Собрав волю в кулак, я вновь улыбнулась, попыталась задержать слезы отчаяния, так старательно лезущие наружу, и продолжила:

— Вероятно, я и сама ошибаюсь. Спасибо, что уделили мне время.

— Не за что. Я поступил весьма неправильно, что не познакомился с вами раньше. Меня зовут Хасан, а вас? — Он встал на ноги, отодвинув стул, и протянул мне руку в знак знакомства.

— Кадер, мне очень приятно.

— И мне. Надеюсь, мы с вами ещё встретимся. И не только здесь, — со смешком добавил он.

Я улыбнулась и направилась на кухню. Конечно, мы встретимся, я же тебе ещё чай с пирожными не принесла.

Я пребывала в некотором замешательстве от событий сегодняшнего дня. Во-первых, со мной заговорил предмет моих воздыханий. Во-вторых, отец меня обманывал, и теперь из-за него будет чуть больше проблем, и то чувство облегченности, поселившееся в моей душе после того, как я подумала, что он занят делом, улетучилась.

— Ну, и? — Нетерпеливо спросил я, после того как обе официантки скрылись на кухне.

— Видел её? — С восторгом прошептал Анри, продолжая смотреть на дверь служебного помещения.

— Которую?

— Вы серьезно? — Непонимающе, с каким-то ошеломлением и перекошенным ртом спросил Джан. — Вы оба втюрились в официанток? Я просто ещё надеюсь, что не в одну.

— Тебе-то какое до них дело, женатик? — Хмыкнул его брат, за что быстро получил по уху, из-за чего мы привлекли внимание этого любимчика, а по взгляду этой девчонки я сразу всё понял, моей официантки. — Всё хорошо, брат, не беспокойся, — поблагодарил парня Озгюр, и уже Джану, — Вот поэтому в приличных местах я никогда не сажусь с тобой рядом.

— А сейчас чего уселся? — Джан с раздражением смотрит на брата, после ситуации в клубе они так и не помирились.

Джан сегодня нервный, даже больше, чем обычно, он постоянно крутил что-то в руках и дергал ногой, и часто, будто случайно смотрел в огромные окна, но я заметил, как он с тревогой поглядывает на этого неприятного типа за соседним столом.

А тот, в свою очередь, делал вид, что наблюдает за официантками, но часто его взор обращался на нас.

— Хорошие места заняли, — пробубнил Озгюр, натянул на свою рыжую шевелюру капюшон, затянул нитки, чтобы нижняя часть лица его закрылась, и сполз по стулу.

— И вот теперь, когда все неприятные личности, с ещё более неприятными интересами, нам не мешают, говорите, какого черта здесь происходит?

— Не выражайся так, — попросил Анри, слабо следящий за ситуацией за нашим столиком. — Вот она сейчас возвратится, услышит твои поганые речи, и будет разочарована во мне.

— А она что, подслушивает чужие разговоры? — Пошел в атаку Джан.

— Здесь нет никого кроме нас и того молчащего парня, я уверен, что в такой тишине нас и на кухне слышно, — вступился я за Анри, и сразу задал ему вопрос, — Ты всерьез влюбился в кого-то из них? Когда только успел.

— Я бывал здесь некоторое количество раз, — тихо и смущенно произнес Анри, глаза его забегали. — Моя семья никогда не ожидала от меня этакого предательства. Чтобы я привел в дом официантку.

— Что-то в этом пошло тебе на пользу, — кивнул Джан, на лице его застыло строгое выражение, и только в глазах остался огонек, огонек недоверия. — В этот раз ты не называешь их подавальщицами.

— Да заткнись ты уже, — очнулся от немого пребывания в капюшоне Озгюр, вновь усаживаясь прямее, почуяв, что сейчас узнает что-то новое. — А чего сразу домой приводить?

— Прежде чем жениться, нужно устроить встречу с родителями, — от такой глупости с нашей стороны Анри даже покраснел.

— Ага, — Озгюр, как и все мы удивился, но так как он никогда не теряет дар речи, ведь его язык способен говорить в любом состоянии. — А вот, — продолжил друг, но с запинкой, впервые в своей жизни подбирая слова, чтобы не обидеть друга. — Ну вот, ты же… Ну… Из хорошей семьи. Любимец всеобщий. Как это господин Алькас не заметил это вовремя и не отвел к врачу? Да и госпожа Дюзийде попробовала бы заняться тобой.

