— Я не в настроении, — отзывается тот.

Иногда он бывает просто невыносим!

— Напрасно… Друзья на новом месте всегда нужны. Меня, кстати, Антон зовут, — парень протягивает Яну руку. — Только давай без этих твоих приемчиков.

Сам пошутил, сам посмеялся. А время, между прочим, идет. Но ничего не происходит.

— Если мне понадобится прихвостень, я сообщу тебе, Антон, — небрежно бросает Ян, проигнорировав обращенную к нему ладонь.

И если он, унижая, остается абсолютно невозмутимым, то на Яковлева, честно говоря, страшно смотреть. Кровь в одно мгновение сходит с его лица. Он сперва бледнеет, а затем покрывается пятнами, в последний момент спешно убирая руку в карман.

— Борзый, значит? — а это уже Хармац.

— Я бы назвал это «свободный от навязанных шаблонов».

— И чересчур самоуверенный, тебе так не кажется? — прищуривается Саша, тяжелым взглядом прожигая дыру в его затылке. — Какого черта ты приперся к нам в середине октября? Что за приоритет?

— Ты, наверное, хотел употребить слово привилегия? — поправляет его Ян.

— По тонкому льду ходишь, умник. Можно поскользнуться, имей ввиду, — предупреждающе бросает ему в спину.

— Ой, все! Прекращаем эти тестостероновые войны! — Вершинина поднимается со своего места и кокетливо расправляет на себе короткую кожаную юбку. — Идем, новенький, тебе пора в деканат. Так и быть, готова стать твоей картой на сегодня… Не то заблудишься.

Одногруппники улюлюкают и присвистывают, а Ритка возводит глаза к потолку.

— Ну пойдем, карта, — слышу я его голос.

— Меня зовут Инга, — мурлычет она игриво.

— Его зовут Ян, — во все тридцать два улыбается Инга, убирая карманное зеркальце в косметичку, расшитую пайетками.

Мы сидим в студенческой столовой, Ритка уплетает любимую булочку с вишней, я — уныло ковыряю вилкой дорогущее пюре, а Вершинина делится своими восторгами. Еле дотерпела до обеда, бедная.

— Его профиль — международные отношения и управление.

Мой факультет, но не моя группа. А это значит, что видеться мы будем только на совместных парах. Уже хорошо, но, честно говоря, дышится от этого как-то не легче…

— Не болтливый от слова совсем, но кое-что я все-таки выяснила, — самодовольно ухмыляется она, доставая модную расческу с ионизацией. — Поступал сюда, как все, летом. И зачислили его сразу. А до сегодняшнего дня отсутствовал на занятиях по каким-то личным причинам. Сказал, что был за границей.

Там бы и оставался.

— Блин, какой парень! — вздыхает она томно. — Умен, явно силен характером, да к тому же, чертовски хорош собой!

— А эта его жутко-мрачная энергетика тебя не смущает? — интересуется Бобылева, поглаживая себя по животу.

— Вытри рот, Бобылыч. Ты вся в присыпке, — морщится Инга. — Опять рискуешь стать мишенью скабрезных шуточек.

Ритка спешно хватает со стола бумажную салфетку и принимается с нездоровым усердием оттирать губы от сахарной пудры.

— Подавляющая аура новенького меня не смущает. Скорее, наоборот, притягивает. Видели, как лихо он опустил при всех Каримова?

— Руслана в травматологию отправили, чем ты так восхищаешься? — недоумеваю я.

Парень так и не вернулся на занятия, и я очень надеюсь, что Абрамова за эту выходку исключат.

— Сам виноват, нечего было понты кидать. Я считаю, что в данной ситуации Ян поступил правильно и очень по-мужски.

— Ты на него запала, что ль? — хохотнув, предполагает Ритка.

— Я как чувствовала, что меня ждет нечто особенное, — охотно подтверждает теорию одногруппницы. — Яковлеву и Хармацу можно смело давать отбой!

Вскидываю на нее тревожный взгляд, оторвавшись от изучения консистенции картофеля.

— Инга, пожалуйста, не связывайся с ним…

— Это еще почему? — вопросительно изгибает графичную бровь.

— Мне кажется… не стоит, — рассеянно бормочу, глядя на подругу.

— Вот еще! Определенно стоит! — фыркает она, пододвигая к себе тарелку с салатом.

