Вампирша чуть наклонила голову и всё же одарила меня равнодушным взглядом. Она по-прежнему сидела на корточках и наблюдала за происходящим, не пытаясь вмешаться. Меня подняли за шею, и я вдруг рассмеялся, понимая — это конец. Одно движение руки безглазого и я покойник со сломанной шеей. Хотя… Я всё равно уже почти умер, с такими-то ранами. Странно, убивавшего меня вампира — я ненавидел, а её не мог.

Закашлявшись, я согнулся и вытащил ещё одну спицу. Дернувшись всем телом, навалился на вампира попутно втыкая спицу ему в грудину. Самое удивительное, что попал и даже убил.

Кажется, я потерял сознание, очнувшись от лёгкости во всём теле. Было подумал, что умер, но тогда рядом бы не было госпожи. Потом понял, что тело онемело, а Марика поит меня своей кровью. От понимания того, что происходит — ярость затопило сознание. Выплюнув кровь, с презрением прохрипел:

— Не хочу быть таким же!

Согласно кивнув, миледи вытерла платком руку, на которую попал мой плевок, и заставила открыть рот, жестко надавив на челюсть.

— Не будешь. — Проговорила она, видя, что начинаю дёргаться. — Я не способна обращать.

Застыв от такого откровения, я согласно начал пить солоноватую жидкость. Правда, совершенно не понимая, зачем это вообще нужно. Но через полчаса узнал ответ на свой вопрос. В местах, где у меня были раны, начало нестерпимо зудеть. Боль, то пропадала, то усиливалась, заставляя выгибаться и кататься по земле. В конце концов, она успокоилась и я застыл на земле тяжело дыша. Одежда была пропитана кровью и потом, а вот под ней была чистая кожа, без единой царапины.

Миледи не стремилась утолить моё любопытство, молча отправившись в замок убитого вампира. Мне было позволено переодеться и принять ванну. Когда я немного отошёл от произошедшего и нашёл в себе силы найти миледи, то обнаружил её в одной из комнат, на своём излюбленном месте возле окна. Она вела себя так, будто и не предлагала вампирам жизнь в обмен на мою смерть.

А во мне нарастал ураган! Медленно я наполнялся слепящей яростью. Хотелось ударить бледное лицо, увидеть, как синие глаза изумлённо расширяются, а рот кривится в недовольстве. Но прежде чем я совершил что-то подобное, Марика соизволила заговорить.

— Ты злишься не на меня, а на себя. Чувствуешь себя беспомощным и жалким. И хоть большая часть тебя воспринимается человеком, ты нол. Изначально, вы не были симбионтами вампиров, как тебе наверняка рассказывал Ким. Вы могли перенять способности любого существа, любой расы. Узы, которые вы способны сплести, передают возможности вашего партнёра.

— Я думал, что вампир создаёт связь. — Возразил, совершенно позабыв о гневе.

— Не верно. — Спокойно ответила миледи и монотонным голосом продолжила, — Если бы это было подвластно вампирам, то они создавали бы такие пары постоянно. И человечеству бы не грозило очередное сумасшествие всесильного, но недальновидного вампира.

— Я могу создать связь с кем угодно? — напряжённо переспросил я.

Признаться, мне хотелось задеть Марику, показать, что я могу уйти от неё.

— У тебя остался очень скромный выбор, лишь вампиры и оборотни. С человеком нет смысла объединяться, нол выносливее и сильнее, вы даже живёте дольше.

— Зачем? — всё же спросил.

В голове до сих пор не укладывалось, почему она со мной так поступила. Презрение к себе никак не хотело уходить, заставляя злиться и ненавидеть не только себя, но и всё вокруг.

— Ты хотел быть сильнее. Я лишь показала, что ты это можешь.

— Всего лишь, — усмехнулся я, и поймал острый взгляд вампирши. — Простите, госпожа. — Пришлось повиниться, и она благосклонно кивнула.

В замке мы пробыли три дня, за которые мне удалось увидеть как минимум сотню кровососов. Они приходили по одному ил группами, будто на суд. Кого-то Марика убивала, кого-то отпускала, а на кого-то даже не обращала внимания. Когда поток наконец-то иссяк, в замок заявились оборотни.