— О чём ты толкуешь? — Анри, в самом деле, не понял, и с интересом взглянул на друга, а потом и на всех нас.

Джан, всегда говорящий, о чем думает, в этот раз решил промолчать, и вместо слов опять ударил брата по уху.

— Ну, ты же это, кукухой сдвинулся, — заморгал Озгюр, потирая ушибленное ухо. — Не смотри на меня так, я про то, что зачем тебе жениться? У нас уже есть один такой, и то он не по своей воле. Кто же тебе в наше время запрещает погулять, присмотреться…

— Я уже решил, — совершенно серьезно сказал Анри, от чего он стал похож на какого-то зубрилу, и вся его привлекательная внешность вдруг стала какой-то жалкой. — Да и неправильно это, в доме меня не поймут.

К слову, Анри самый привлекательный из нас. При виде него все девушки принимаются глупо и смущенно хохотать, стараясь привлечь его внимание, но этим они его только отпугивают. Он высокий, почти под два метра, стройный, но не такой худощавый, как Озгюр, у него светло-русые волосы, несколько лохматые, но всё же добавляют ему какую-то схожесть с семейством кошачьих, так же как и его лицо, с утонченным подбородком, узкими скулами, и чуть раскосыми изумрудными глазами.

Те девушки, что не отпугнули его своим глупым поведением, и оставшиеся на беседу с ним, убегают сами, из-за его странных выражений, и излишней требовательности к дамам, а ещё из-за серьезности. Поэтому, практически никогда с девушкой мы его и не видели, и не видели его интереса к кому-то.

— А она то, что думает? — Продолжал наступать Озгюр. — Подошла по всем твоим критериям и сразу согласна выйти замуж?

— С ней я ещё не говорил, — Анри смутился ещё сильнее и, почти как Озгюр, несколькими минутами назад, частично скатился под стол, но своими длинными ногами он только испачкал джинсы Джана. — Поэтому я и пришел с вами. Я не знаю, как мне поступить.

— Забыть об этом и гулять спокойно, — не выдержал Джан, отряхивая свои ноги.

— Ой, посмотрите-ка, женатик дает советы, так как сам не нагулялся. Я думал это входит в привычку после нескольких лет в браке, когда ты уже во всем разобрался и можешь смело наставлять неопытных холостяков, — с издевкой протянул Озгюр, уже подготавливая руку, дабы не допустить очередной оплеухи.

— А ты, я посмотрю, шутник. Ой, как мы все посмеемся, когда я поговорю с родителями и тебе так же найдут жену, но мне-то не обидно, у меня нет таких планов по охмурению самой популярной девчонки, которая, сбежала из этих мест, не смотря на прилипшее к ней «сокровище», — не остался в долгу Джан, драматично приложив ладони к лицу.

— Хватит, мы собрались, чтобы помочь Анри, — я попытался отвлечь их, чувствуя, что сейчас вспыхнет конфликт. — Ты вообще-то, с ней о вас разговаривал?

— Я с ней вообще не разговаривал.

— А, понятно, — настал мой черед пребывать в ошеломлении. — И вот, прям никак?

— Пару раз я пытался говорить о погоде, она соглашалась со мной и всё.

Я видел его отчаяние, понимал, как сильно она понравилась ему, и как редко кто-то может вызывать в нем подобные чувства. Анри не раз помогал мне с проблемами, и теперь мой черед помочь ему. Но с его стеснительностью нужно знать всё об объекте обольщения.

Что-то мне подсказывало, что влюблен он не в мою официантку, а в другую, но полной уверенности не было, и, не смотря на всё моё стремление помочь ему, не факт, что я решусь забыть о своей симпатии.

Однако, заметив светящиеся любезностью, а то и некоторой симпатией, глаза девушки, в момент её возвращения после разговора с этим человеком, пытающегося искоренить конфликт между братьями, в душе моей вспыхнула странная, необъяснимая злость. Эта девушка, имя которой я и представить себе не могу, хотя нет, как-то раз, во время перерыва в офисе я размышлял, и на ум пришла моя официантка, тогда я начал придумывать ей имя, наиболее подходящее на мой взгляд. Среди вариантов три показались мне наиболее подходящими, это Хазал, Демет, Мелисса, Долунай и сейчас, вспомнив об этом, я пожалел, что в данном заведении работники не носят бейджи. Она казалась мне собственностью.