Оторванное ухо Джека Остряка.

Я приземлился рядом и раскрыл кейс. Кейс тоже использовал хронотехнологию, только не петли а стазис, но в любом случае действовать нужно было быстро, чтобы процент отмерших клеток стремился к нулю. Поставив «кейс» точно под ухом, я сломал петлю с помощью «кольца» и тут же захлопнул крышку.

Так, первый пункт выполнен.

Dance to the beat, wave your hands together!

Come feel the heat forever and forever!

Listen and learn, it is time for prancing.

Now we are here with Caremellendancen!

Я подошел к Ампутации и отключил маскировку. Ее глаза подергивались. Она пыталась посмотреть в мою сторону, но длительность петли была слишком мала, меньше секунды, и ее взгляд постоянно возвращался на прямую линию, туда, где в петле застыл смартфон. Я немного подумал, и сломал ее тоже. Навязчивая песенка стихла, когда выключился плеер.

Я немного сдвинулся, чтобы оказаться точно на линии взгляда Ампутации. Разумеется, я не был таким идиотом, чтобы взять и выпустить ее. Не только потому, что она мгновенно напала бы на меня, оказавшись на воле. Я все еще отлично помнил, что она сделала с моими родителями. Глядя на нее, навечно застывшую, не способную шевельнуться, произнести хоть слово и даже сделать вдох, я не ощущал ничего кроме мрачного удовлетворения.

— Плохих девочек наказывают, — сказал я, направив свет от экрана смартфона себе на лицо. — А твое наказание будет длиться еще очень долго, потому что я на тебя очень зол. Советую хорошенько подумать о своем поведении. Времени у тебя, хм, достаточно.

Я взлетел снова и завис на высоте. В принципе, с делами в Броктон Бей я закончил, можно двигаться дальше. Но что-то удерживало меня на месте, чувство… незавершенности. Словно где-то здесь еще оставались кусочки меня, которые звали к себе, просили забрать их. Сверившись с виртуальной картой, я полетел в восточную часть города.

Криков Выверта я не услышал, пока не подлетел вплотную. Его петля была довольно длинной, около пяти секунд, так что все возможности вдоволь наораться у него имелись, но он почти молчал. Только испускал короткий хрип, когда его плечи выворачивались из суставов. Я подошел ближе, чтобы он увидел меня, но тот не отреагировал вообще никак.

Петля сбросилась, Выверт снова полетел вниз и повис на веревке.

Ни узнавания, ни реакции. На лице Выверта было не больше самосознания, чем у деревянного болванчика. Похоже, здесь ловить нечего.

Моим следующим пунктом стало неприметное здание на юге, окна и двери которого были закрыты плоскими временными петлями, а в крыше зияла дыра, пробитая изнутри. В нее я аккуратно и опустился, чтобы встретиться лицом к лицу со Взломом. Завидев меня, он забился, как рыба на крючке, и что-то нечленораздельно замычал. Я осмотрелся по сторонам и повернул диван так, чтобы усесться лицом к лицу.

— Просто убе… ей меня! — провыл он, споткнувшись, когда петля сбросилась.

Я обдумал просьбу. Нет, слишком рискованно. Даже если я активирую защиту, которую дает кольцо, это не обеспечит полного иммунитета к силе Взлома. Кроме того, для разрушения петли мне нужно находиться вплотную к ней, так что действовать за пределами радиуса его способности тоже не выйдет. Да и не было у меня к нему ни капли сочувствия. Ампутация забрала у меня семью, но Взлом отнял что-то менее осязаемое, но не менее важное

— Нет, Взлом, я тебя не выпущу. В этом случае ты мгновенно возьмешь меня под контроль, а мне уже хватило одной ночки. Знаешь, незабываемые ощущения, когда каждая клетка тела болит так, будто погружена в раскаленный металл, и при этом не можешь даже закричать. Надеюсь, ты за эти три месяца хотя бы приблизительно прочувствовал, каково было мне.

Я ненадолго замолчал, следя за реакцией Взлома. Он тяжело дышал, и не отрывал от меня полубезумного взгляда, но молчал.

