Рэйтан тоже осмотрелся. Пахло сеном. Прямо перед ними располагалась стена, делящая общее пространство на две части и отгораживающая их от комнатки впереди, которая, насколько подсказывала его интуиция, была меньшей в размерах. По левую руку всё было завалено сухой травой; она-то и распространяла на весь домик умопомрачительный аромат, воспринимаемый как летний. А ещё сладкий, так как нотки клевера в аромате, смешиваясь с горьковатой свежестью полыни, и доминировали над ним, благоухали, наполняя домик запахом меда. Рэйтан снял мокрую насквозь рубашку и остался обнажённым по пояс, поблёскивая в полумраке влажной кожей.
— Идём туда, — проговорил он, указывая на отдельно отгороженное помещение. — Посмотрим, что там. И тебе нужно обсохнуть.
Последнее замечание прозвучало вскользь. Рэйтан уже шагнул вперёд, разведывая обстановку и Киара была этому только рада: Арора не увидел её мгновенно вспыхнувшее смущение от мужской наготы.
— Не знаю, что тут может делать охотничий домик, — соображал Рэйтан на ходу, пробираясь вперёд. — Смысл устраивать его в этой глуши? Скорее всего, каннета косят на поляне траву, а домик используют в качестве укрытия, чтобы её хранить.
«На священной поляне нельзя косить», — хотела сказать Киара, вспомнив свой разговор с Сафой, но осеклась. Первые тревожные звоночки по поводу того, где они могли оказаться зазвучали в голове и сразу подтвердились, когда она заметила, как замедлил шаги Арора.
— Так что, это сарай… Или нет, — передумал он, смотря на что-то впереди.
Мужчина остановился, разглядывая неведомое и Киара заторопилась, чтобы уыидеть тоже. Обошла замершего в проёме Рэйтана и увидела квадратное, удивительно чистое помещение, отгороженное от основного пространства той самой стеной, что они встретили при входе. Тут начиналось самое интересное: на двух боковых стенах в полный рост висели картины, изображающие обнявшихся Шиву и Па́рвати, верхом на белом буйволе, а также Раму и Ситу, как седьмое воплощение бога Вишну и его супруги — богини любви и красоты Ла́кшми. Как истинная возлюбленная Сита сравнивалась с лунным светом, дарующим прохладу, и она следовала за прекрасным месяцем — своим Рамой, а он звал её за собой, протягивая руку и маня взглядом… Очевидно, эти картины были данью каннета верованиям индуизма, где основным принципом являлось поклонение красоте, а в центре, под изображением парящей в небесах Богини — Киара никогда до этого не видела подобного образа! — стояла крупная статуя, полная невыразимого эротизма. Взглянув только раз, девушка смущённо отвела глаза, и Рэйтан тоже выглядел несколько огорошенным. Статуя захватывала воображение, поражала, возбуждала, и теперь у молодых людей не осталось сомнений в том, куда они попали. Это был храм. Тот самый, куда каннета приходили для завершения ритуала.
Пользуясь правом мужского первенства, Рэйтан шагнул вперёд и одновременно протянул к статуе руку. Киара невольно шарахнулась, разобрав его движение и в полутьме приняв его на свой счёт. За то недолгое время, что они находились в священном домике, глаза успели приспособиться к темноте, и она, разобрав движение Рэйтана, подумала, что он хочет дотронуться до неё. Но Арора потянулся дальше и Киара покраснела. Оказывается, приблизившись к статуе, Рэйтан разглядел у её подножия лампадку и хотел зажечь её, а она-то подумала! Губы мужчины слегка дрогнули.
У подножия статуи вместе с лампадкой находились и спички, и через минуту всю комнатку осветил трепетный огонёк. С преувеличенным вниманием Киара осматривалась, пытаясь не показать виду, как волнует её взгляд Арора, а он, в отличие от неё, рассматривал не обстановку, которую уже успел охватить одним цепким взглядом, а её. Мысль о том, что они оказались там, где должны были завершить ритуал, выбивали из колеи. Глядя на красочных Шиву и Па́рвати, а так же на красавчика Раму и его Ситу (и по возможности избегая смотреть на статую местной Богини), Киара не могла думать ни о чём другом.
Сафа говорила, что юноше нипочём не догнать девушку, если он не её суженый… Рэйтан догнал её.
Ещё Сафа говорила, что посещением храма девушка подтверждает своё согласие на притязания мужчины… И вот они в храме, перед лицом местной Богини, хоть вышло у них это и невольно. Если Рэйтан поцелует её здесь — Киара покраснела гуще — тогда по законам каннета брак будет заключён, и они официально станут считаться мужем и женой.
