Пришлось подтолкнуть к этому, хоть мне и безумно не хотелось этого говорить, но я произнёс, на мгновение превращаясь в того Биркана, насильно забравшего беззащитную девушку из дома:

— Так уж вышло. А ты что же? Начала влюбляться в меня?

— Нет, это вполне объяснимо. Проявились зачатки стокгольмского синдрома.

И как мне на это реагировать? Это ответ на мой вопрос или не совсем? Как женщины умеет переворачивать игру, одним словом полностью обходя прямой ответ. Почему нельзя просто ответить, а не говорить загадками и путать всё и без того запутанное?

— Значит, что-то появилось? — Стараюсь вернуться к нужному ответу.

— Ничего хорошего, — в который раз, совершенно не к месту ответила она, и вышла из комнаты, оставляя меня с разбитой кружкой, пролившимся чаем и полным непониманием.

В не самом лучшем настроении вышел во двор, первый акт сыгран, невольных актеров можно отпустить по домам.

— Фериде, собирай кукол, Чичек зовет тебя ужинать.

— Ты пойдешь с нами? Я познакомлю тебя с Кадер, — дружелюбно предложила девочка.

Рувейда взглянула на меня, не торопясь подняться с земли, моё недружелюбное выражение лица тут же уловила, и поняла, что её к ужину не ждут.

— Кто такая Кадер? — Улыбнулась она, обратившись к ребенку.

— Её кукла, давай, Фериде. Оставь нас с госпожой Рувейдой, — не дал я сестре ответить на вопрос, дождался, пока девушки попрощаются, и только потом посмотрел на невесту.

— Прекрасная малышка, — продолжала улыбаться она, явно не зная, как общаться со мной. — Я ведь не видела её маленькой?

— Сколько лет назад ты уехала? Восемь? Почему сейчас вернулась?

— Мне было четырнадцать, когда я смогла уговорить родителей, отправить меня в США, отец придерживается старых правил, хотел, чтобы я как можно раньше вышла замуж. Но я плакала, умоляла, и он смирился, записал меня в частную школу. Я была счастлива, как никогда, договорились, что через восемь лет я вернусь, и тут же становлюсь женой. Тогда мне казалось это долгим сроком, что я всё успею, может, даже влюблюсь, и брак не будет для меня кошмаром.

— Твои надежды не оправдались?

— Уговор есть уговор, я не так уж несчастна. И твоя кандидатура меня не пугает. Пусть мы мало общались, но я хотя бы знаю тебя. Кто знает, может, и влюбиться смогу.

Не хотелось её разочаровывать, и я просто улыбнулся, своей самой ненастоящей улыбкой, она была не Кадер, чтобы понять, что это ложь.

— Посмотрим. Я не проявил гостеприимства, сестра тут же увела тебя, пройдешь в дом? Выпьем чаю.

Хотелось, чтобы вся семья собралась на ужин, включая Кадер, она бы слушала эти разговоры о свадьбе, смотрела бы на невесту, а потом разозлилась, сказала, как сильно ненавидит меня, а потом призналась в любви, и тогда всё осталось бы, как и раньше.

Тогда я не задумывался, что в один момент мне придеться поставить точку, а так я продолжал бы размышлять, молчать, и до бесконечности переносить момент расставания.

— Извини, я не совсем готова предстать перед твоей семьёй, успеем ещё познакомиться поближе. А с тобой мне сейчас хочется пообщаться. Мои друзья, уверена, их ты знаешь, лучше меня, за все эти годы, пока меня не было, так вот, они пригласили меня в клуб. Буду рада, если ты пойдешь со мной.

— Уверена, что не останешься на ужин? — Переспросил последний раз, чувствуя, как мой план рушится.

— Я уже обещала им, что приду. А ты?

— Раз ты приглашаешь, — обаятельно и, разумеется, фальшиво улыбаюсь, как в старые добрые времена, когда я ходил с девушками в клубы.

Я уже и забыл, как это флиртовать с девушками, с Кадер обычно приходиться обмениваться любезностями.

Когда я заходил переодеться, девушки в комнате не было, не стал искать её, ведь в машине ждала Рувейда.

Через полчаса здоровался со старыми знакомыми в клубе «Учгян», то самое место, куда я отправился впервые после личной встречи с Кадер, и где потом встретил её и проводил к дому тёти.

