Говорят, Нирмат позеленел от злости и зависти, и покинул поляну, не заметив подошедшей к нему Аньи. Подруга детства специально не участвовала в забеге — ждала его, а он не сводил глаз с пришлой парочки. И вот теперь Сафа воочию видела то, о чём говорили люди. От её постояльцев тянуло жаром, хотя они не делали ничего особенного, и Рэйтан и Киара притягивались друг к другу, даже просто глядя в глаза. И они оба вкладывали в этот выбор одежды куда более глубокий смысл, чем казалось со стороны! Сафа стала ждать, чем всё закончится. Оторвав взгляд от мужчины, Киара посмотрела сначала на одно сари, потом на другое.

— По мне так они оба красивы! — проговорила она, поглаживая пальчиками золотистый орнамент искусно вышитого паллу. — Возможно, золотистое даже лучше.

Рэйтан помрачнел.

— Красное — это всегда удачный выбор, — сквозь зубы процедил он, но девушка будто не слышала.

— В любом случае, я ещё не решила! Пойду, переоденусь.

Поднявшись, она скрылась в доме, а Рэйтан проводил её пламенным взглядом. Сафа немедленно почувствовала себя лишней. Она нашла себе занятие, стараясь не тревожить взвинченного молодого человека. Он определённо ждал и нервничал, однако старался не подать вида.

Когда вновь скрипнула открывающаяся на крыльцо дверь, Рэйтан стоял возле калитки, глубоко засунув руки в карманы. Смотрел на улицу. Он не оглядывался, но точно знал, что из дома вышла Киара. Сафа сразу захлопотала, накрывая на стол, что-то говорила, рассказывая о впечатлениях людей от забега, а также о том, сколько пар в эту весну состоялось, и кто кого не догнал. Он почти не слушал. Сосредоточившись, Рэйтан напряжённо прислушивался к происходящему за спиной, пытаясь по звуку определить, что одела Киара. Шорох материи подтверждал, что это сари, вот только какое? Вышедшая из дома упрямица к нему не подходила — принялась помогать Сафе, а он принципиально не поворачивался. Боялся признаться себе, что может потерпеть поражение.

— Киара, позови Рэйтана, — попросила Сафа с улыбкой в голосе, украдкой поглядывая на молодых людей, где, главным образом, приковывала к себе внимание напряжённая мужская спина и вручила девушке блюдо с лепёшками. — Угости его.

С замирающим сердцем Киара подошла вплотную к Арора и застыла за спиной.

— Мистер Арора… Р… Рэйтан.

Лёгкий девичий голосок замер, утихнув, и Рэйтан со сбивающимся с ритма сердцем повернулся. Застыл, когда охватил хрупкую фигурку Киары жадным взором: она была в красном!

Небо нахмурилось. Только что над деревней светило солнце и вдруг, совершенно неожиданно, сгустились тучи. Киара и Сафа поспешно убирали со стола, стараясь успеть до того, как на землю упадут первые капли. По общему обычаю каннета они ужинали во дворе и Рэйтан, которому поначалу было подобное в новинку, постепенно привык. За три дня пребывания в этом затерянном поселении он много о чём успел передумать, но, пожалуй, ни разу не вспомнил о своём комфортабельном доме-особняке в благоустроенном Чандигархе. Здесь, в деревеньке каннета ему частенько было душно, он мучился от жары и истекал потом, спал далеко не в собственной постели, однако, не смотря на явные неудобства, было в его приключении нечто, что мирило его со всеми ущербами. Что же до Киары, то ей и привыкать особо ни к чему не пришлось: условия жизни каннета были близки к тому, как они жили с бабушкой — разве что местная действительность получилась необустроенней, но она быстро втянулась в новый быт. И вот теперь, покончив с делами, она остановилась у ворот дома и отдыхала, всматриваясь в темнеющее небо. Рэйтан подошёл.

— Думаешь о том, куда мы попали? — негромко проговорил он.

Киара качнула головой. Они стояли рядом — она, обхватив себя руками за плечи, он — по обыкновению засунув руки в карманы, и оба смотрели на небо, разглядывая клубящиеся возле горных вершин облака. Несмотря на то, что в данный момент он не смотрел на Киару, Рэйтан точно знал, что она улыбнулась.

— Я думаю о том, что Богиня выполнила возложенную на неё миссию и разрешила облакам вернуться, — лирично ответила девушка. Он понял, что она имеет в виду хорошую погоду, позволившую им так беспрепятственно побегать по священной поляне каких-нибудь полдня назад.

— Богиня — это всего лишь миф, мисс Киара Шарма, — не удержался он. — А мы были свидетелями антициклона.

