...Ну, точно, кошка, которую поманили валериановым корнем!

- Я тебе юкку, а ты?

- Что ты хочешь, человек, который собрал в ножик свой страх за двадцать лет? - ее стон перешел в страстное "меау-у-у".

- Допуск к древней портальной сети Гуадлаахе, - мгновенно отозвался Марк, - для меня и тех, кого я захочу взять с собой.

- Ты будешь возвращаться? - мгновенно сообразила харга, - и не один?

- И все будут бояться, - подтвердил Марк. - Так как, сделка?

- А колечко?

- А колечко - извини, - Винкер сжал руку в кулак и накрыл ее второй ладонью, - С ними я не расстанусь. Они оба для меня дороже жизни.

- Твоей. А сына?

- А мы прямо сейчас умирать не собираемся. Еще побарахтаемся. Уверен - нас ищут. Знаешь, кошка, любой последний шанс - он на самом деле всегда предпоследний, точно тебе говорю. Не раз проверил. 

- Нооож! - мяукнула харга и потянулась к Винкеру усатой мордой.

- Ключ, - юкка исчезла так же мгновенно, как и появилась.

Огромная когтистая лапа метнулась вперед и остановилась в пальце от лица.

Винкер даже не моргнул. Подумаешь - когти. Шпаги и кинжалы в лицо летели - и то не жмурился, а они подлиннее и поострее будут.

- Ключ, - повторил он, - ты мне - я тебе. Честная сделка. Я не обману.

Шариер был непривычно тих: большинство веселых заведений радовали глаз ревнителей нравственности огромными, амбарными замками. Единственный в кесарии театр, разрешенный Богом Живым и даже благословленный жрецами, работал, но давал только сценки из жизни Святых... аншлага не было.

Даже бродячие артисты притихли и сидели по тавернам, проедая прошлые гонорары. Жизнь кипела лишь на рынке, но и там торговцы старались расхваливать свой товар потише, чтобы не получить древком копья по ребрам.

Траур по Священному Кесару и двадцати восьми отпрыскам знатнейших родов кесарии - не шутка! Шесть улиц Шариера почти полностью затянули белым полотном - торговцы мануфактурой озолотились!

Обряды очищения и благословения шли один за другим, в каждом доме на видном месте вывесили шенги, по всему Шариеру воздвигли переносные шенгари - город облекся в благочестие, как персиковые деревья по весне облекаются нежным розовым цветом...

Церемония выбора нового Кесара прошла буднично и почти незаметно. Потом, когда пройдет срок траура, будет торжественное Принятие Регалий и праздник на всю кесарию... но это - потом. Сейчас страна скорбела.

Высокий хичин в обычной одежде сына песков, увидев входящего в зал, опустился на колени, тронул пол головной повязкой и так застыл, являя собой полную покорность...

- Встань, - мужчина в бекачане, расшитом золотом и жемчугом, тяжело опустился в кресло и взмахнул пухлой ладонью. Рядом немедленно возник слуга и сунул в ладонь чашку с освежающим чаем.

- Смею ли я разогнуть спину в присутствии Бога Живого? - голос прозвучал глухо, и любой посторонний услышал бы в нем лишь благоговение... но тот, кого хичин приветствовал с таким почтением был не "любым", далеко не любым. И слух его, отточенный на собраниях Квирина, был гораздо тоньше, чем у любого музыканта. И без труда различил издевку и зависть.

- Мы ведь обо всем договорились заранее, - пожал плечами новый Кесар, - мне трон Кесарии, тебе - Аверсум. Обычай строг. Ни Храм, ни народ не примут в качестве Бога того, кто отмечен демонами.

- Азар, хоть ты-то не повторяй этих глупостей, - Сагрис поморщился, будто разжевал горошину перца, - ты же прекрасно знаешь, что родимое пятно не поцелуй демона, а всего лишь шутка крови.

- Тело Священного Кесара было абсолютно чистым... - Азар поджал губы, сделавшись похожим на пожилую, обильную телом женщину. - Мое - тоже.

- Ты обязан этим моему Мешани и некоей волшебной мази...

- Не важно, чему или кому. Важно, что на моем теле нет отметин. И никто не знает, что они были. У меня хватило ума это скрыть. А твои метки знает вся кесария... Тебя не примут на Священном Троне.

