— Я разозлился, боялся потерять её.

— А, теперь понятно, решил сразу потерять, чтобы не бояться. Это ненормальное поведение, Биркан, ненормальное. Я не хочу этого говорить, но…

— Продолжай, — хмыкнул я, делая глоток воды из бутылки, уже зная, что сейчас ответит Озгюр.

— Примерно таким ты был после смерти отца, обвинял его самого в смерти, и всех остальных, а потом просто закрылся ото всех, и на протяжении стольких лет мы наблюдали чуть высокомерного, часто молчаливого, скрытного Биркана, думающего только о себе и немного и бизнесе. Знаешь, если бы я знал Кадер не как девушку рядом с тобой, она могла бы и не понравиться мне, но моё отношение полностью изменилось, когда ты стал меняться для неё, будто бы тот забытый, старый друг вернулся из долгого путешествия. Но сейчас всё возвращается, как второй круг.

— Это только сейчас, я перенервничал из-за этого случая, — пытался я найти оправдания.

— Нет, последнее время опять нервный, дерганный, не доверяющий никому. Если дело в отношениях — закончи их, не позволяй себе возвращаться в то состояние. Моя ошибка, что не помог тебе тогда, видел, как тонешь, но не подал руки.

— Спасибо, — искренне сказал я, и выдохнул. Мне совсем не стало легче, наоборот, я задумался обо всех событиях последнего времени.

Что же изменилось? Я встретил Кадер, она ненавидела меня, и я чувствовал себя прекрасно. Я приблизил её к себе, она стала ненавидеть меня ещё сильнее, мне было нормально. Долгими шагами, и будто подействовал стокгольмский синдром, отношения стали теплее, она почти терпела меня, я чувствовал себя ещё лучше. Но что случилось потом? Что заставило меня оттолкнуть её, когда она сделала полшага навстречу? Из-за чего я перестал быть другом и стал маньяком, насильно сажающим в машину, везущим несчастную в своё темное логово?

Над этим вопросом я размышлял несколько дней, так и не найдя ответа. За это время я успел встретить родственников, и перевести их в дом, где все уже были предупреждены нераспространяться, о случившемся с Кадер, для всех кроме Ферхата это был небольшой приступ.

Кадер даже успела познакомиться с бабушкой Мехтебер, как и следовало ожидать, она хорошо отнеслась к ней, а к моему удивлению, даже не толкала речей о недопустимости жить вместе до свадьбы. Как это вышло мне до сих пор не понятно, да и задумываться мне не хотелось.

За эти несколько дней до выписки девушки из клиники, я встретил Йетер, она сидела в кафе расположенном рядом с нашим офисом.

Разместившись на уличной площадке, максимально близко к дороге, с чашкой кофе в руках, она, будто намерено, выглядывала меня. И вот, когда я вышел из машины, она побежала ко мне.

— Биркан, я волновалась, думала, вдруг что-то произошло, — взволнованно проговорила она, поглаживая рукой по складке на моей рубашке, будто бы выпрямляя её.

Я решил воспользоваться моментом, надеясь, что Йетер выдаст себя, и рассказ Кадер не окажется ложью.

— Почему ты волновалась? — Я сделал вид, будто ничего и не происходило.

Девушка чуть приоткрыла рот и отвела глаза в сторону, растерявшись.

— Тебя нигде не видно, — нашла она глупое оправдание.

— А раньше мы часто виделись? Я давно не посещаю мероприятия интересные тебе.

— Да я и Кадер давно не видела, Мелике гуляет без неё, я спросила, почему она одна, и мне ничего не ответили. Я подумала, может, вы поругались, и это мой шанс.

— Сколько раз ещё ты будешь начинать этот разговор? — Разозлился я, забыв о плане выяснить информацию.

— А сколько раз ты будешь разбивать мне сердце? Когда ты уже поймешь? Твоя судьба — я.

— Ты приезжала к Кадер? — Испортил я всю конспирацию, но тянуть этот разговор, читая между строк, я не мог. Просто не умею этим заниматься.

— Нет, зачем мне приезжать к ней?

— Не собиралась извиниться за тот концерт в доме твоих родителей?