Получается, цепь событий, приведшая их сюда, произошла не случайно?! Но ведь если они не каннета, должны ли работать чужие правила? А если да, то может ли она принять такое решение без благословения старших? Без одобрения нани? Кто она будет там, в большом мире, когда они вернутся?
У каннета не существовало традиционного для остальной Индии обряда бракосочетания с песнопениями пандита, мангалсутрой и обменом цветочными гирляндами — Вар Мала. И пробор невесты тут жених не красил синдуром. За всё время пребывания в долине она ни разу не видела украшенных таким образом женщин. Обряд венчания у каннета был до наивности прост, и в то же время эффективен. Дети природы! А они, вышедшие из другого мира, могут ли они позволить себе окунуться в чужое верование и отдаться ему?
Смущённо заправив за ухо выбившуюся прядь волос, Киара посмотрела на своего спутника. В полутьме храма Рэйтан смотрел на неё и выглядел невероятно серьёзным. И таким же красавчиком, как изображённый на картине Рама. Влажные после дождя волосы отдельными прядками падали на глаза, и взгляд из-под свисающей на лоб чёлки был такой, что хоть беги. Вопросы, терзающие её, Рэйтана, похоже, совершенно не мучили. Вид у него был решительный: словно он давно всё обдумал, рассчитал и сделал выводы. И он тоже догадался, где они оказались, однако пока молчал, не высказывая соображений.
Коротко тряхнув рукой, Рэйтан потушил спичку. Теперь горела лампадка, и её трепетного огонька было достаточно для того, чтобы разглядеть всё вокруг. Киара волновалась, он это видел. А ему от осознания места, где они оказались, тоже стало как-то не по себе. Он думал, что если по помещению разольётся чуть больше света, то им станет спокойнее; малявка совладает с волнением, но всё получилось с точностью до наоборот. Теперь, когда в мерцающей полутьме рядом с ним была она… Одна… Успокаивать нужно было уже его. Всё его мужское естество стремилось к Киаре, и ему приходилось прикладывать много усилий, чтобы просто удержать себя на месте. В неверном покачивающемся язычке пламени атмосфера храма наполнилась интимностью, и чувство было такое, словно вокруг полилась магия. Гармония, чувственное притяжение, невероятное желание…
Чтобы отвлечься Рэйтан принялся оглядываться по сторонам, нарочито внимательно изучая подробности обстановки, но смотреть тут было особо не на что. Из всей меблировки картины да статуя; гора сена в углу (он сходил с ума для каких целей), и какая-то верёвка, натянутая от стены к стене.
Зажжённый его рукой крохотный язычок яркого пламени танцевал в изогнутой чаше лампадки наполненной маслом и статуя Богини, к которой он вернулся взглядом, чтобы не искушать себя зрелищем Киары, обрела жизнь. Всполохи огня скользили по гладкой «коже», освещая плавные очертания, обнимали реалистично вылепленные женственные округлости, и он чертыхнулся от вложенного в статую эротического подтекста. Дьявол, лучше бы он не зажигал свет! Рэйтан на всякий случай отвёл глаза. Он не знал, что за местный Микеланджело вылепил эту Богиню, но ему вполне можно было дать премию за добросовестную, чувственную работу. Призыв к плотским наслаждениям так и веял от местного идола и, как мужчина, он не мог не оценить посыл. Магия места действовала и на Киару. Девушка прерывисто вздохнула, и его душу обожгло огнём.
Не удержавшись, Рэйтан посмотрел на свою пару и обомлел. Пожалуй, с лампадкой он два раза погорячился! Дождь всё-таки намочил малявку, и теперь ему в подробностях было видно её мокрое сари и то, что под ним. Чувственной фигуркой Киара могла посоперничать с Богиней. Она стояла чуть в стороне, слегка отвернувшись, а он потрясённо впитывал взглядом её изгибы, не в силах отвести глаз. Однажды ему довелось видеть её в мокрой одежде, почти обнажённой, но тогда ей было холодно, и он не позволил себе долго рассматривать, а сейчас… устоять не мог. В голове сразу возникла и окрепла мысль, что первое, чего ему предстоит сделать, вернувшись в Чандигарх, это вовсе не разборки с братом. И даже не выяснение, кто повинен в подлом поступке по отношению к Киаре ещё. Первым делом он должен наведаться в маленький дворик на окраине города и поговорить с нани Киары, а пока…
