Тяжело вздыхаю, запрокинув голову на спинку дивана. В её словах есть какой-то смысл, но для меня это всё ещё далеко. Сомневаюсь, что этот Танер может заниматься чем-то серьезным.

С другой же стороны, пусть, и делом займутся и какую-то информацию смогут найти, главное поговорить с этим парнем и попросить его быть с Кадер осторожнее.

— Ладно, только по крышам больше не ходишь, в сомнительные места не суешься, к адвокату не приближаешься, на встречи с подозреваемыми не ходишь, понятно?

— Приказ на приказе, и как я без них до своих лет дожила. А, точно, угрозы жизни у меня появились только сейчас. Теперь я могу выйти?

— Иди, а завтра у тебя новые обязанности, прогуляешься с богатой леди по лесопилке, а вечером мы идем на ужин.

— Это ещё что? — Девушка замерла, она уже собиралась выходить из комнаты, но мои слова остановили её.

Кратко сообщил о новой работе и ужине, раз сегодня мы на него не попали, сходим завтра.

Фыркая и продолжая язвить, Кадер спускалась на нижние этажи, по неведомым мне делам. Жаль, нельзя всегда запирать её, хотя ещё сегодня утром я хотел запереть её на неделю минимум.

Оставил её телефон на диване, а сам вышел на балкон, с трудом разблокировав стеклянную дверь, так умело запертую мной утром, позвонил Анри.

— Какие новости?

— Никаких, тупик на первом же повороте. Кто-то ещё ночью отправил снимки и часть статьи в редакцию, там её отредактировали и тут же вставили в выпуск.

— И никто не проверил источник и информацию?

— Им наплевать. Там такое они печатают, ложь на клевете. Кому что в голову придет, то и пишут. А тут им готовую статью предоставили. Если бы не было фотографий, никто не обратил бы внимания, так же прошла бы мимо.

— У них есть какие-то записи с камер? Или почта отправителя?

— Ничего нет, я лично проверил. Они подумали, что я из полиции, испугались очередных обвинений в клевете и подтвердили свою невиновность.

— Тот, кто это отправил на то и рассчитывал. Газета переживает не лучшие времена, напечатает любой бред. А информация распространится. Только вот, кому и зачем это нужно?

— Конкурентам Бетлюч?

— Слишком банально, если бы у них были фотографии, они нашли способ использовать их с умом. Тут такое дело, их родители просят адвоката расследовать это дело. И по некоторым моментам существует возможность того, что Джана убили.

К моему наивеличайшему удивлению, впервые в своей жизни, я услышал ругательство из уст своего высокопарного, воспитанного друга.

— И кто это мог быть? — Уже приличными словами завершил парень.

— Пока у них и подозреваемых нет, но убийце это делать незачем. Полиция считает, что это самоубийство, мыслей о преступлении нет, и тут человек будет так выдавать себя.

— Действительно, глупо. Биркан, перезвоню завтра. Озгюр приехал, не будем обсуждать это при нем. Доброй ночи.

— Что если убийце нужна другая информация? — Раздалось за моей спиной.

— Ты подслушивала? — Упрекнул девушку, и когда только успела вернуться.

— Когда не хотят чтобы их слышали, говорят шепотом, а не разглагольствуют на весь дом. Так что ты думаешь?

— А что ещё может быть нужно убийце? Его дело сделано.

— Сначала расскажи, что за статья, я ведь тут сидела без доступа к коммуникациям, — ещё один упрек в мою сторону. Кажется, это ещё одна вещь, которую мне будут регулярно припоминать, как и тот договор. После пересказа она продолжила. — Кто этот Сеит? Кажется, я слышала его имя от Джана. Он сказал, что это длинная история, и он поведает мне в другой раз.

— Наш друг, ближе всех к нему был Джан. Он его к нам и привел, нам было лет по тринадцать, его семья только переехала, и они встретились на тренировке. Сначала мы очень хорошо общались, все вместе. Однажды, уже через несколько лет, они с Джаном начали отстраняться от нас, появились свои компании, какие-то дела. Потом стало ясно, что Сеит принимает наркотики, Джан насильно таскал его по больницам, мы какое-то время тоже пытались помочь ему, но сейчас я понимаю, что делали недостаточно. И вдруг он исчез, родители увезли его, и сами вскоре уехали. Сколько бы мы не пытались найти его, не получалось.

— Что если убийца хочет найти Сеита? Если информация дойдет до него, он выползет наружу.

— Сомневаюсь, очень рискованно. Тогда его зависимость не вылезла наружу, это знали только мы, но его упрятали так, что все будто забыли о его существовании. После этой статьи, если она дойдет до них, они совсем засядут на дно.

— Если они прячут его в одном месте на протяжении долгого времени, и сейчас посчитают место ненадежным, то перевезут его. Есть шанс как-то выти на него. Я думаю, что-то произошло с ними двумя.

— Мы не сможем найти его, не смогли пока след был горячим, а сейчас, спустя столько лет, шансов никаких.

— Если будешь искать, делай это осторожно. Не должен знать никто кроме вас троих.

— И ещё тебя. Если ты не расскажешь всё своего товарищу, — ехидно улыбаюсь.

— Не скажу, ты сам расскажешь.

— Я? С чего бы это?

— Только он имеет доступ к базам информации.

— Он адвокат. Не следователь.

— А ты студент. Улавливаешь разницу?

— Кстати о студенчестве, пора забирать диплом. Тебе, кстати, тоже не мешало бы решить проблемы с учебой. С Танером и я могу разглагольствовать.

— Тут уж я сама решу, а расследование, это уже мое дело.

— С чего бы это?

— Если кто-то следит за этим делом, меня подозревать не будет, я чужая.

— Не надейся, что я оставлю это просто так. Не хочу, чтобы ты занималась чем-то опасным.

— Если продолжишь запирать меня, не надейся, что всё будет как раньше.

— Какое именно раньше? Когда ты ненавидела меня или когда мы пришли к мирному соглашению?

— Разве что-то поменялось? — Она с грустью хмыкнула, разочарованно взглянула на меня, и вернулась в комнату.

Отлично, именно этого ответа я и ждал. Либо мне показалось, что мы сблизились, либо я успел всё испортить.

Не зная, как вести себя с девушкой, о чем нам теперь говорить, я решил просто переждать. Нам нужно время, чтобы остыть. По этой причине я уехал из дома и до ночи бродил по опустевшим, тихим улицам.

Когда я вернулся, Кадер уже спала, свернувшись, как кошка, прижав ноги к груди, на диване, в последнее время ей нужно сжаться, чтобы заснуть.

В комнате горел торшер, в теплом свете которого отчетливо видны правильные черты лица девушки. Я тихо подошел к ней, сел на корточки, провел рукой по, накрытому серым махровым пледом, плечу.

Я чувствовал вину перед ней, за всё, что сделал, и мне стоило обо всем рассказать, как я и пообещал несколько дней назад, но сказать всё в глаза просто не мог.

— Я не умею любить, Кадер. Никогда не любил и не был любим. Не могу объяснить себе, что чувствую к тебе. И не знаю, что с этим делать, ведь изначально всё это было неправильным. Все мои поступки, фразы, по отношению к тебе, ужасны, я ничем не могу оправдать их. Одновременно мне хочется никогда не отпускать тебя, и вместе с этим никогда не видеть, надеясь, что огонь потухнет.

Не знаю, чего хотелось больше, чтобы она не спала и услышала эти слова, или чтобы никогда не знала правды. Как бы то ни было, она спала, крепким сном, и даже если слышала далекие слова моего потухшего голоса, то к утру ничего не вспомнит.

Осторожно поцеловал её в щеку, едва коснувшись губами, чтобы не потревожить её мирный сон, сон, в котором меня никогда не будет.

Новый день, не предвещавший ничего интересного для меня, оказался просто сумасшедшим. Сначала мне пришлось проснуться в четыре часа утра, чтобы успеть сбежать из комнаты до Биркана, не оказавшись закрытой там.

Вскоре после этого раздался звонок, мне приказали в срочном порядке ехать на учебу, сдать последние работы и зачеты, в дороге я поверхностно повторила всё, что смогла, и, оказавшись в учебном заведении жутко нервничала.