Вспомнила о нем наконец-то, небось уже заветрился.

— Мне тоже этот тип не нравится, — подключается Ритка.

— Ой, Бобылыч, пойди еще одну булку купи себе, а? — недовольно отзывается Вершинина.

— Инга, ты ведь его совсем не знаешь, — качаю головой.

— Боже, Дарин, ну что за бред? — закатывает глаза. — Нам же учиться вместе. Узнаю. Такой улов упускать нельзя, иначе быстро кто-нибудь к рукам приберет.

Улов. Дурочка… Даже не понимает, что сама может стать этим самым уловом.

— А если у него уже есть девушка? — Ритка отставляет пустой стакан и довольно причмокивает губами.

— Да мне фиолетово. Подвинем! — самоуверенно заявляет та в ответ. — Все. Отрываем от стульев свои пятые точки, нам пора к Укупнику, иначе разорется как в прошлый раз.

Они поднимаются из-за стола, а я все еще продолжаю сидеть как прибитая. Инга, судя по боевому настрою, всерьез заинтересовалась Яном, а это — точно грозит большими неприятностями. Мне следовало бы предупредить ее об этом прямо сейчас, но я… даже не представляю, как это сделать. Положа руку на сердце, не уверена в том, что готова поделиться своей историей с девочками. Уж слишком она неприглядная и постыдная…

Столовая стремительно пустеет, и я, встрепенувшись, вскакиваю со стула. Забираю свой поднос, ставлю туда тарелку, брошенную Ингой, и устремляюсь к выходу. От Укупника получу теперь уж точно, потому что к началу пары точно не успею.

Перебегаю из одного корпуса в другой. Шумно дыша, перепрыгиваю ступеньки. Хорошо хоть в кроссовках сегодня на занятия пошла. Умная Маша.

Заворачиваю за угол и на всех парах несусь в сторону нужной аудитории, на ходу придумывая вескую причину своего опоздания.

Понедельник — день тяжелый. Вот уж воистину! А еще изматывающий и бесконечный. Все соки из меня выжал…

На ходу заматываю шею вязаным шарфом и вместе с толпой радостных студентов покидаю здание академии. Уже собираюсь осторожно спуститься по лестнице, когда до меня доносится свист. Громкий такой, вызывающий.

На автомате поворачиваю голову влево, хотя сто раз говорила себе, что на подобные методы привлечения внимания реагировать не нужно.

Замираю. И сердце, ухнув куда-то вниз, пропускает удар.

Ян.

Оттолкнувшись от перил, не спеша движется в мою сторону. Неумолимо сокращает спасительную дистанцию, а я все еще не знаю, что мне предпринять…

Первый порыв — бежать отсюда без оглядки, но я вовремя понимаю, как нелепо и трусливо это будет выглядеть. Мы ведь взрослые люди, и однажды наша встреча состоялась бы. Не здесь, так где-то еще.

Нервно сглатываю и сжимаю ремень сумки, в который вцепилась мертвой хваткой.

Парень останавливается всего в паре шагов от меня, и это мне совершенно не нравится. Я моментально деревенею, а от волнения, стремительно разбегающегося по сосудам, мне становится нечем дышать. Будто из легких разом выкачали весь воздух…

Одно дело видеть его в аудитории, и совсем другое — стоять вот так напротив. Рядом. Близко-близко.

— Значит, все-таки ты…

Тяжелым, мрачным взглядом исследует черты моего лица. Излишне внимательно и непозволительно долго. Буквально поджигая и без того пылающую кожу.

— Я…

Тихо. На выдохе.

— Ну привет, Арсеньева, — прищуривается и склоняет голову влево.

Молчу, глядя ему в глаза. Пытаюсь отыскать там… даже и не понимаю что именно.

Раскаяние? Сожаление? Прощение?

Увы, ничего из этого там и в помине нет.

— Тебе плохо? Ты как-то странно побледнела, — произносит он ядовито-насмешливо, подаваясь при этом еще немного вперед.

Его дыхание опаляет скулу, и я непроизвольно дергаясь, отстраняюсь.

— Зачем… ты здесь? — только и могу вымолвить севшим голосом, из последних сил выдерживая болезненный зрительный контакт.

— Вряд ли наши цели отличаются. Это же ПМГА. Один из лучших вузов страны, — отвечает он после минутной паузы, в течение которой продолжает травить меня кислотным взглядом.