— Понимаю.

— У тебя кисть опухла, — виновато смотрит на мою руку.

— Ерунда.

— Так стыдно… Спасибо, что остался со мной. Я даже толком не успела обдумать этот свой глупый порыв, — искренне смущается она. — Просто ты с самого начала был такой собранный, спокойный и уверенный, что я… — тяжело вздыхает, так и не закончив мысль.

Спокойный?

Ну-ну… То-то мои смарт-часы в самый разгар процесса выдали: «Ваш пульс свыше ста двадцати ударов в минуту. Необходима релаксация».

— Сказать по правде, мне было не так страшно в твоем присутствии. Это несколько странно, но… говорю, как есть, — лупится на меня растерянно. — Я боялась, что Артем как-то пострадал при падении, и что я могу его потерять, — признается дрожащим голосом.

— Главное, что сейчас все хорошо.

— Да, как ты и обещал, — шумно шмыгает носом.

Ну нет, только не слезы.

Намереваюсь уйти, однако в последний момент внезапно осознаю, что обязан сделать то, что не давало покоя долгие годы.

Может и сон этот дурацкий перестанет мне сниться.

— Алена, тот эпизод в лесу, — в глаза друг другу пристально смотрим. — Охота и остальное…

Черт. Охренеть как это непросто. Извиняться. Не потому что в лом, а потому что это надо было сделать гораздо раньше.

— Я давно тебя простила, Ян, — не отрывая от меня пронзительного взгляда, прижимает плачущего мальчугана к себе. — Все ошибаются. По себе знаю…

Затихает.

С минуту молчим.

Киваю и ухожу.

Ощущая, как прошлое, наконец, меня отпускает…

Курим с Илюхой на улице. Его интересуют подробности «партнерских родов», а я, клянусь, слов в предложения толком собрать не могу. Да и вообще, он хоть и лучший друг, а делиться вот таким интимным моментом, вдруг объединившим нас с Лисой, не тянет совершенно… Впрочем, и его задорное настроение сходит на нет, стоит только на горизонте появиться Рыжей. Рыжей, в сопровождении Юнусова.

Здороваются с нами.

Руки, однако, парни друг другу не протягивают…

Парочка идет в сторону торца здания. Видимо, для того, чтобы помахать молодой мамаше в окошко. Поздно уже, да и не пустят к ней никого в ближайшие дни.

— Выдохни, — хлопаю Паровоза по напряженному хребту.

Наблюдаю за болезным и почему-то в башке помимо воли всплывает брошенная отцом фраза: «В том, что Дарина пошла на крайние меры, виноват ты и только ты».

— Выяснил, кто? — глубоко затягиваюсь.

— Да.

— Когда поедем гасить? Стрелу будешь забивать? Или завалимся к ним без предупреждения? — кидаю окурок на землю и тушу его подошвой кроссовка.

— Без предупреждения.

— Учитывая обстоятельства, это лучший вариант.

— Я один поеду, Ян.

— В своем уме? Идиотизм чистой воды.

— Это только мои терки. Не ваши.

— Не дури. Вместе разрулим. Маякнешь, понял? — жду ответа. — Илья…

— Да.

— Не вздумай лезть туда в одиночку. Ты, безусловно, крут, но не настолько… Месть не должна затмевать разум. К ней надо подходить с холодной головой. Ясно?

— Ясно.

— Выпьем в баре за углом? — предлагаю, дабы дернуть его отсюда.

Отказывается, а когда неподалеку снова начинают стучать Харитошкины каблуки, резко подрывается.

— Илюха, давай не сейчас, — пытаюсь тормознуть его, заранее зная, что ничего хорошего из этого не выйдет. Он же кипит весь внутри. Невооруженным глазом заметно.

Нагоняет девчонку у ворот.

Останавливает, прихватывая за локоть.

Говорят. Спустя минуту уже на повышенных тонах.

И да, что вполне ожидаемо, все это заканчивается потасовкой, ведь Камиль, как всегда, считает своим долгом вмешаться в эту бурю.

— Мать же вашу, что за день! — удрученно вздыхаю, наблюдая за тем, как разъяренные дурни катаются по асфальту.

— Хватит! — безуспешно призывает к миру Рыжая. — Я сказала, хватит!

— Прекращайте, парни, сколько можно? — устало тру переносицу.

— Как вы меня достали! — на эмоциях шипит та, за которую они бьют друг другу морды.

