучше любых слов, что массовое исцеление уже состоялось, и, руководствуясь какими‑то своими соображениями, Ангел поднял на ноги даже раненых коней, хотя формально мог этого не делать, ведь они не считались участниками миссии. Что ж, пожалуй, мой негласный спор с Марией о философии фарисеев можно считать выигранным мною. Впрочем, не буду зазнаваться, – аргументы сторон ещё не исчерпаны, да и уровень богословия  у меня пока лишь третий. Этого достаточно для суждений о сущности христианской морали и веры, но ведь религия не ограничивается одним лишь христианством.

Кое где трупы павших образовывали завалы. Вероятно, в этих местах сражались демоны. Вот тут целое нагромождение. Скорее всего, здесь людям противостоял голем, хотя его останков я почему‑то нигде не вижу. Возможно, он пал где‑то в другом месте, например, в одном из зданий. А вон в том направлении пытался отступать кто‑то из ледяных воинов , и следы из оставленных за ним тел тянутся к выломанной двери дома. Это для инициированного опытного рыцаря  с наложенным на него благословением  одиночный демон не представляет особой угрозы. Но тут им противостояли обычные люди.

– Красиво и чуточку страшно, – хрипло шепнула сбоку Мэрион. – Обезьяны слишком отличаются от нас, и их трупы не ужасают. Что до нежити, то обширные подземные полости – большая редкость, а заваленный телами коридор смотрится не так впечатляюще.

Я несколько удивлённо покосился в её сторону, но сдержался и смолчал. Кто знает, возможно, она говорит сейчас искренне. В Ледяном Аду, во время боя с нежитью убитых альвов на улицах города было не так уж и много, – грудами они не громоздились, по крайней мере. А сами призраки были и вовсе бесплотны. Если Лунный Свет опасалась отпускать её на миссии в другие миры, то реальный боевой опыт альвийки может быть не таким уж и большим, или просто специфическим.

Я огляделся и постарался визуально оценить потери. Перед боем сарацинский отряд превосходил наш примерно вдвое. Сейчас же мы сравнялись по численности. Грубо говоря, среди наших воинов погиб каждый второй, а у сарацин – двое из трёх. На самом деле потери были ещё больше, ведь в подсчёте следует учесть и раненых. Удивительно, что при таких потерях никто не обратился в бегство. По крайней мере, в статистике миссии не было сообщений о дезертирах. Интересно, это эффект воодушевления людей, услышавших обращение к ним Системы, которое они должны были принять за Глас Божий, или эффект наложенного на нас благословления? Надо будет спросить потом у Марии, это важный момент.

Две сотни человек, собранных в одном месте, это совсем не много. Конечно, если они не слоняются как попало, а стоят в строю или хотя бы просто компактно. Как ни удивительно, большинство присутствующих оказались христианами, даже те, кто прибыл в отряде сарацинского эмира. С другой стороны, я уже понял, что здешние края отличаются куда большей веротерпимостью, чем Испания или та же Франция. Здесь то тут, то там располагались магометанские селения того или иного течения, христианские поселения той или иной конфессии, иудейские общины и даже обитали, по слухам, племена самых настоящих язычников. И никому, казалось, не было до этого особого дела. В дружинах местных баронов, орденов и эмиров служили люди самых разных вероисповеданий, хотя, конечно, католики на магометанской службе не встречались или были большой редкостью. Справедливо и обратное. Однако для меня было неприятным откровением обнаружить, что в здешних краях (и Святой Земле) нам подчас противостоят не только магометане. С другой стороны, а какой выбор у вассала? Он обязан воевать за сюзерена, какой бы веры тот ни был. Вот и получается, что в католическом войске можно встретить не только католиков, а в магометанском – не только магометан. Кстати, у монголов, судя по рассказам Хехехчин, ситуация точно такая же.

Наше появление не осталось незамеченным, но призывно замахавших руками телохранителей я проигнорировал, так как Ангел, что‑то говорящий сирийцу в чешуйчатом доспехе, надетом поверх халата, поднял голову и посмотрел в нашу сторону.

Вообще‑то Ангелов в Небесном Граде многие сотни, так что запомнить лица каждого из них почти непосильная задача даже для моей памяти. Однако именно этого я знал. На призыв Марии Гавриил прислал того, кто был закреплён за нашим Братством и вёл учёт всех его дел.

– Приветствую рыцаря Грааля.

С шорохом одежды, звяканьем металла и всхрапом коней взгляды всех присутствующих обратились на меня, так как альвийка ловко скрылась за моей спиной, совершенно пропав из виду. Наверное, это можно посчитать проявлением вежливости или чувства такта с её стороны, ведь прозвучавшие слова были явственно обращены ко мне, а не к ней.