— У вас в доме очень гостеприимно, пока ждем господина можно и чай попить, как раз бы с тобой пообщались. Кажется, ещё и госпожа Мехтебер вернулась, я бы с радостью с ней познакомился.

— Езжай, она как раз должна быть дома, я не знаю точно, когда освобожусь. Не будешь же ты меня ждать.

— Почему бы и нет? Как соберешься уходить, зайдешь к нам. Тетушка с дядей всегда тебе рады. Начнем пить чай у нас, а потом поедем продолжать у вас, — Хасан ослепительно улыбался, словно не замечая моего довольного лица, и отговорок.

— Как хочешь, но я не обижусь, если поедешь без меня.

— Я дождусь, не волнуйся. Занимайся делами, не торопись, зайдешь, как закончишь, — проговорил парень, когда я, наконец, смогла открыть дверь, а после этого отправился к своему дому.

Раздражаясь такому раскладу, я залетела в дом, случайно разбрасывая продукты из пакета по комнате. Мне не хотелось приступать к приготовлению еды в таком упадническом настроении, но выбора не было.

К моему счастью, в процессе готовки, я успокоилась, даже смогла насладиться процессом, и немного пофантазировать на счет вечера. Себя я тоже решила подготовить. Завила волосы и выбрала одежду.

Опираясь на погоду, следовало выбирать что-то теплое, но я одевалась под настроение, а оно подсказывало мне надеть короткий сарафан бледно-желтого цвета, с узором в мелкий, не броский цветочек.

Когда и я и ужин были готовы, последнее я запаковала в контейнеры, заранее собрала рюкзак, в который сложила скатерть, тарелки, приборы, салфетки, и оставила всё это в доме. До вечера много времени, успею оставить Хасана на попечение бабушки Мехтебер, а сама заскочу сюда и успею всё подготовить.

Перед тем, как сдаться некогда старой любви, как мне тогда казалось, я направилась в опрятный домик, на краю улицы, предварительно взяв с собой конфеты, печенье и другие сладости.

Дверь мне открыла добродушная старушка, голова которой вечно покрыта черным платком, во всяком случае, я её помню только в трауре, с самого момента нашего переезда.

— Добрый день, бабушка Хасибе, — я поцеловала её руку и приложила ко лбу, от чего её лицо озарилось доброй улыбкой. — Не угостите ли меня чаем?

— Конечно, дорогая. Добро пожаловать. Правильно сделала, что зашла.

Мы прошли в гостиную, пол которой устлан яркими, броскими коврами, сделали чай, выложили сладости на большую расписанную тарелку, сели за низкий столик, и погрузились в разговор.

Мне очень не хотелось переводить нашу беседу в воспоминания о трагедии, уж очень мило мы разговаривали, и старушка казалась такой счастливой, что язык не поворачивался начать тяжелую для неё тему. Вдвойне не хотелось врать ей, чтобы получить нужную информацию.

— Бабушка Хасибе, могу я у вас спросить?

— Конечно, спрашивай, — тепло предложила женщина, от чего я вновь замерла на пару секунд.

— Мне кажется, или вы говорили когда-то об обвале на стройке. Это было больше десяти лет назад. Строили гостиницу.

— Я поняла. Да, говорила. Ты что-то хочешь знать об этом? — Спросила старушка, словно совсем не смутилась, и не расстроилась. — Не стесняйся, можешь не называть мне причину, по которой интересуешься.

— Благодарю, что там произошло? — Задала я первый вопрос, пришедший в мою голову, хотя я прекрасно знала, что там произошло.

— Тогда почти все наши на стройке работали, город приводили в порядок, тогда то он и начал выглядеть так, как сейчас выглядит. Работы было много, платили хорошо, и когда мой сын согласился строить гостиницу, я радовалась. Думала, как хорошо всё складывается. Вместе с ним работало много мужчин с нашего района, взрослые, молодые. Как там дело обстояло, я не знаю. Но однажды, уйдя на работу Явуз пропал, вечером не пришел, днем не появился. Жена его ко мне прибежала, мы собирались по больницам бегать. И так и получилось. Был он в больнице, но нам никто не сообщил. Это всё так скрывалось. Родственники погибших узнали обо всем нескоро. Нам повезло, сын переломами отделался, а сколько людей погибло. Всем потом деньги платили, хотели, чтобы никто не рассказывал. Сына моего вынудили уехать, они на той же неделе с женой и детьми в соседний город сбежали. Кто похитрее были, горе свое в деньги превратили. Тот же Али, была бы у него сейчас лесопилка, если бы ему из-за трагедии не заплатили? Нет, так и работал бы на непонятно кого.

