— Что-то такое припоминаю, — я снял шлем и пригубил напиток. Помои, конечно, но мне просто нужна глюкоза. — А оно вам надо?

Стояк, похоже, язык проглотил. Дар речи вернулся к нему спустя достаточное время, чтобы я успел выпить половину кофе.

— Ты… ты серьезно?!

— Ну сам подумай. Тут по городу шляется Девятка… правда, теперь уже скорее Пятерка. А я все еще не придумал, что делать с Сибирью, — горячий сладкий жар напитка растекался по телу, словно сама жизнь. — Плюс Неформалы спят и видят, как устроить очередную гадость, а Скитальцы у них на подхвате. Где гарантии, что в следующий раз они просто не перебьют вас всех? Им ведь это ничего не стоит, вы сами все видели. А в петле может не особо комфортно, но зато точно безопасно.

Стояк начал приближаться. Черт.

— Замри!

— Что? — не понял Стояк, но все же остановился.

— А теперь четыре шага назад, — сказал я. — Если приблизишься, придется тебя убить.

— Да ты чего вообще?!

— Я тебе не доверяю. Кстати, если вон та косорылая, — я ткнул за спину большим пальцем, — сейчас же не опустит свой дурацкий арбалет, я ее тоже убью.

— Флешетта, достаточно, — это был голос Шевалье.

Герои нервничали. Их страх наполнял вестибюль адреналиновой вонью. Уверен, они бы уже десять раз попытались бы меня убить, если были уверены, что их атаки возымеют эффект. Что я не предусмотрел, не просчитал их способности, и не подобрал контрмеры. Но они боялись.

Правильно боялись.

Я заглянул в опустевший стаканчик и бросил в автомат еще несколько монет.

— Так ты можешь вытащить Висту? — повторил Стояк.

— Заладили вы со своей Вистой… с какой стати мне вообще помогать героям?

Молчание. Автомат просигналил о готовности, и я взял второй стаканчик с кофе.

— Знаешь что скажу… я вас презираю. Вас всех, потому что герои по определению трусливы и никчемны. Ведь кто становится героем? Те, кто слишком глупы, слишком слабы, слишком трусливы или безамбициозны, чтобы стать злодеем. Ваш предел — это давать интервью и дефилировать по проспектам. Вы боитесь сойтись со злодеями в битве насмерть, и поэтому прячетесь под юбкой у государственной машины. Оно подкидывает вам подачки, и ради них вы готовы глотать мочу, которой злодеи ссут вам на лица. Виста в петле уже несколько суток. Но почему-то когда я пришел за головой Регента, он по кайфу чиллил в своей берлоге и очень удивился, когда я начал потрошить его охрану. То есть у вас яиц не хватило даже отомстить за Стража. Не в первый раз, кстати.

— Так что ты сделал с Регентом? — вмешался Штурм. Из всех он выглядел самым спокойным, словно его происходящее не касалось.

Вместо ответа я снял маску с пояса и швырнул ее через плечо.

— Решил проблему.

— Бесстрашный, он только что фактически признался в убийстве, — сказала Флешетта. — Мы ничего не сделаем?

— Можешь попробовать, — предложил я. — Если смелости хватит.

Флешетта дернулась, но так и не решилась поднять арбалет.

Я допил кофе и надел шлем. Броня загерметизировалась, мое тело сместилось в пространственный карман — такой же, в каких скрывалась большая часть подсистем «Сирина». Моей единственной связью с реальностью остались вживленные в мозг и позвоночник разъемы, по которым поступали данные от сенсоров брони. Полная неуязвимость для сил Властелинов, полная неуязвимость для сил, игнорирующих эффект Мантона — потому что им просто не на что воздействовать. Только силы, разрывающие границы измерений, все еще представляли для меня угрозу.

Я подошел к петле. Интервал по умолчанию был установлен на полсекунды, так что Виста не могла говорить. Движения глаз были единственным способом ее коммуникации.

— Моргни правым глазом, если хочешь вылезти сейчас, или левым — если готова подождать пока я разберусь со всеми проблемами.

Я еще не успел договорить, как она принялась яростно дергать правым глазом, насколько позволяла продолжительность петли.

— Ну как хочешь.

Сенсоры «Сирина» получали данные о параметрах петли, бортовой компьютер моделировал воронку зацикленного времени, вычислял параметры противофазы и рабочие параметры. «Яркая девочка» и Адаптивный Волновой Подавитель обменивались информацией, синхронизировали свои режимы, чтобы достичь требуемого эффекта.