— Так и знала, что Вы скажете нечто подобное, — парировала малявка. — Не важно, миф здешняя Богиня или нет, важно то, во что мы верим. Я верю, что на Земле есть высшие силы. И, возможно, именно благодаря им мы с Вами оказались здесь.

— В Кулу? Или в долине каннета? — Рэйтан с юмором смотрел на неё. — Боюсь тебя разочаровать, но в том, что мы оказались в Кулу, нет никакой божьей воли. Гурмит решил прикупить Пир Панджал, а я решил показать его. И в том, где мы находимся прямо сейчас, я тоже знаю конкретных виновников.

Рэйтан помрачнел. «Вернусь в Чандигарх, разберусь со всеми!» — ещё раз мысленно пообещал он себе, но вслух не сказал. Удивительно, но Киара всё равно поняла. Девушка посмотрела на него с жалостью.

— Не надо никого наказывать, — тихо проговорила она, словно читая мысли. — Он Ваш брат и наверняка заслуживает объяснений.

— Чёрта с два я ему дам объясниться! — вспылил Арора. — И ему, и другим… тоже. Киара, глянь вокруг: что ты видишь?

Если он думал, что она будет осматриваться по сторонам, разглядывая то, что и так видела сотню раз, то напрасно. Киара смотрела прямо на него, и его гнев тут же утих, словно огонь, усмирённый кроткой рукой. Под взглядом этих золотистых глаз шторма́ его души всегда унимались, словно по волшебству.

— Посмотри, — проговорил Рэйтан уже спокойнее. — Я вижу раздолбанную деревеньку на самом краю света, где нам с тобой совершенно нет места. — Он серьёзно посмотрел на неё. — Мы чужие здесь. Не вписываемся в общую картину. И не впишемся даже через десять лет. И дело не в том, что мы иначе одеты, иначе говорим и иначе мыслим. Нас просто не должно быть здесь! И мы теряем время…

— Возможно, нам суждено было попасть сюда, — ответила Киара, не желая сдаваться, и он невольно притих, прислушиваясь. — Вы видите раздолбанную деревеньку, время, потерянное для бизнеса, а я вижу Сафу, нани Джаниму, старейшину Джната, катхак и… — Киара немного запнулась, — и те белые домики в начале долины, — тихо закончила она, и сердце Арора дрогнуло от общей мечты-воспоминания. — И даже если перенести ситуацию на Ваши мери́ла… Да, это не Чандигарх. Не прилизанная Шимла и даже не скромный Куллу, где мы сели в лодку. Но это настоящая Индия, мы её часть, и мы в её сердце, вот здесь!

Коснувшись ладошкой его груди в районе сердца, Киара через мгновение широко раскинула руки, будто собираясь обнять весь свет. Она смотрела на него своими ясными, лучистыми глазами и Рэйтан прямо кожей почувствовал исходящее от неё сияние, что всегда так завораживало его, и которое он видел лишь в ней.

— Все едут в Индию за экзотикой и впечатлениями, а сами останавливаются в таких местах как отель Оберрой или ещё в подобном где-нибудь в Дели. Что там можно увидеть? Все отели похожи друг на друга как близнецы и не важно, где они при этом находятся. Вот Вы однажды разговаривали с мистером Вахи и сказали, что Пир Панджал Ваша головная боль и что Вы не знаете, что с ним делать. Мне кажется, и мистер Вахи не знает, хоть и покупает зачем-то. А между тем такие места как Пир Панджал и эта долина есть истинное украшение Индии. Её самобытные сокровища. И мне невыносимо жаль… — Киара помолчала. — Я знаю, Вы поймёте меня, не смотря на то, что Вы могущественный бизнесмен Деон Арора. Да, тут нет условий. Тут нет готового завтрака и современной душевой кабины, — девушка усмехнулась, припомнив навороченное чудо сантехники в Шимле, подарившее незабываемое приключение, — но я точно знаю, что не всем это нужно. Знаете, как — то раз я читала про одну деревеньку во Франции. Оказывается, там есть специальное место, куда едут люди, уставшие от цивилизации. Они хотят жить так, чтобы погрузиться в мир забот и ежедневных трудностей. Сами пекут себе хлеб, сами растят его и возделывают огород. Так сказать, живут настоящей жизнью. А когда насытятся трудностями — уезжают в свои города. На смену им приходят другие. Но есть и такие, что остаются в той деревеньке навсегда. И в нашем случае долина каннета, словно испытание на нашу настоящность. Тест, на то, чего мы сто́им. Какие мы на самом деле.