А потом нежданно-негаданно раздается выстрел, и петухи вынужденно замирают.

В недоумении вскидываю бровь и качаю головой, глядя на Харитонову, прижимающую дуло револьвера к своему виску.

— Упростить вам жизнь, а? Следующий будет сюда! Меня на хрен все задолбало! — информирует она хладнокровно.

— Спятила? Опусти, Сань, — испуганно просит Илья.

— Не приближайтесь ко мне! Оба! — цедит девчонка сквозь зубы.

Тишина вдруг кажется такой громкой, что становится крайне не по себе…

Никто не произносит и звука. До тех пор пока фигура Рыжей не скрывается за поворотом…

Смиренно жду дня Икс. Сперва думал вылететь прямиком в Болгарию, но потом решил, что неплохо бы немного поостыть к нашей встрече. В общем, оставшееся время провожу наедине с собой. На все забиваю.

Клуб оставляю на Клима. Детей на деда. Правда мать прошу за ними приглядеть. А то мало ли…

Во вторник привожу квартиру в идеальный порядок и ближе к девяти вечера еду в Шереметьево.

Отчего-то волнуюсь как сопливый пацан, еще и накручиваю себя капитально за те полтора часа, которые провожу в ожидании. А уж когда вижу Дарину в компании девиц из ее команды, вообще накрывает. Самыми что ни на есть противоречивыми эмоциями.

— Привет, — пока она растерянно замирает, целую в одностороннем порядке и на пару секунд стискиваю ее в объятиях, крепко прижимая к себе.

— Ты зачем здесь? — практически сразу отодвигается и недовольно хмурит брови.

Типа не ожидала меня тут увидеть.

— Дурацкий вопрос, Даш. Я всегда тебя встречаю.

Пытаюсь отдать ей цветы, но она, поджав губы, демонстративно отказывается.

— Это вам, — цокая языком, вкладываю букет роз в руки ворчливой старушенции, проходящей мимо.

— Оой, спасибо, юноша! — та разительно меняется в лице. Буквально расцветает, превращаясь в Божий одуван.

Забираю у своей девчонки чемодан и цепляю ее за руку, невзирая на протест.

— Как долетела? — интересуюсь буднично. А самого на части рвет. Потому что кольца на ее пальце я не ощущаю.

Сняла.

СНЯЛА!

Не отвечает, и это люто бесит.

Уже на улице выдирает свою ладонь из моей и достает телефон. Краем глаза вижу, что собирается заказывать такси. Доконать меня решила, не иначе!

— Машина рядом.

— Сама доеду, спасибо.

Считаю до пяти. На всякий случай напоминаю себе о том, что эта женщина родила мне двоих детей.

Мне, больному на голову ублюдку…

— Сделай одолжение, Дарин, не усугубляй.

— А ты перестань делать вид, будто ничего не происходит!

Отнимаю телефон, убираю его в карман и веду ее на парковку.

— Подстриглась? — спрашиваю, когда садимся в тачку.

— И что? Захотелось, — агрессирует в ответ.

— Мне нравится, не переживай, — отзываюсь ей в тон.

— Будто это меня волнует, — усмехается, занимая пассажирское сиденье. — Просто говорят, что новую жизнь нужно начинать именно так.

— Какая несусветная чушь.

Новую жизнь.

— Загорела, еще больше похорошела… — констатирую, досконально ее осматривая.

— Верни телефон, надо позвонить твоему отцу, — игнорирует мои скупые комплименты.

— У них все в порядке. Мелкие спят, не хер трезвонить. Разбудишь.

Не спорит. И на том спасибо.

Завожу мотор, выезжаю с территории аэропорта.

Первые двадцать минут проходят в напряженном молчании. Она отстраненно смотрит в окно, и я не выдерживаю, потому что атмосфера между нами накаляется до предела.

— Кольцо. Где?

— Сняла, — в ее голосе звучит вызов.

— И почему же?

— Потому что мы разводимся, — оповещает сухо.

— Спасибо, что вообще сообщила.

— Перед отъездом я подала заявление, Ян. Завтра съеду с квартиры. Только вещи соберу, — информирует деланно равнодушно.

Сука. Видит Бог, я терпел как мог.

Мельком глянув в зеркало заднего вида, резко жму на тормоз и сворачиваю в удачно подвернувшийся дорожный карман.