Я положил правую ладонь на петлю. «Крылья» охватили ее, нагрелись, засветились от вливаемой энергии. Разрушение петли требовало намного больше, чем ее создание. Смешно, а еще говорят «ломать — не строить».

Серая область пошла рябью, несколько раз мигнула и исчезла. Виста рухнула на колени, тяжело и жадно дыша. Похоже, петля схватила ее в момент выдоха, должно быть неприятно. Стояк тут же бросился к ней и помог подняться на ноги.

— Пока, лузеры.

Я пошел к выходу, но Шевалье заступил мне дорогу. Его меч увеличился до трех метров, но он орудовал им с той же легкостью, как обычным полуторакилограммовым клинком. Я знал, что три метра — это далеко не предел.

— Стой. Что там с Бойней № 9? — спросил он.

— Ничего такого, чем я хотел бы с тобой поделиться, жертва карательного косплея.

Шевалье не собирался уходить в сторону, так что я задействовал телепорт, и оказался сразу на середине улицы. Под гудение двигателей ночное небо ринулось мне навстречу.

— У вас есть идеи, что нам теперь с этим делать? — спросил Бесстрашный, глядя в ночное небо.

— То, что в наших силах. Раз Птица-Хрусталь выбыла, то мы можем форсировать эвакуацию всех, кто еще остается в городе, — ответил Шевалье. — Лучшей тактикой действительно будет просто ждать. Сейчас это существо охотится за Девяткой, и кто бы ни победил, у нас в любом случае станет одной проблемой меньше.

— Нам нужен Триумвират. Иначе я не знаю, как мы его остановим.

— Легенда и Александрия прибудут не ранее завтрашнего утра, когда разберутся кое с чем в Индонезии. До этого момента нам придется обходиться своими силами.

— И если к тому времени от города вообще что-то останется.

— О сохранности инфраструктуры можно не волноваться, — мрачно отозвался Шевалье. — Споры затянулись, но окончательное решение было принято несколько часов назад. Броктон Бей будет превращен в карантинную зону.

Два часа спустя

— Знаешь, все остальные Скитальцы вместе взятые меня не бесили так, как бесишь ты. Даже Приговор так не выбешивал, хотя лишь из-за него я не перерезал вас еще при первой встрече. А почему? А потому что ни одному человеку не понравится быть игрушкой в чужих руках. Особенно если тебя телепортируют туда-сюда, и подставляют под всякие тяжелые предметы.

Трикстер не смог бы ответить, даже если бы захотел. Его поимка не составила сложностей, так что поработать над ним я успел особенно тщательно. Глаз я лишил его практически сразу, чтобы он не мог пользоваться своей силой, но вот голосовые связки пришлось оставить, чтобы выбить из него информацию о Генезис. Впрочем, ненадолго, так что дышал он теперь через вставленную в трахею трубку.

Теперь я без спешки и суеты занимался тем, что пришивал к его спине металлические пластины, вырезанные в форме крыльев. Каждая пластина с помощью крючьев цеплялась к ребрам, а также должна была приводиться в движение приводом, закрепленным у Трикстера на груди. Наркозом я себя не утруждал, разумеется, но перерезать крупные сухожилия и мышцы не забыл, так что теперь главарь Скитальцев не мог шевелиться, но наслаждался всей гаммой ощущений. Или не наслаждался.

— Главная проблема с теми временными петлями заключается в том, что создав петлю один раз, я уже не могу изменить ее параметры. Ни удлинить, ни укоротить, ни как-то повлиять на объект, помещенный в нее. Серый Мальчик такое мог, поэтому ему было проще сначала поймать жертву, а потом уже придумывать, что с ней делать. А мне, как видишь, приходится тщательно готовиться. Иначе, сам понимаешь, эффект не тот, — я отступил немного назад, оценивая промежуточный результат работы. — Вообще, по-хорошему, я должен быть тебе немного благодарен. Не пристрели ты Элита, Неформалы бы грохнули меня на месте. Умирать вообще неприятно, я тебе по своему опыту говорю. Но еще неприятнее умирать, будучи не повергнутым равным врагом, а загрызенным помойными крысами. Спасибо, что избавил меня от такой участи. В других условиях я бы, в знак признательности, просто пристрелил тебя без лишних сложностей. Но ставки слишком повысились. Я не могу позволить себе милосердие, иначе кто-то может принять это за слабость и попытается усложнить мне жизнь. Так что ты будешь живым примером того, что случается с теми, кто имеет глупость на меня наехать.