- Из-за родинок? Или из-за того, что ты, а не я глава Квирина?

- Не важно из-за чего, важно, что не примут, - Азар примирительно  улыбнулся, - встань же, наконец, мой брат по отцу. Мне будет приятно увидеть твое лицо и услышать хорошие вести. К броску Химеры все готово, не так ли? Когда я смогу поприветствовать тебя как равного, брата не только по крови, но и по венцу кесарскому?

Сагрис с удовольствием разогнулся. Поза была унизительной для него, воина и такого же принца.

- С этим небольшие проблемы. - признался он, - Но... они не помешают нашим планам, Священный.

- Насколько небольшие?

- Белая Обитель разрушена.

- Что? - привстал Азар, - ты шутишь? А... Прах?..

- Скорее всего, остался под завалами. Не беспокойся, Азар, он был изолирован так надежно, что даже землетрясение не нарушило бы целостность контейнера. Его нужно просто достать.

- Ты уверен? - голос Азара не выдал, прозвучал спокойно, но движение Сагрис уловил - Бог Живой слегка, но отодвинулся от недоброго вестника.

- Жизнью клянусь! - спокойно отозвался тот. А чего переживать, если он уже бросил жизнь на сукно. Теперь либо Небо, либо угли. Еще одна маленькая ложь ничего не решит.

- Хорошо... хотя, конечно, ничего хорошего, - Азар покачал головой, - как это случилось?

- Песчаные духи. Защитный контур оказался разрушен.

- Вот как? - лицо Азара, полное, даже одутловатое, с двумя подбородками словно подсохло и стала видна глубоко спрятанная жесткость, - Ты же утверждал, что этого не может быть, потому что этого не может быть никогда.

- Я ошибся.

Азар промолчал. И молчал долго. Сагрис почувствовал, что его может подвести терпение. Он, как никто, знал своего старшего брата по отцу - любовь к роскоши, одеждам, затканным золотом и узорным туфлям, желание видеть на пути следования как можно больше склоненных спин и опущенных голов, болезненная страсть к власти, причем власти именно законной, со всеми положенными атрибутами - все это было, но было и другое. Готовность защищать с кровью вырванную власть, как медведица защищает своих детенышей.

- Что уцелело? - наконец спросил он.

- Не мало. Золото, как ты понимаешь, пропало все, - Сагрис решил, что лучше не врать, - а драгоценные камни можно будет откопать.

- Надеюсь, это уже делается? Мешани остался жив?

- Увы...

- Что значит - увы, - свел брови Азар.

- То и значит, - огрызнулся Сагрис, - Мешани погиб, лаборатории завалены сотнями таров камня, чтобы их откопать - понадобиться несколько месяцев.

Он вскинул голову - и встретился со взглядом Бога Живого. Тот был... нет, не злым. И не растерянным. Скорее - изумленным.

- Меня поражает твоя наивность! Крепость разрушена, Прах утерян, Мешани погиб, золото пропало... и это случилось накануне броска Химеры, ни раньше - ни позже! Удивительное совпадение! Такое удивительное, что возникает вопрос - а совпадение ли это вообще?

- Чем это еще может быть? - Сагрис пожал плечами. - Песчаные духи - опасная игрушка. Мы заигрались, это так. Но мы еще можем победить.

Кесар смотрел на своего младшего брата и союзника... нет, не с жалостью, этого чувства Азар не знал, но с чем-то очень близким.

- Ты, действительно, не понимаешь?

- Нет! Что я должен понимать?

- Где в это время был Эшери?

- При чем здесь маршал Монтрез? - Сагриса передернуло, - армия не покидала пределы империи.

- А он сам?

- Ты в уме? - осторожно осведомился Сагрис, - две тысячи отлично обученных воинов - и один маршал без войска?

- У Луноликого было десять.

- И что? Благословение...

- Брат мой, - Азар вскинул ладонь, - ты можешь думать что хочешь, но, позволь дать тебе совет. На правах старшего родственника.

- Слушаю, - скрипнул зубами сахерим.

- Когда твои тщательно взлелеянные планы вдруг рушат некие неведомые силы, не оставляя никаких следов - не думай о коварстве демонов, не ищи ответ у звездочетов и жрецов. Скажи - это был Эшери Монтрез. И, будь уверен - ты всегда попадешь в точку.