— Мне понравится, если все вы свалите отсюда.

— Ян, ну какого лешего! Давай немного потусим, — ноет поплывший Рома.

— Не сегодня.

— Че зазря ехали? Кидалово жесткое…

— Я никого не приглашал, так что катитесь к дьяволу.

— Его сын итак здесь, может, останемся? — хохочет Беркут, и к нему присоединяются все остальные.

Читай по губам.

— А че, жрачку и «подзарядку», тогда можно забрать с собой? — пожевывая нарезку из вскрытой упаковки, спрашивает Сидор.

Закатываю глаза.

— Все забирайте и на выход. Я не в настроении.

— Ща, перетереть кое-че надо.

— А я предупреждал вас, — поднимаясь с дивана, говорит Камиль. — Егор, дай ключи, мы вас в машине подождем.

— Кэмэл, по-братски, подгони тачку поближе. А то не прет так далеко возвращаться.

Юнусов кивает и, проходя мимо, хлопает меня по плечу. Единственный адекват в нашей стремной компании…

Сидор поднимает пакеты с пола и молча семенит за ним следом.

— Слышь, Ян, а эта блаженная из коридора, — Мирзоев кивает головой в сторону захлопнувшейся двери, — течет по тебе, что ли?

С какой целью интересуется догадаться нетрудно. Школьницы для двадцатитрехлетнего Глеба — особый фетиш. Он уже был в одном шаге от того, чтобы загреметь за решетку, но выводов не сделал.

— Арсений на него жестко запала, — усмехается Беркутов.

Рот-помело. Заткнись.

— А я запал на нее, — продолжает веселиться, глядя на меня с вызовом.

В его глазах пляшут черти. Пытается вывести на эмоции, но это — дохлый номер. Его провокации ничуть меня не трогают.

— О, да тут у нас намечается кое-что занятное, — присвистывает Глеб. — А я и думаю… конец сентября, а зарубы нет. Непоряяядок!

— Моя ж очередь выбирать, — беззаботно пожимает плечами Рома, и в эту самую секунду отчего-то хочется вломить ему с ноги.

— Ты спятил?

— А че нет? Дашка мне нравится. Красивая, спортивная, ноги от ушей.

— Дерьмовый ты друг, Рома. Она ж тебе типа доверяет.

Дура.

— Много ты понимаешь! Тактика у меня такая. Я бы с ней и так, и так замутил, — сообщает он. — Безо всякого спора. У нас, кстати, совместный проект, причем по демографии. Чуете, к чему идет?

Эти долбоящеры улюлюкают.

— Ника тебе кокушки оторвет, — хохочет Пашу.

— Ника пусть расслабится. Я человек свободный, — ерепенится тот в ответ. — Что хочу, то и делаю. Ну так что, Ян?

— Мути на здоровье.

— Сливаешься? — удивленно уточняет Мирзоев.

— Она меня не интересует.

— То-то ты постоянно на нее пялишься, — ухмыляется Рома.

— Тебе проспаться надо, Беркут. Ты бредишь, — холодно отзываюсь я.

— Ян, вопрос не по теме, — Пашу снимает кепку с головы. — Мой отчим… он где? Его уже ищут с работы. Надо бы вернуть его.

— Завтра поедем заберем.

Я и забыл о нашем «пленнике».

— Зря ты не захотел присутствовать, — обращается к нему Мирзоев. — Это было то еще шоу!

— Он мог узнать меня.

— Ага, с мешком на голове, — хохочет Дикий. — Ты просто струсил, признай. Боишься его до трясучки.

Тот сжимает челюсти до хруста, но молчит.

— Егор, — предупреждающе сверкаю глазами.

— Затыкаюсь, — примирительно вскидывает ладони.

— Так и я реально сдрейфил, когда Ян полил его бензом и достал зажигалку, — качает головой Мирзоев. — У него тот еще взгляд маньяка был в ту секунду.

Чередов в ужасе округляет глаза.

— Я же просил просто навалять ему и припугнуть.

— Наваляли и припугнули, — отчитывается Рома.

— Не дергайся, — успокаиваю я Пашу.

— А если он к ментам пойдет? — проводит рукой по короткостриженному затылку.

— Ага, ему там только рады будут. Пришьют че-нить новенькое, — смеется Глеб.

— Он никуда не пойдет. Шмотки его собери. Твою мать он больше беспокоить не станет, — обещаю ему я.

Кивает.

— Играем в воскресенье? — Мирзоев улыбается точно Чеширский кот. — Только лес, мы, пейнтбол и один нехороший, продажный зайчишка…

— Если дождя не будет, — потираю висок.

