— А чего такая поникшая, Дарин? Радость не вечна, печаль не бесконечна! — подбадривает, когда спускаемся по лестнице.

— Нормально все, Гер, не выспалась просто.

— Ты давай с этим завязывай, Арсеньева. Нельзя лишать организм полноценного сна. Хроническое недосыпание может негативно сказаться на твоем здоровье. Учеными доказано. Ухудшается память, повышается тревожность, нарушается обмен веществ. Несоблюдение режима сна ведет к расстройству слуха и зрения. У тех, кто мало спит, наблюдаются нервные тики, апатия и слабость. А если не спать несколько суток подряд — то вообще параноидальное состояние заработать можно. А там и до галлюцинаций недалеко… — на полном серьезе заявляет он.

Теряюсь даже от столь подробной лекции.

— Герман… Я поняла, спасибо, — пытаюсь сдержать улыбку, но не получается.

— А еще ты рискуешь пропустишь ценный момент. Во сне столько великих вещей было придумано! Менделееву явилась таблица химических элементов, Фридриху Кекулеу — формула бензола, а Элиас Хоу подарил человечеству швейную машинку. Хм… Еще Пол Маккартни услышал мелодию всемирноизвестной песни «Yesterday». Бетховен сочинил «Сон в летнюю ночь». Джеймс Кэмерон узрел своего Терминатора. И все это благодаря сну.

— Ладно-ладно, Левицкий, уговорил. Буду спать много и регулярно, — смеюсь я.

— Вот и правильно. Кстати, знаешь, ученые до сих пор не могут понять, спят ли муравьи. Думаю провести опыт-наблюдение…

Ох, только не это. От его экспериментов потом страдает весь наш этаж. То лягушки, то тараканы снуют по общежитию. Теперь еще и муравьи.

— Хочешь, в напарники тебя возьму? Будем вместе наблюдать за муравьями. Они очень интересные. Правда я Инге хотел предложить…

— Автобус наш, — киваю влево.

— Ты знала, что жирафы могут не спать долгим сном неделями?

— Нет, не знала.

— А давай устроим твоему мозгу утреннюю разминку! — воодушевленно предлагает он.

Разминку… Да он у меня уже кипит просто…

Двери открываются, и мы заходим в автобус.

— Игра называется «Почемучка».

Лучше бы я дождалась девочек…

— Итак, — кряхтя, пробираясь сквозь толпу, начинает он. — Вопрос первый. Дарина, почему лошади и некоторые другие парнокопытные часто спят стоя?

— Может… чтобы быть начеку? — осторожно протискиваюсь между девушкой с тубусами и мужчиной с большим рюкзаком «яндекс-еда» на плечах.

— Это да. Но как стоя можно спать?

— Вряд ли отвечу, — останавливаюсь у окна.

— Все благодаря специальному механизму своего организма, который позволяет им блокировать колени в прямом положении.

— Ясно.

— Удобно, да? Вот бы и мы так могли.

— Вершинина может, — пожимаю плечом.

Она имеет способность отключиться в любом положении.

— Вопрос второй. Почему мыши спят вниз головой?

Хоспаде…

— Им так удобно? — предполагаю я.

— В какой-то мере, — кричит мне на ухо. — У летучих мышей хрупкие кости, на земле эти существа совершенно беззащитны. Они не могут отталкиваться и взлетать, как птицы, например. Структура крыла позволяет с легкостью делать это, падая.

— Понятно.

— Вопрооос номер триии, — хватается за поручни. — Почему говорят, что дельфин всегда бодрствует?

— Потому что полушария его мозга спят попеременно, — умничаю я.

— Молодец! Вот тебе ириска! — достает из кармана «золотой ключик».

Мы уже привыкли к тому, что он всюду их с собой носит.

— Мм… Так у нас еще и с призами игра! — забираю конфету с его ладони.

— А теперь моя любимая рубрика: «Загадки».

Блин. Хобби Левицкого. Он этими самыми загадками измучил всех вокруг.

— Что меньше рта муравья?

Господи, дались ему эти муравьи!

— Сдаюсь.

— Еда для муравья! — хохочет он. — Теперь серьезно. Настройся… — создает напряжение взглядом. — То назад, то вперед, ходит, бродит пароход. Остановишь — горе! Продырявит море!