— Дядя Али тоже там работал?

— Наверное, все молчали же, молча деньги в карман сунули, а потом того и гляди, у кого лесопилка появилась, кто в богатый район переехал, кто машину купил. Из старых жителей у нас остались только те, кто отношения к этой гостинице не имел, да я с Али, ему на дом новый не хватило, он все на дело пустил.

— Значит, вы не знаете, кто погиб там? — Расстроилась я, одна из версий провалилась.

— Знаю много тех, кто работал. В тот день они там были, не в тот, живы ли, умерли, не могу сказать. Но если тебе нужны их имена, могу сказать. У меня память хорошая, до сих пор могу всех по именам и фамилиям вспомнить.

— Вы могли бы это сделать для меня?

— Если тебе это нужно, конечно, я сегодня посижу, подумаю. Завтра, послезавтра списочек заберешь.

Настроения ехать к Кадер у меня не было. Мало того, что её забрал тот же парень, что привозил пару недель назад, остается позавидовать моему везению, в какие важные моменты я оказывался у окна, так ещё и Йетер заявилась.

Она утверждала, что изменилась, тот наш разговор повлиял на неё, и теперь она совершенно другой человек, и вместе с этим посочувствовала мне, сказав, что ей жаль Джана, пусть они и не ладили, но всё же, когда они были друзьями.

Ни разу за время нашей встречи она не взглянула мне в глаза, словно чего-то стыдилась, или же, боялась не сдержаться и вновь заговорить о своих якобы чувствах.

После её визита, откуда ни возьмись, навалилась работа, чему я обрадовался, с каждым днем я всё больше становлюсь похожим на деда, тот в свое время тоже закрылся от всех проблем и переживаний за работой. Если судить по его примеру, этот способ не работает, или же он теперь не может остановиться, сделав бизнес смыслом своей жизни.

Настал час моего обещанного приезда к дому, Кадер тревожно позвонила мне, спустя двадцать минут моего отсутствия. И что ей нужно? Неужели не проще отказаться друг от друга? Если мы будем вместе, проблемы только увеличатся, а лучшее решение проблемы, просто не создавать её.

Я не мог быть уверен, что у девушки зародились ко мне чувства, то и дело она убегала от меня, и вот, даже собиралась сбежать с моим другом, а теперь приезжает и уезжает с неизвестным мне человеком, о котором и слова ранее не говорила. И если бы я не понял некоторых вещей, продолжал бы мечтать, чтобы однажды она посмотрела на меня не с ненавистью. Теперь же, моей единственной надеждой было вновь увидеть в них ненависть, пусть возненавидит меня, пусть ненавидит так, как никого не ненавидела.

Без меня ей будет лучше, и я найду покой, займусь значимыми делами, найду свой путь в жизни, и больше никогда не влюблюсь. Я не знаю, что люди делают с подобными чувствами.

Начиная эту игру, я и представить не мог, чем она закончится для меня. Встретив человека, не собирающегося вставать передо мной на колени, я сломал ему ноги, сам того не планируя. Что ещё я могу сделать ей? Взорвать всё, что осталось после разрушения? Пора это заканчивать, пока что-то ещё можно изменить.

Я молча сидел в кресле, в полной темноте, из-за ливня последние солнечные лучи не проникали сквозь тучи, наблюдая за то светящимся, то гаснущим экраном телефона. Кадер продолжала звонить, в какой-то момент ей надоело, она отправила сообщение с адресом, на случай, если я захочу приехать.

Опоздав на целый час, не сдержавшись, всё же поехал в указанное место. Из-за ливня почти ничего не было видно, я с трудом разбирал дорогу, в душе вновь появилась острая ненависть к себе, почему я не могу жить, как обычный человек? Откуда взялись все эти сложности? Разве я не могу сейчас быть с важным моему сердцу человеком?