Очень глупо, но показалось, что это нечто вроде знака, как я тогда решил получить её, так теперь решу оставить её.

— Странно, Озгюр даже не пришел, хотя мы иногда поддерживали связь, думала, он будет первым, кого я тут увижу, — пожаловала невеста, возвращаясь ко мне после оживленного танца с подругами.

— У него есть на это причины.

— Какие причины?

— Позже расскажу, — не стал я вдаваться в подробности именно сейчас, вообще не хотелось вспоминать о смерти Джана и о том, что я так и не нашел его убийцу.

— Пойдем танцевать? — Ослепительно улыбнулась девушка, приглашая меня на танец.

Она была слишком близко, напориста, уверена в себе, не боялась показывать свою симпатию. Ещё несколько месяцев назад я купился бы на это, не задумываясь вступил в новые отношения, и эта буря длилась бы несколько недель. Потом мне бы надоело это всё, я понял бы, что кроме красивой картинки и поверхностного характера, в ней нет ничего заинтересовавшего меня, и всё бы закончилось.

— Я позже присоединюсь к тебе, — отвечаю я, добавляя наигранную улыбку.

Девушка отправилась на танцпол, кружилась, извивалась, отдавалась танцу на все сто, была пленительна и приковывала к себе взгляды, то и дело она поворачивалась и смотрела на меня, но я почти не смотрел на неё.

Возможно, Рувейда самая красивая девушка, которую я встречал, она открытая, искренняя, знает, чего хочет от жизни, найдет путь к сердцу любого парня, станет его мечтой. Но для меня это было ничем. И это пугало меня.

Почему сейчас, когда почти идеальная девушка танцует, пытаясь понравиться мне, я даже не хочу смотреть на неё? Ответ прост, потому что мой идеальный человек сидит дома, собирая своё разбитое на кусочки сердце.

Для меня Кадер самая красивая, хоть кто-то посчитает иначе, особенно она красива, когда смотрит на меня и злится, потом я говорю какую-то глупость, она продолжает дуть губы, её брови вздрагивают, она не сдерживается и улыбается.

Накинула на плечи теплую кофту и вышла на улицу, удержалась от слез, и ушла ещё до отъезда Биркана. Не хотелось видеть других людей, с чем-то говорить, или занять себя делом, по этой причине я отключила все чувства и шла вдоль дороги, пока в голове поселилась туча.

Другим ощущением было странное чувство, будто кто-то одел на мою голову коробку, я не могла ни повернуться, ни смотреть по сторонам, ни поднять шею, в моих силах было только смотреть вперед, и идти, не разбирая дороги.

В голове оставалась туча, темная, дождливая, но отнюдь не грозовая, я не могла злиться, отдалась в плен коробке, не оставляя себе возможности двигаться и думать.

Мой путь закончился, когда солнце почти скрылось за горизонтом, в момент, когда день подарил свою жизнь ночи. Остановилась я у двери своего дома, несколько секунд смотрела на отблески света, отраженные на земле под окнами.

Неужели в последний раз я не выключила свет? Когда вообще был этот последний раз?

Достаю ключ из кармана, засовываю в замочную скважину, проворачиваю, и закрываю замок. Прихожу к выводу, что до этого момента дом был открыт.

Неужели я забыла закрыть дверь? И теперь кто-то вошел внутрь? Или этот кто-то сам нашел запасной ключ?

Возможно, в любой другой момент я не рискнула бы войти внутрь, беспокоя незваных гостей, разумеется, не из правил хорошего тона, а из страха за свою жизнь. Но сегодняшним вечером на свою жизнь мне было наплевать настолько, что без какого либо оружия, поддержки, и даже мобильного телефона, чтобы связаться с кем-то, я просто ввалилась внутрь.

В конце концов, нужно же отвоёвывать свою территорию, к тому же прежнее место жительства я должна покинуть. Не жить же мне на улице, отдав своё последнее имущество непонятно кому.

Я оказалась права, в доме были посторонние. Уже в кухне встретила нежданную гостью, та, в застиранном платье с гвоздиками, нарезала остатки продуктов, что оставались после моего «романтического ужина», которые, вероятно, должны были уже испортиться, но ей это не мешало.