Минута — и входная дверь в очередной раз оповещает о том, что очередные нежданные гости покинули мой дом.
Направляюсь на кухню, мать, естественно, идет следом.
— Ян… ты бы… помягче с ним…
— Помягче? Лучше даже не начинай, — достаю бутылку воды из холодильника.
— Почему ты так и не приехал? — расстроенно произносит она. — Я ведь праздничный ужин приготовила и позвала гостей. Восемнадцать — особенная дата.
— Это мой день. Имею право провести его так, как пожелаю.
— Ян… — обнимает меня за плечи сзади и тяжело вздыхает. — Ты навещал Алису, да?
Молчу.
На кладбище я бываю гораздо чаще, чем в родительском доме.
— Мог ведь заехать к нам. По пути…
— Не мог.
— Я привезла тут тебе всего понемножку, — начинает вытаскивать из сумок кастрюли и контейнеры.
— Не стоило. Я моральный инвалид, а не физический. От голода не подохну.
— Поужинаешь, — продолжает заставлять стол едой. — Здесь и салаты есть, и котлеты. Торт… Только не забудь убрать все в холодильник, чтобы не пропало.
Какая забота!
Смотрим друг на друга.
— Иди, орать будет.
— Проводишь? — вытирает слезы.
— Да.
Снимаю с вешалки ее пальто, помогаю надеть.
— Приезжай домой, прошу тебя. Хотя бы иногда, — немой укор в глазах, но внутри даже не отозвалось.
— Пошли уже, мам.
* * *
Пару минут спустя из подъезда выходим вместе, но к отцовскому гелику я не подхожу.
Беркутов опускает стекло и вскидывает руку. В ответ получает от меня недвусмысленный жест. Указание по тому маршруту, куда следует идти.
— Добрый вечер, — здоровается со мной молодая мамаша. — Вы не подержите дверь? Неудобно с коляской.
Один мелкий соплежуй стоит рядом, а второй сидит у нее на руках. Пялится на меня, не моргая.
Не сказав ни единого слова, открываю дверь и закатываю коляску.
Рожают, а потом не могут с ними справиться…
— Спасибо огромное. Оставьте вон там у стены, если можно.
— Мам, я писать хочу.
— Потерпи, немного, Кирюша. Почти дошли.
Пока поднимаюсь по ступенькам, вынужден слушать этот чудесный диалог.
— Не могу терпеть, — хнычет он.
По ходу конкретно пацану на клапан давит. Остановился. И вся делегация вместе с ним.
— Все… — выдыхает с облегчением.
В штаны напрудил???
— О… ух ты! — замечает на лестничной площадке шары, бежит к ним и тянет свои загребущие лапы к лентам, покачивающимся от сквозняка.
— На чужой каравай рот не разевай! — каркаю сзади.
— Аа? — запрокидывает голову назад.
— Я говорю, мое это, сыкун, — сгребаю связку в кулак.
Один пролет. Захожу в квартиру, запихиваю шары внутрь и закрываю дверь. Толкаю их в зал под потолок.
Ну и на хера они тебе спрашивается?
С минуту осмысливаю свой идиотский порыв. Разглядываю мерцающие в полутьме шары и думаю, какого меня переклинило. Вспоминаю про подарок, который мне вручила девчонка. Возвращаюсь в прихожую, снимаю коробку с верхней полки шкафа и отправляюсь на кухню, чтобы закинуть что-нибудь в желудок.
— Сто процентов пазл, — срываю бант.
БАНТ!!! Это ж надо!
Достаю то, что лежит внутри.
Поздравительная открытка с персонажами Заходера. Та самая «вечеринка» осла у болота. Пух, Сова, Пятачок. Все в сборе.
«PS. Твои мне нравятся больше. Здесь художник явно подкачал)».
— Согласен.
Смотрю дальше. Беру в руки книгу, провожу пальцем по корешку. «История старых картин» — гласит название. Красивая… И такой у меня нет, что странно.
Листаю. Залипаю на одной из страниц, но потом все-таки откладываю в сторону. Забираю последнюю коробку и, нахмурившись, читаю название.
И нет, вопреки моим предположениям, это не пазл.
«Творческий оракул» от МИФ.
Покручиваю незнакомую вещицу в руках. Лезу читать инструкцию.