— Нет, я сказала то, что думаю. А она? Она что-то говорила обо мне?

— Кое-что говорит, — хмыкнул я.

— И что же? — Напряглась девушка.

— Мне пора идти, — проговорил я, сбросив её руку со своего плеча, направляясь к входу в офис.

В десятый раз, складывая свою многострадальную кофту, чтобы она поместилась в сумку, я психанула, и чуть не швырнув её в мусорную корзину, все-таки решила надеть её поверх майки.

— Запаришься, там тридцать градусов почти, — проговорил Джан, оглядев меня. Он только что поднялся за новой партией сумок.

Кто-то очень любезный перевез в палату почти все мои вещи, якобы для моего удобства, но в действительности почти ничего мне не пригодилось, зато приходилось обходить все эти склады. Мне даже казалось, что таким образом меня попытались выселить из дома.

Честно говоря, у меня не было никакого желания возвращаться в тот дом, особенно не хотелось видеть Биркана. Он так и не поверил мне, хотя больше эта тема не поднималась, я поняла по поведению.

Он заходил каждый вечер, когда на синеющем небе появлялся бледный полукруг луны, на который я зачарованно смотрела, лежа на больничной койке, так удобно было видеть оттуда небо, и предаваться своим мыслям.

Биркан обычно приносил мне фрукты, а после отравления лекарствами питаться обычной, пусть даже и больничной едой, мне было тяжело, поэтому основой моего рациона являлись фрукты и ягоды, хотя мой лечащий врач не поддерживал эту затею.

Парень всегда усаживался на кресло, рядом с окном, глядя на меня, смотрящую на вечернее небо, печальным взглядом, будто размышления о моем поступке все ещё не давали ему покоя, хотя, вероятно, так оно и было.

Мы почти не разговаривали, он спрашивал о моем самочувствии, я спрашивала о его делах, и новостях дома, а после мы погружались в свои размышления, и тишина не была для нас звенящей или напряженной. Будто всё так и должно быть. А потом, по прошествии нескольких часов, он вставал, желал мне спокойной ночи и уезжал.

И только вчера он сказал чуть больше, уверил меня в том, что я должна вернуться домой, с каких пор дом его семьи стал и моим домом, я пропустила, эту идею он подкрепил фразой, что если мне, в самом деле, угрожает опасность со стороны Йетер, безопаснее будет остаться у него. То есть, безопасное место для него, это прежнее место преступления, где меня уже попытались убить.

Я так и не поняла, была ли это издевка с его стороны, или он не обдумал сказанные собой слова. Остаться возле него меня убедила ни эта странная, ничего не доказывающая причина, которую он высказал за пару минут, так и не сменив равнодушное выражение своего лица, а свои личные переживания.

Я корила, корю, и буду корить себя за неумение отказаться от кого-то в своей жизни. Как всю свою жизнь я оставалась подле отца, тянув на себе его проблемы, так теперь не бросаю Биркана. Хотя в последней ситуации все проблемы образуются именно из-за моего присутствия. Поэтому, единственным объяснением является моя неожиданная привязанность к Биркану, в которой я не желала признаваться.

— Она больше никуда не помещается. Зачем столько вещей, мне кажется, большей части всего этого у меня не было.

— Так и есть, бабушка Мехтебер и Мелике перепутали болезнь и пожар, иначе я не понимаю для чего покупать пострадавшему тюк одежды.

— Ты сказал Мелике? — Замерла от удивления я.

— Да, они вместе ходили по магазинам, Мелике знала твои мерки или что-то вроде того, — пожал плечами Джан.

— Она ведь избегала меня, и не приходила, и вообще, откуда она узнала о больнице? Ты рассказал?

— Понятия не имею, она только просила меня отвозить некоторые вещи и спрашивала о тебе.

— А ты что?

— А я не люблю с ней разговаривать, поэтому и не спросил, откуда ей известно. Может, Йетер что-то сказала?

— Не думаю, что она будет распространяться по этому поводу.

— Давай хотя бы сейчас поговорим об этом? — Вновь поднял нежелательную для меня тему Джан.

— Нет, я ведь просила, больше не вспоминаем это, просто забудем, будто и не было.