– Хм, я понял. Что ж, могу развеять ваши сомнения, святой брат. До того, как стать рыцарем, я долгое время был послушником в ордене Меча святого Иакова Компостельского. А рыцарем я стал сравнительно недавно, поэтому ваша ошибка простительна и не обидна для меня.

– Вот как? И всё‑таки я приношу свои извинения, – рыцарь склонил голову. – Мои слова могли показаться оскорбительными. Моя вина, что я не подумал об этом.

Я невольно хмыкнул, но сидящий сбоку тамплиер воспринял это как подтверждение своим, а не моим мыслям.

– А что ещё я, да и другие братья, могли подумать? Конечно, когда в Тортосу прибыли выкупленные вами из рабства, мы прозрели. Ваши люди ничего не скрывали и поведали всё без утайки. Хотя, сказать по чести, мы и тогда не сразу разобрались в происходящем.

Рыцарь замолчал, но неловкая пауза возникнуть не успела.

– Сэр Хуан, вы действительно собираетесь просто подъехать к сарацинам и вызвать их командира на поединок?

– Да, сэр Зигфрид, именно так я и собираюсь поступить.

Отвечая, мне пришлось повысить голос, чтобы быть услышанным сквозь поднявшийся шум от отдыхающих воинов и их коней. Однако это привлекло внимание других спутников.

– Эм‑м… – подал голос почти незнакомый мне светский рыцарь. Сын еврейки, к слову, но при знакомстве он предупредил меня, что того, кто назовёт его евреем, он вызовет на поединок. – Я так понимаю, вы рассчитываете победить?

– Чего я точно НЕ собираюсь, так это проигрывать.

– Сеньор Хуан, не подумайте, что я вас отговариваю, – задумчиво подал голос брат Риккардо, – но что вы будете делать, если сарацины поведут себя неблагородно?

– В этом случае, святой брат, гнев Господень падёт на их головы за столь гнусное вероломство.

– Сэр Хуан, а вам не кажется, что с вашей стороны это провокация?

– А мне нравится. Отличная идея!

– Спасибо, Мэрион. Твоя поддержка неожиданна, хотя и приятна. Но не уверен, что наши мотивы совпадают. Кстати, твоё мороженое уже не за горами.

Я вздохнул, обращаясь на этот раз к Избранной. Обращаться друг к другу по имени при посторонних было бы невежливо, но из официальных фраз почему‑то пропадает искренность.

– Нет, прекрасная госпожа, я не считаю это ни провокацией, ни подлостью. Видит Бог, я совершенно искренне хочу попытаться решить этот конфликт миром или хотя бы малой кровью. И для этого готов сойтись в поединке хоть с эмиром крепости, хоть с любым рыцарем или воином, кого он выставит на замену. Если я проиграю, но останусь жив, то предложу за себя выкуп. Если выиграю, то потребую передать мне Красную Башню.

– А почему не Белый Замок? – не сдержала иронии альвийка.

– Это было бы бесчестно с моей стороны, – не принял я шутки. – Крепость стоит намного больше того, что я смог бы предложить в случае своего проигрыша.

– А если вы погибнете?

– Значит такова моя судьба, погибнуть в этот день. Но я не думаю, что до этого дойдёт.

– А если он откажется принять ваш вызов, сэр Хуан?

– Это его право. Тогда я развернусь и просто уеду.

– Просто уедете?

– Да, святой брат, просто уеду. Я служу Богу, как и вы, но мои обязательства отличаются от ваших. Я не являюсь вассалом короля Иерусалимского, не объявлял себя братом вашего Дома, что бы там не утверждали слухи, и лично мне султан войну не объявлял, мой конфликт с ним ещё можно попробовать решить миром. В любом случае, я не собираюсь атаковать первым.

Добавлять, что Маргат был захвачен лишь после того как эмир вероломно приказал бросить меня в темницу, не было нужды. Эту историю знал уже, похоже, весь Северный Левант.

– Я, кажется, понимаю, на что вы намекаете. Но… это может быть истолковано как трусость.

Я досадливо поморщился.

– Не думаю, что меня должно интересовать, что обо мне говорят глупые сплетни.

Вокруг повисла тишина, которую разорвал рассудительный голос второго тамплиера.

– Полагаю, никому не придёт в голову упрекнуть в трусости рыцаря, в одиночку въезжающего в логово сарацин прямо во время войны, чтобы бросить им вызов. Тем более, совершающего это не в первый раз. Но всё‑таки, прекрасный брат, что стоит за вашим нежеланием атаковать первым?

