Все чаще, компанию мне составлял Ким, прибегая после очередного дежурства, которое он сам себе назначил. Я не противилась, это его дело. Старик давно жил на свете и знает, что для него лучше. Он же рассказывал о домочадцах, об их нуждах и желаниях. Это больше походило на односторонний рассказ, где оборотень был рассказчиком, а я лишь слушателем. Но Ким знал, что я слышу, поэтому не заморачивался ожиданием ответов. Меня это вполне устраивало.

Однажды оборотень даже заговорил о случившемся и намекнул на разговор с парнем, перейдя все границы, чем вывел меня из себя.

— Так это ты, старая шавка, устроил его приход? — прошипела я, останавливаясь посреди сада.

— Он нол, а ты вампир. — Спокойно ответил Ким.

— А меня ты спросил? Или его? — прищурившись, задала я главные вопросы.

— Марика, ты сейчас злишься не на меня! — покачав головой, вместо ответа сказал оборотень. — А на себя, за то что не можешь справиться с влечением к его крови. Да и нол, не будь дурак, уже что-то подозревает. Я вообще удивлен, что парень не в курсе кто он. — Будто сам с собой начал говорить старик и я поняла, что нет смысла взывать к его рассудку. Оборотень решил, что мне нужен кто-то в этой жизни и упорно шел к своей цели.

— Не лезь в это дело, Ким. — Холодно предупредила я его и ушла к себе, не увидев довольную реакцию волка.

Больше оборотень не присоединялся ко мне на прогулке, будто сделал своё гадкое дело и на этом всё. Но дело было в том, что старик прав. Проблема, которую я сама себе создала, согласившись попробовать кровь нола, стала усугубляться. Жажда становилась не выносимой, но мысли сходить на охоту меня не посещало. Казалось, что вся моя суть сосредоточилась на мальчишке. Порой, я просто не могла оторвать от него жадный взгляд, испытывая почти физическую боль от того, что не могу подойти и впиться клыками в податливую плоть. Не знаю, чувствовал ли он мои взгляды, но больше стал нервничать, часто оглядываясь, будто я могла оказаться рядом в любую секунду.

Чем все закончится, я не решалась даже представить. Вся эта ситуация походила на ловушку, в которую я должна была угодить. А кровь нола стала той самой приманкой, что каждую секунду манила меня, соблазняя и привлекая.

Спустя еще несколько недель, я учуяла кровь, но её запах не вызывал жажды, лишь беспокойство и раздражение. Перепрыгнув оконный проем, бросилась навстречу запаху. Кристиан нес израненного Кима на руках, в волчьей ипостаси. Парень тяжело дышал и обливался потом, по-видимому, нес его издалека.

Я не стала ничего спрашивать, лишь аккуратно забрала тело волка и размеренным шагом пошла в замок. Роза, увидев наше шествие — побледнела, и кинулась ставить кипятиться больше воды. Грумель тут же притащил простыней. Скинув все со стола на кухне, быстро постелил полотно, на которое я опустила Кима.

При обмывании ран я увидела следы зубьев капкана, а раны от них пахли тимьяном. Кто-то нарочно натер железо зеленью, чтобы волк его не учуял. В груди поселилось глухое недовольство, граничащее с ненавистью. Редко кто удостаивался столь сильных чувств с моей стороны.

Взяв у Грумеля острую бритву, я лично очистила от шерсти кожу вокруг ран. Зрелище розовой кожи с вывороченным мясом и осколками костей, просто ужасало. Очистив все повреждения от грязи, кусочков веток и костей, что острые зубья капкана раздробили, я застыла в сомнениях.

— Марика…, - закашлялся оборотень. — Не надо… мой путь…конец. Это… слишком… Больно.

— Молчи, старик и береги силы. — Жестко ответила на его попытку остановить меня.

Сомнения мои были совсем не оттого, что от предстоящего мне будет больно и плохо, а от того, что я не знала, выдержит волк мое лечение или нет.

— Терпи! — прошептала я в его острое ухо, которое дернулось в ответ. — А вы все, вон! — отдала приказание домашним.

Они мигом вышли, правда оставшись стоять в коридоре, а нол так вообще не послушал.

Взяв глубокую чашку, я начала с самых глубоких ран. Наклонившись над волчьим телом, проводила языком по повреждениям, выделяя больше слюны. И мне было плохо! Стоило крови оборотня попасть на слизистые, как их начало жечь будто огнем, раздирая язык, нёбо и даже горло.

