- Идем по нарастающей? Сначала корону сперли, теперь решили голема угнать?

- Но... - растерялся один, а потом, сообразив, что именно услышал, потрясенно повторил, - голема, госпожа?

- Разумеется, голема. А кто еще это может быть? Или ты всерьез думал, что жрецы Змея пленили своего бога и держат его в храме, чтобы творить чудеса? - Марша звонко расхохоталась. Смех ее рассыпался под гулкими сводами горстью толченого стекла. - Это просто игрушка. Создание мысли и рук. Никакой мистики. А корона им управляет.  

Старший тройки шагнул вперед, решительно поклонился:

- Уважаемая жрица. Интересы империи требуют от нас кон... конфис... - мальчишка запнулся. Все же почтение к жрецам любых конфессий было у него в крови.

- Другими словами, вы хотите покататься, - снова рассмеялась Марша. - Ну так садитесь. Только не забудьте привязаться воздушными плетьми, иначе свалитесь. Голем очень быстр. К утру будете уже в Каротте. И - небольшой совет. Голем не так хорош, как реальный оборотень. Каменную стену ударом хвоста он не разрушит, увы. Но ворота вынести может, в том числе и храмовые.

- А... почему вы нам опять помогаете? - спросил второй.

Вместо ответа Марша вынула из рукава белый конверт с очень знакомой печатью - игральными костями.

- Вы тоже в Игре? - сообразил третий, - Но... конверт не распечатан.

- Она же пророчица, - одернул его первый.

- Ну, точно, коллективный разум, - уверилась Марша. - Я никогда их не распечатываю. И всегда знаю, что в них. Удачи вам, Старатели...

Над побережьем Картаэллы поднималось рыжее солнце. Вода, уже теплая по меркам северян и ледяная, по мнению местных, блестела под его лучами. В устье начинала играть рыба, и рыболовы уже отвязыали лодки и разбирали снасти.

Черва Халид, предводитель наемников, по прозвищу Игуана был грубо разбужен тычком в бок. Десять лет назад он бы и разбираться не стал, кто там такой дерзкий - просто кинул бы юкку на звук. Пять лет назад раздраженно окатил нахала отборным матом и вызвал на поединок.

Сейчас лишь проморгался и хрипло, со сна, спросил:

- Ну? Кто и чего нужно?

- Наниматель, - веско ответил невысокий, жилистый человек в годах, в имперском камзоле без знаков рзличия.

- А пароль?

Вместо ответа человек запустил руку за пазуху, вынул оттуда увесистый кошель и положил на стол. Кошель приятно звякнул.

- Тот, кто с тобой договаривался, ушел по уголькам. Я за него.

- Вот как, - Игуана уселся прямо, потер лицо. И спросил то, что интересовало его в первую очередь, - договоренность в силе? Идем воевать Империю?

- Договоренность в силе. Идем воевать Хаммган.

- Спятил? - наемник окончательно проснулся, - чего там воевать?

- Слова "Белая Обитель" тебе о чем-нибудь говорят?

Игуана презрительно сощурился и, как не манил кошель, решительно толкнул его назад. Жест получился даже несколько нервный.

- С сахеримами воевать?! На это я не подписывался. И парни не пойдут.

- Как хотите, - пожал плечами человек, - только имей  виду, сахеримов там больше нет. Крепость разрушена. Разрушена... - веско повторил он, - Но пока не разграблена. Оттуда унесли то, что смогли на четырех верблюдах. То есть только собственные задницы. Ну и кое-что по мелочи.

Игуана не был доверчивым парнем. Но непростая жизнь наемника отточила в нем полезный навык - отличать правду от вранья. Этот навык не раз спасал жизнь ему и его небольшой армии, и сейчас он говорил: странный пришелец не врет.

- И... что там есть? Точнее - кто.

- Песчаные духи, - снова честно отозвался наниматель.

- Ну, так значит, золота там уже нет.

- Золота нет. А драгоценные камни прямо под ногами валяются, греби - не хочу.

- Как-то больно красиво поешь, - снова засомневался Игуана, -  духи?

- А у меня четырнадцать магов-стихийников.

Наемник поперхнулся пивом, которое только что пригубил.

- Откуда столько? Как согласились? Тоже за камни?

- Школьники. Второй курс. Им практика нужна, - опять абсолютно честно ответил наниматель, - вы будете камни откапывать, они с духами сражаться. Вам обеспеченную старость, им - зачет по природничеству.

- Так ты - Скорпион? - сообразил Игуана, - а чего сразу не сказал? Давно бы договорились.

- