— Да. Вечером и ночью, — нехотя признается Беркутов.

Ночью? И чем же он занимается?

— Рисует. На тачках. Аэрографию, — уточняет, будто подслушав мои мысли.

Рисует значит.

Отворачиваюсь. Грустная улыбка трогает мои губы.

Я рада, что он не забросил это свое хобби. Потому что, Ян, на мой взгляд, действительно обладает незаурядными способностями. Его картины потрясающие. Он очень талантливый, хотя сам так однозначно не считает.

— Даш, скажи, Кучерявый на парах появляется как положено, каждый день?

— Нет, конечно, — ябедничаю без зазрения совести. — С недавних пор стал много пропускать. Хотя я ведь не всегда с ним по расписанию пересекаюсь, — добавляю поспешно. (Не то решит еще, что мне есть какое-то дело до прогулов Абрамова).

Нет мне до него никакого дела!

— Ну понятно, — цедит сквозь зубы. — Связался на свою голову…

Последнюю фразу он произносит тихо и скорее всего это просто мысли вслух, но я ведь слышу.

— С кем связался?

Сперва молчит, но потом, скосив в мою сторону обреченный взгляд, решается на ответ.

— Меня вытащил из алкогольной трясины, а самого засосало в криминальные дела. Спелся с Паровозом, ошивающимся в том же автосервисе, — барабаня по рулевому колесу, произносит с досадой.

— С Паровозом? А это еще кто такой? — спрашиваю настороженно.

— Кто-кто… Харитоновский бандит.

Матерится, но тут же осекается, вспомнив, что сзади сидит Савелий, к счастью, слишком увлеченный Матроскиным и дядей Федором.

— Погоди. Я не очень понимаю, ты сейчас о Саше? О нашей однокласснице?

— О ней, да.

Харитоновский бандит. Ну и ну…

— Не знаю, Даш, что они там с Яном мутят, но сдается мне, ничего хорошего, — предполагает обеспокоенно.

— А зачем ему вообще все это понадобилось? Работа и… прочее. Что за необходимость?

Насколько знаю, раньше Ян не испытывал нужды в финансах.

— Да у него еще весной с отцом возник серьезный конфликт. Ян отказался поступать в МГУ на юрфак, вот дядя Игорь и затянул ему гайки. Лишил финансовой подушки…

Так вот почему он начал зарабатывать сам.

— И ладно бы работа! Мне не нравится компания отморозков, в которую он попал. Вон уже и деньги у него имеются, и недешевая тачка… Я пытался с ним поговорить, но без толку. Он всегда был сам себе на уме.

В памяти всплывает наша с Яном случайная встреча в автобусе.

«Совсем плохи дела у твоего электрика?»

«У тебя, судя по всему, тоже не все в жизни гладко».

«С чего ты так решила?»

«С того, что ты в автобусе, Абрамов. Как самый настоящий простолюдин».

И вот через какое-то время вдруг появляется та самая машина, о которой упомянул Рома.

Как-то мне не по себе становится.

— Дядь Игорь в шоке. Не ожидал, что сын так долго протянет без его кормушки.

— Его отец — ужасный человек, — все-таки не могу удержаться от нелестного комментария.

— А ты с ним знакома? — удивленно приподнимает бровь.

К сожалению…

— Мы виделись лишь однажды, но этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы понять, почему Абрамов живет отдельно.

— Дядь Игорь своеобразный, у них с Яном довольно сложные взаимоотношения. Всегда были и есть, но с другой стороны, вот смотри, ситуация: недавно он попал в аварию, и Ян целый месяц его выхаживал. Так что… как бы там ни было, семья — это семья. Несмотря ни на что.

Парень вдруг замолкает и бросает на меня встревоженный взгляд.

— Извини. Что-то меня понесло… Когда-нибудь точно за балабольство без языка останусь.

— Все нормально, — отзываюсь я тихо.

Должно быть, вспомнил тот наш разговор в кафе. Я тогда зачем-то рассказала ему о том, что после произошедшего в десятом классе, от меня отвернулись родители.

Закусываю внутреннюю часть щеки, чтобы сдержать подступившие слезы.

Больная тема, но я давно смирилась с их решением.