— Мм…

— Пароход, взад, вперед…

— Гер…

— Ну думай же! Ты девочка, должна знать!

— Утюг?

— Да! — радуется он. — Ни зверь, ни птица, носок как спица. Летит — пищит, сядет — молчит.

— Комар.

Уже загадывал.

— Что это такое: синий, большой, с усами и набит зайцами?

Чешу стянутые шпильками волосы.

— Вот вообще без понятия!

— Хах! Троллейбус! Это ж легко! Так-с… — закатывает глаза, раздумывая. — Что у Адама спереди, а у Евы сзади?

— Боже, Гера, я не знаю! — пищу, сокрушаясь. — А давай Малежика послушаем? Ты ж обещал, — напоминаю я ему.

Шум и гам, царящие в автобусе, мешают настроиться на предстоящую пересдачу. Как и бесконечная болтовня Левицкого.

— Сейчас все будет! Я тебе дам свой плеер и наушники. Там звучание — просто бомба! Так… стоп. У меня тут не Малежик, сборник. Но хороший!

— Сгодится.

Распинав локтями всех близстоящих пассажиров, Герман извлекает-таки из своего ридикюля наушники. Огроменные. Страшные. С мягкими желтыми подкладками.

— Готова к умопомрачительному звуковому экстазу? — уточняет он, цепляя мне на уши эту замечательную самопальную металлоконструкцию.

— Готова.

Левицкий нажимает кнопку на старом кассетном плеере (не спрашивайте откуда он у него) и я погружаюсь в ретро…

Играет его любимая «Белая ночь» Салтыкова, конечно же. Мы ее уже наизусть знаем, потому что каждую субботу Гера устраивает нам музыкальный марафон.

Он выходит уже на следующей остановке, поскольку учится в другом корпусе. Машет рукой, когда я спешно хватаюсь за плеер. Мол потом отдашь.

Улыбаюсь и киваю.

Отвернувшись к окну, слушаю одну песню за другой. «Привет» группы Секрет, «Между мной и тобой» Оскара, «Летний дождь» Талькова. На «Восьмикласснице» Кино выплываю с волной студентов на улицу. Иду в сторону академии, и как-то понимаю, что настроение чудным образом наладилось. Странная терапия Левицкого сработала, видимо.

Вливаюсь в поток ранних пмгашников[3].

Застреваем на входе. Как обычно. Однако сегодня очередь, выстроившаяся перед турникетом, двигается особенно медленно. Потому что работает только один.

Стаскиваю шарф, от которого становится душно. Смотрю на часы. До встречи с Укупником десять минут, а я еще даже ничего не повторила.

Внезапно ощущаю нечто необъяснимое. Какой-то внутренний дискомфорт, что ли… Тревожность.

Кручу головой и натыкаюсь взглядом прямо на Него.

Ян.

Стоит за моей спиной.

И пока он, не без интереса, осматривает дикую металлическую конструкцию, в которую зажата моя голова, я спешу отвернуться.

И да, делаю вид, что не замечаю того, что он совсем-совсем рядом.

Делаю вид, но все же чувствую… как шевелятся от его дыхания волоски на затылке, не попавшие в пучок.

Готова поспорить, он слышит перемотанную на повтор «Выхода нет» Сплин, но мне фиолетово.

Совпадение чистой воды.

И нет, я не буду вспоминать о том, что когда-то мы слушали эту песню вместе, а потом еще долго рассуждали над ее смыслом…

Укупник не пришел. Точнее пришел, но прямо перед началом пары у четверокурсников. Раздраженно от меня отмахнувшись, велел подойти к нему вечером.

Забыл. Он просто забыл, что назначил мне пересдачу…

Испустив разочарованный вздох, направляюсь в свою аудиторию. Пятая пара заканчивается в семнадцать двадцать пять. Если пойду пересдавать после нее, то не успею на работу, а Жанна меня точно ждать и прикрывать не станет. Как правило, за минуту до окончания смены она, что называется, уже на низком старте.

В аудиторию залетаю одновременно с преподавателем политологии. Извиняюсь, спускаюсь по ступенькам и сворачиваю налево, чтобы занять место рядом с Риткой. Вершинина на совместных парах с управленцами сидит отдельно. Нетрудно догадаться с кем… Прилипла к Нему намертво.

— Рит… Ты чего?

Только сейчас замечаю, что она плачет.