Отрава проникала через кожу, и слабость облипала все тело, неприятным влажным теплом. Я остановилась только тогда, когда вся чаша в моих руках наполнилась слюной и кровью, что я сплевывала в попытках минимизировать последствия. Зато раны оборотня уже не выглядели так ужасно. Я знала, что и ему сейчас больно, но эта боль была заживляющей. А вот моя боль сигнализировала о больших проблемах.

Шатаясь и спотыкаясь, я отправилась в свою комнату. На ходу сказала Грумелю, что скоро понадобится много парного мяса. А Розу предупредила не смывать красную корочку с повреждений на теле оборотня.

Спальня приняла меня открытым окном, через которое лился солнечный свет. Тот самый, что мне лишь припекал кожу, теперь заставлял ее краснеть и чуть ли не пузыриться. Тяжело дыша, я кое-как закрыла плотную штору и улеглась на кровать, свернувшись в клубочек как маленькая девочка.

Бесило ощущение своей беспомощности, но я не жалела о сделанном. Раздражало лишь то, что пока я отлеживаюсь, след тех кто поставил капкан, может исчезнуть даже для меня. Мелькали еще смутные мысли, но я не могла их систематизировать сквозь туман боли. Организм начинал свое собственное лечение. В общем-то, я могла оправиться практически от любых ран. Только очнувшись, буду похожа на ссохшуюся мумию, и нужно будет много есть, а в остальном ерунда.

Вот только интересно, знал ли тот кто ранил Кима, что конкретно для меня кровь оборотня — яд?! Или это просто случайность?! Были еще какие-то мысли, размышления, но я то отключалась, то приходила в себя. В один из таких моментов, меня добило ощущение зуда от одежды, пропитанной кровью Кима, и я кое-как стянула ее, отбросив подальше.

Сколько длились мои метания, я понятия не имела, но разбудил меня ни с чем несравнимый запах крови.

Кристиан

Она лежала обнаженная, и я вдруг подумал, что Марика весьма неплохо сложена. Её извечные мужские костюмы скрывали женские красивые изгибы и выпуклости. Высокая для женщины, она имела хрупкие плечи, небольшую грудь с розовыми сосками, которые выделялись своим нежным цветом на бледной коже. Тонкая талия и чуть впалый живот переходили в мальчишеские бедра с ярко выделенными тазовыми косточками. Тонкие длинные ноги были крепко сжаты и чуть подрагивали.

На её коже, там, куда попадала кровь Кима, были ожоги и я поспешил в купальню. Набрав полный таз воды, вернулся в комнату миледи и, найдя какую-то тряпку, оказавшуюся рубашкой от которой оторвали лоскут, принялся оттирать кровавые разводы. Марика даже не проснулась на мои попытки привести её в порядок, поэтому я осмелел.

Аккуратно сменил постельное бельё, перенося легкое тело женщины на другую сторону. Отер полностью следы крови, даже на внутренней стороне бедра. И одел на неё новую рубашку. Зашторил плотнее окно, чтобы солнечные лучи не проникали в комнату. Мне пришлось принести лампы из библиотеки, так как в спальне ни одного источника света не было, да и зачем бы они вампиру. Всё это заняло у меня не больше пары часов, остальное время я просто ждал. Вот только Марика и не думала просыпаться. Рассвет уже наступил и я начал беспокоиться.

Даже Ким уже приходил в себя и похлебал наваристый бульон, чтобы потом опять отключиться. А Марика никак не просыпалась. Мне даже показалось, что она будто усыхает, становиться всё тоньше. Остро вставал вопрос, что делать? Хотя я вполне догадывался, ЧТО нужно для вампира. Невольно потер шею рукой, там куда приходился укус миледи.

Жалел ли я? Нет. Я не жалел, что переборов свой собственный страх, пришел к хозяйке и предложил своей крови. Более того, странное ощущение сродное с удовольствием наполнило меня в тот момент, когда Марика укусила меня и начала пить. Боль была второстепенной, на первое место вышло именно наслаждение. Слабость, которая наступила после этого, была нормальным явлением. Но я не выходил из своей комнаты еще два дня, потому что боялся, боялся самого себя и своих желаний. Мне вновь хотелось прийти в её комнату и подставить шею под небольшие клыки.