— Приехали, Савелий! Найдем место на парковке, оплатим и можно идти, — сообщает Рома, потирая глаза.

Каждый год ВДНХ дарит москвичам и гостям города самую настоящую сказку. В преддверии Нового Года миллионы ярких огней подсвечивают аллеи и создают невероятную атмосферу праздника. Новогодние инсталляции, светящиеся колонны, ажурные арки, бесконечные цветные гирлянды, необычная футуристическая елка.

Здесь так красиво! Глаза разбегаются!

Савка сжимает маленькой ладошкой мои пальцы, улыбается во весь рот и зачарованно вертит головой, то и дело восторженно охая.

— Взял, — Рома выставляет перед нами две пары арендованных коньков. — И билеты…

— Я бы сама купила, — недовольно на него смотрю. — Сейчас все тебе верну.

Залезаю в карман и достаю оттуда прихваченные с собой деньги.

— Даш, — вздыхает и накрывает мою руку своей. — Пожалуйста, не надо, убери. Это ведь была моя инициатива. Ты могла отказаться и не поехать, так что…

— Я здесь из-за Савелия. И на лед с ним пойду только в том случае, если сама оплачу билеты и коньки, — выдвигаю условие, угрожающе сдвинув брови к переносице.

Роман раздраженно цокает языком, когда я настойчиво вкладываю купюры в его ладонь.

— Дальше мы сами, — сообщаю деловито.

Уходим в раздевалку. Я переобуваюсь первой, а потом уже надеваю коньки на мальчика.

— Ну что, Савелий, готов? — бодро спрашиваю, как следует затягивая шнурки.

— Дааа! — тепло улыбается он в ответ.

— А не боишься? — прищуриваюсь.

— Неее!

— Отлично, тогда потихонечку встаем.

Помогаю ему подняться со скамейки. Даю время постоять, походить, попрыгать, привыкнуть к интересной и необычной обуви и только после этого выхожу с ним на детский каток.

Идея, конечно, авантюрная, но давать задний ход уже нет смысла. Главное, уберечь ребенка от падений, и при этом дать прочувствовать магию льда.

— Ооо!

Савелий изумленно таращится на подсвеченные ледяные дорожки.

— Крепко держись за обе руки. Корпус наклоняем вот так, коленки сгибаем. Начинаем делать маленькие, осторожные шажочки вперед. Давай пробовать.

Первые минут сорок учимся стоять, медленно ходить по скользкому льду и балансировать.

Савка действительно не боится, и это значительно осложняет дело. Уж слишком резвый, а я очень переживаю на тему того, чтобы он не ударился.

Пододвигаю к нам опору-тюленя. Вроде как сам будет передвигаться, но риск падения снижен.

— Какоооой красииивый!

Симпатичный тюлень-ассистент Савке явно по душе.

— Теперь он тебе помогать будет. Ты не замерз? — спрашиваю настороженно.

— Неее. Я надет как ка…пус…та.

— Одет, — поправляю его я и встаю позади, чтобы подстраховать на первых порах. — Так. Держись теперь за него. Вот здесь, за хвост. Ну, шагаем.

Савелий старательно повторяет заученные движения.

И все-таки какой молодец!

Еле сдерживаюсь. На глаза нет-нет, да и наворачиваются слезы. Нарушение координации мешают Савелию справляться с поставленной задачей, но он борется. Борется со своим телом…

— Ты просто умница! — хвалю его я.

— Нда? — запрокидывает голову назад и смеется, когда начинает заваливаться влево.

— Стоп! — испуганно хватаюсь за него.

Встреча с твердой поверхностью нам точно ни к чему.

— Садись, отдохни немного, — аккуратно усаживаю мальчугана на тюленя.

Удобнейшая штука, скажу я вам! В моем детстве таких приспособлений точно не было.

— Покатааайся! Покатааайся! — требует Савка, постукивая милого морского ассистента по хребту.

— Ладно.

Я подмигиваю ему, отъезжаю чуть вперед и начинаю исполнять на льду всякие несложные штуки. Ёлочку, змейку, ласточку.

— Ооо! — визжит Савелий.

Кручусь вокруг своей оси. Не обращая внимания на ноющее колено, выписываю круги вокруг мальчишки, ведь это вызывает у ребенка неподдельный восторг.