«Не знаете, как принять важное решение? Не дает покоя творческий кризис? Одолевает плохое настроение и осенняя хандра? Иногда чтобы сдвинуться с точки, нужно просто поиграть. Задайте вопрос и получите ответ».
— Да неужели…
Пытаюсь разобраться.
Чушь какая-то.
Или нет.
Набор из карт, похожих на таро. С предсказаниями, которые раздают величайшие художники: Да Винчи, Пикассо, Ван Гог, Кало. На каждой карте фразы о жизни и творчестве. Цитаты, изречения и остроумные советы. В дополнение к ним идет иллюстрированная брошюра содержащая краткую биографию каждого художника.
Заморочилась. Я такое не встречал.
Запах, доносящийся из кастрюль, ненадолго отвлекает меня от созерцания яркой брошюры.
Да тут прямо пир на весь мир.
Выкладываю на тарелку матушкины шедевры. С недавних пор она посещает кулинарные курсы. Думает, что это как-то поможет удержать дома отца. Вроде взрослая женщина, а столь наивная до сих пор…
Отрезаю кусок сочной отбивной, отправляю его в рот и откидываюсь на спинку стула. Смотрю на коробку и думаю про Арсеньеву. Возвращаюсь к тому моменту, когда увидел ее в подъезде. Смутившуюся до румянца на щеках. Улыбающуюся. С дурацкими, мигающими шарами в руках.
Ее интерес ко мне — просто недоразумение. Не глуха, не слепа, а все равно крыльями машет у самого костра. Инстинкт самосохранения отсутствует напрочь. Да и разум, видимо, в отключке, несмотря на то, что не тупая…
Целоваться полезла. Хотя «целоваться» — это слишком громко сказано. Ее губы на моей щеке — целомудрие в чистом виде. Впрочем, как и вся она…
В памяти всплывает картинка нашего знакомства. Солнечное утро. Запах краски…
Похоже, мои пальцы под коленкой — ее самое большое эротическое переживание в жизни. Задрожала вся, напряглась… покраснела.
Качаю головой.
Н-да…
— Ну давай поиграем, оракул.
Дожил… сам с собой разговариваю.
Отставляю тарелку, перемешиваю и раскладываю карты в несколько рядов.
Слушаю тишину. Давлю кривую усмешку.
И что мне с тобой делать, Арсеньева?
После недолгих раздумий выбираю карту. Левый верхний угол. Переворачиваю.
Энди Уорхол. «Иногда лучше желать, чем обладать».
— Вот и я о том же…
Глава 11. Свидетель
Дарина
Конец октября
Жизнь в гимназии идет своим чередом. Уроки, консультации, подготовка к ЕГЭ, тренировки. Каждый день забит до отказа, но мне по-прежнему все нравится. Я даже записалась в бассейн. Плаваю трижды в неделю после занятий по волейболу. Красота.
— Дарина, почему ты стала хуже учиться? — отчитывает меня папа в один из вечеров.
— Здесь, в Москве, программа сложнее. Требования выше.
Кажется, что я просто оправдываюсь, но это совсем не так. Я ведь и правда делаю все возможное. И мне непросто.
— Ты же у меня отличницей была! — расстроенно хмурится он, пододвигая к себе блюдце с чашкой. — Три четверки намечается: биология, химия, физика.
— Бать, хватит уже песочить Дашку, она итак носа от учебников не поднимает, — вмешивается в наш диалог младший брат.
— И тебе стоило бы, — грозно глянув на Лешку, отвечает отец. — Оболтус! Одни тройки…
— Да кому нужны эти ваши оценки! В жизни они никак мне не пригодятся, — фыркает он.
— Оценки, Леш, — отражение ваших знаний, — обращается к нему мама.
— Чушь, — спорит он, закидывая в рот пряник.
— Чушь — то, чем ты занимаешься днями напролет.
Это родители так про Лешино увлечение отзываются. Они далеки от того, что связано с интернетом, и совсем не поддерживают его желание развивать свой канал на ютуб-платформе.
— Мужчина обязан освоить достойную профессию.
— Ага, и получать за нее копейки, — брат закатывает глаза. — Вот ты, бать, работаешь на заводе, а толку? Всю жизнь живем от получки до получки.
— Алексей! — брат получает строгий взгляд от матери.