— И главное, что вам это дало? Вы всерьез надеялись, что можете просто взять меня под контроль, обнести СКП с моей помощью, потом пустить мне пулю в череп и остаться в шоколаде? Да, я был неудобен для Протектората, они бы закрыли глаза на мою смерть, но разве Сплетница не сказала вам, что Левиафан уже убил меня? Да-да, убил по-настоящему. Сделал небольшое исключение, и проигнорировал эффект Мантона, размолол меня в кашу внутри собственной брони. На то, чтобы восстать из мертвых, мне потребовалось меньше часа. Тут, конечно, начинается тема для философских диспутов, что определяет человека — его сознание или тело. Но я не о философии. Я о том, что пристрели вы меня вместе с Элитом, я бы все равно пришел за вами, и это бы кончилось для вас также печально. Хочешь знать, что сейчас с твоей бандой? М?

Я выдержал небольшую паузу, и молчание истолковал как согласие.

— Адскую Гончую я сдал на опыты Ампутации. Судя по тому, что я видел, перед смертью она наконец-то обрела душевное равновесие и действительно стала собакой… ну или чем-то, отдаленно собаку напоминающим. Мрак сдох, как последнее ссыкло, пустил себе пулю в висок, когда я пришел за ним. Черномазая девка, не знаю даже, как ее звали, пораскинула мозгами об стену. Скиттер и Сплетница тоже сидят в петлях, еще хуже твоей. Скиттер, кстати, я был готов пощадить, но она решила снова поднять ставки вместо того, чтобы смирно уехать в Клетку. Укокошила Александрию, прикинь? Напихала ей в легкие столько мух, что та задохнулась. Так что Триумвирата больше нет, потому что Легенду и Эйдолона грохнул уже я. Ну, там было довольно скучно. Пыщь-бдыщ, пук-кек, и все.

Я откинулся на диване, глядя в потолок. Почему-то впервые за месяцы я ощущал себя цельным, живым. Ко мне вернулось чувство реальности, которое почти угасло, пока я гостил на Земле Алеф или был единственным человеком на безымянной планете. В этом заброшенном доме я порвал последнюю нить, что связывала меня с человечеством. Здесь я окончательно отбросил героя, пусть и падшего, и принял облаченный в полночь ужас. Я помнил пронизанные страхом голоса наемников в рации; ощущения, когда по броне слабым дождиком стучали их пули; легкое, податливое сопротивление раздираемой металлическими когтями плоти. Так явственно, как будто это случилось только что.

И я с трудом вспоминал пребывание на Земле Алеф. Воспоминания ускользали как сон, слишком хороший, чтобы быть правдой. Что от меня вообще осталось, если оставить за скобками мою силу? Может, Эми права, и я действительно не более чем изделие Технаря, действующее автономно после его гибели? Мой единственный собеседник — это запертый во временной петле неудачник. Мой лучший друг — демон, обвившийся вокруг моего сердца. Моего врага вообще словами не описать.

Черт…

Я встал с дивана и пошел в знакомый коридор. За три месяца в повышенной влажности трупы наемников разложились, но не высохли, так что воняло там ужасно. Я осторожно прошелся между разодранных в клочья тел, высматривая что-нибудь полезное.

Карабин М4… хорошая огневая мощь, но слишком уж бросается в глаза. При нем уже знакомый лазерный подствольник… халтура и херня, не интересно. А вот эта Беретта М92 мне подойдет. Мое оружие обладает большой мощью, но применив его при свидетелях, я сразу выдам себя. Пистолет позволит отбиться от обычных бандитов и не слишком сильных кейпов, не раскрывая конспирации. И армейский нож… тоже полезно. Универсальный инструмент, никогда не будет лишним.

— Эй, Взлом! — позвал я, когда вернулся в комнату. — Мне лень тут все перерывать, дел по горло. Скажи мне, где хранил свою заначку, и я выполню одно твое желание, не связанное с вытаскиванием тебя из петли.

— Сердцеед! — выдохнул Взлом за одну итерацию петли.

— Батя твой в смысле? — уточнил я. — А что с ним?

— Убей его!

— Ну, это не самая странная просьба, которую мне доводилось слышать. Ладно, считай он уже труп. Так где?

— Слева!… Стена!… Сейф!

— Ага, понял, — я быстро нашел искомое, скрытое за ложной деревянной панелью, и выставил на револьвере самый слабый импульс, какой только возможно. — Теперь осторооожненько… опа!