Чертова мигрень второй день подряд отравляет жизнь.

Внезапно раздается звонок в дверь.

— О, Машенька подъехала.

— Забирайте ее и в закат.

— Ладно, зануда.

Но ключ, проворачивающийся в замочной скважине, вдруг ясно дает понять, что по ту сторону явно не девка для утех.

Даже не двигаюсь с места. Вскинув бровь, наблюдаю за тем, как суетятся пацаны, заметая следы.

— Окно открой, фан стоит жуть, — командует Дикий Чередову.

— Я это сюда спрячу, лады?

— Да уймитесь вы, — призываю их успокоиться.

Этот все равно уже здесь. Стоит, наблюдает за их бессмысленной возней.

— О, дядь Игорь, привет, — здоровается Рома с моим донором.

— Спустись в машину и помоги Марьяне.

— Иду, дядь Игорь, щас обуюсь только.

Пашу толкает его в плечо и показывает на кроссовки.

Дебил. Палится по-страшному.

— К вам скорая помощь пожаловала? — предок подталкивает вперед девицу.

— Ага. Презент от друзей на совершеннолетие, — отвечаю я, равнодушно разглядывая брюнетку, упакованную в костюм медсестры.

Идиоты…

— Нравится? Можешь себе забрать, — предлагаю я породившему меня на свет. — Она вроде в твоем вкусе.

Чем-то смахивает на его секретаршу.

Наблюдать за тем, как темнеют от гнева его глаза — одно удовольствие.

— А кого нужно полечить? Кто из вас именинник? — хлопая ресницами, робко вклинивается в нашу беседу «мясо».

— ВСЕ ПОШЛИ ВОН! — Игорь Владимирович сверлит меня ненавидящим взглядом.

— Мы как раз собирались уходить. Машенька… — Мирзоев разворачивает медсестру лицом к выходу.

— До свидания, — Егор идет следом, по-джентльменски прикрывая своей курткой ее полуголую пятую точку.

Цирк…

— Развлекаешься? — Абрамов-старший скидывает мои ноги с журнального столика.

— Да как всегда, ты все веселье обломал.

— Устроили притон! — начинает орать. — Почему мне опять звонят соседи?

— Мнительные.

— Я просил не собирать здесь этот мусор! — дергает меня за джемпер на себя. — Еще раз позволишь себе высказаться при посторонних в подобном ключе и я…

— Руки убери от меня.

— Игорь, что такое?

Из-за его спины выглядывает обеспокоенная мать.

— Твой ублюдок совсем нюх потерял.

— От худого семени не стоило ждать доброго племени, — отзываюсь я, зная, как его бесят все эти фразы.

— Перестаньте, не надо. Игорь…

Сбрасываю ладонью его руку и встаю.

— Что вы здесь забыли на ночь глядя?

— Буду спрашивать у тебя, когда мне приезжать? — кричит, брызжа слюной, и снова делает шаг в мою сторону.

— Ты же помнишь, квартира не твоя, а деда. Так что… не мешало бы, — невозмутимо бросаю через плечо.

— Ян, пожалуйста…

— Да ты только послушай его, Марьяна! Вырастили дерьмо на свою голову.

— Сдали бы в детдом, я же не возражал. Все лучше, чем наблюдать за тем, как вы изображаете из себя жалкое подобие семьи.

— Не возражал он! На всем готовом живешь, а благодарности ноль. Додуматься! Уличную девку сюда вызвать! Опозорить решил на весь дом? Меня! Известного по всей Москве адвоката!

— Я тебя умоляю, — усмехаюсь. — Расслабься. Кому ты здесь интересен, адвокат?

— Щенок паршивый! — клацает зубами от ярости.

— Тебя девка смутила? Серьезно? Помнится ты…

— Закрой свой поганый рот! — прожигает взглядом, отравленным черной ненавистью.

В принципе я всегда плачу ему тем же. И, кстати, если бы не мать, мы бы уже точно вцепились друг другу в глотку.

Изображаю подобие улыбки.

— Игорь… Пожалуйста, успокойся. Подожди меня внизу, я быстро.

— Одевайся, ты едешь с нами, — горе-воспитатель тычет пальцем в Беркутова.

— Куда? — испуганно лупится тот.

— К врачу. Думаешь, по глазам не вижу, что сожрали какую-то дрянь?

— Дядь Игорь, да не надо, я ж почти нормальный…

— Иди давай! Живо! — раздраженно машет головой. — И ты поторопись, Марьяна. Я не намерен тратить вечер впустую.