– Обет, – неохотно отозвался я, и, понимая, что озвученную позицию необходимо пояснить, не раскрывая лишнего, продолжил:

– Мы все – Его творения. Кто я такой, чтобы обрекать на смерть тех, кому Он даровал жизнь?

– Обет непролития крови? Но вы же не священник, – удивился монах.

– На самом деле кровь – это символ жизни. И я полагаю, что запрет на пролитие крови следует толковать не буквально, а как запрет на лишение жизни. Представление о том, что душа содержится в крови – это суеверие и языческое заблуждение.

– Не уверен, что наш епископ с вами согласится.

– В любом случае ответ на ваш вопрос, святой брат, отрицательный, ведь я и убивал, и проливал кровь. Несомненно, в будущем мне тоже предстоит ещё не раз совершить и то, и другое. Но моя жизнь не менее священна, чем чужая, и любой рыцарь вправе защищать себя и других от зла. А за каждую неправедно отнятую жизнь я дал обет спасти две. Надеюсь, теперь вы понимаете, почему я не хочу обременять себя слишком сильно?

– Я бы даже сказал, что защищать других от зла – это не право, а обязанность рыцаря. Но всё равно, очень… необычный обет.

Пожимаю плечами. Обет – это добровольное обязательство перед Богом, и я его действительно принёс там, на площади, перед Гавриилом. Пусть не устами – но сердцем. Как и все остальные, кто там был.

Голос подала Мария:

– Но вы освободили из рабства сотни людей? Хотя… кажется, понимаю…

– Всё верно, прекрасная госпожа. Я – рыцарь, а не ростовщик. Считать спасённые жизни ради безнаказанных убийств в будущем, представляется мне лукавством и искушением Нечистого. Может это и не нарушит букву моего обязательства, но наверняка нарушит его дух.

– Хм‑м‑м… Фарисеи бы с тобой не согласились.

– Какая прелесть! – восхищённо перебила её Мэрион, возможно даже искренне. – А убивать на поединке, значит, допустимо?

Я подумал, что удивляться этому вопросу не стоит. Всё‑таки она альв, и ей простительно не знать элементарных вещей. Невольно вспомнились воины Хаоса. С точки зрения рыцарской чести, в той ситуации они были в своём праве и сражались честно и благородно. Пусть это и было, и выглядело как издевательство.

– Поединок – это совсем другое дело, – снисходительно пояснил я ей.

– Смотрите – дым.

– Должно быть, нас заметил конный разъезд, и дозорные на башне подняли тревогу. Так и должно быть. Если дамы уже отдохнули, предлагаю продолжить путь.

Но далеко уехать мы не успели.

Я резко натянул поводья, внезапно для самого себя, проваливаясь в боевой режим, и скорее ощутил, чем увидел, охватившее колонну напряжение.

Внимание! Вы находитесь в зоне действия формирующейся миссии.

Удача: вы прибыли первыми.

Задание принято по умолчанию.

Мозг ещё осмысливал полученное сообщение, а пробудившийся второй поток сознания уже уточнял детали.

Название миссии: без названия ( F‑)

Тип: защита родовой локации

Сроки:  до победы одной из сторон или 3 часа

Описание: обнаружен противник, вторгшийся в ваш мир

Задача:  нейтрализовать угрозу любым способом

Награда:  доступ к Хранилищу Знаний, повышение репутации с Архангелом Гавриилом.

Штраф за провал:  отсутствует

Обнаружены союзники:

рыцари Порядка – 4

оруженосцы Порядка – 1

воины Порядка – 35

В голове сами собой всплыли до того безмолвно дремавшие знания. Скорее всего, это эффект увеличения моего личного ранга (до D), так как раньше их не было. Ранг сложности миссии минимален, притом, что у меня под рукой множество союзников. Это хорошо, действительно повезло. Но при такой формулировке задания невозможно сказать, сколько именно времени тому назад в наш мир проник враг. Если миссия только‑только начала формироваться, то, по идее, это произошло буквально только что. Сразу после появления он был обнаружен Системой, и тут в окрестностях появились мы. Или он был обнаружен лишь потому, что поблизости объявились мы? Но тогда он мог прибыть и раньше, и устроить засаду. Я вскинул руку, приказывая колонне остановиться. И лишь после этого огляделся.