Я впервые видел кого-то из их расы, помимо Кима. Наш оборотень был невысокого роста, но очень жилистый. Эти же мужчины, были ростом под два метра, а шириной могли поспорить с проёмом двери. Женщин было очень мало, а детей не было совсем. Тем не менее, стоило оборотням оказаться в замке, как госпожа велела возвращаться домой.

— Миледи, — обратился я перед отъездом. — Я хочу прогуляться. Один. — Добавил тихо.

Получив в ответ внимательный взгляд и едва заметный кивок, через секунду уже остался один. Марика была права: злился я не на неё, а на себя. Я испугался, и не ответил на удар, когда было нужно. Получил свободу от Грегори, но в душе остался тем же самым рабом: бесправным, безвольным и слабым. И я до отчаянья хотел это исправить.

Кабинет утопал в темноте, и хоть князю это не мешало, он приказал зажечь факелы. Огонь стал отголоском того времени, когда вампир был человеком и ещё помнил, какое тепло и уют могли подарить даже угли, не то что целый костёр. Слуги поторопились выполнить приказ, спотыкаясь в темноте и тихо извиняясь — люди, что с них возьмёшь кроме крови?! Приглушённый вскрик стал неожиданностью, и Арман резко повернулся, готовясь отразить атаку.

— Марика?! — вырвалось у изумленного князя, и он быстро отослал слуг.

Женщина стояла около окна, молча глядя вдаль, что его совершенно не удивило.

— Ты приняла моё приглашение? — спросил он, подходя к неподвижной фигуре и довольно улыбаясь.

— Скорее ответила на него, — поправила вампирша и повернулась к нему.

Лишь через мгновение, Арман разглядел голову Закарии, зажатую в её руке и улыбка пропала с его лица. Часть бывшего подчинённого, можно было узнать лишь по остаткам волос, которые вампир любил заплетать во множество косичек.

— Он выбрал смерть от твоей руки, — беззаботно пожал плечами князь. — Это его выбор.

— Закария был старым вампиром, — медленно начала говорить женщина, аккуратно укладывая оторванную голову на стол. — Он мог знать, какое место я занимаю около тебя, мой князь.

Арман почувствовал, как волоски на его теле становятся дыбом. От тона Марики, холодная кровь вампира будто совсем замедлила свой бег по сосудам, почти останавливаясь. Вампирша отряхнула руки и подошла к мужчине. Не мигая, она смотрела в его глаза, пока нежно проводила ладонью по его щеке и вампир дернулся, не выдержав. Запах смерти, казалось окутал всю женскую фигуру в исконно мужском костюме и навевал ужас, заставляя паниковать и теряться.

— Но он не мог знать про Кристиана, — продолжила женщина, скользящим движением спуская ладонь к сильной шее. — И всё же, Закария хотел убить именно его. Почему?

Узкая рука с длинными пальцами почти ласково устроилась на мужском горле, чувствуя, как дёргается кадык время от времени.

— Ты сошла с ума с этим человеком! — Прошипел Арман, забывая от ярости с кем говорит.

Князь всех вампиров знал предел своих сил и возможностей, и прекрасно понимал, что в открытой битве никогда не победит древнего вампира. Марика была почти всесильной, со своими слабостями, конечно, но намного сильнее многих, и его в том числе. А ещё, у графини Штефан был своеобразный кодекс чести и в своё время, Арман смог повернуть его в свою пользу, превратив Марику в судью и палача.

Лишь через многие годы князь осознал, что все его игры с вампиршей — глупость, а он хочет совсем другого. Марика завораживала его: своей странностью, своей силой и бесстрашием, своей непостижимостью. Ему безумно хотелось владеть ей, или хотя бы получить место рядом с вампиршей. Нет, не чтобы она принимала его, как сейчас: спокойно и почти равнодушно, а по-настоящему! Так, как принимает мальчишку! Человеческого выродка, который не может даже понять и тем более оценить, такой дар, как Марика. Но получает место рядом с ней и даже родовой артефакт. Тот самый артефакт, которому столько же лет, сколько и его хозяйке — одна из немногих вещей, которыми Марика действительно дорожит.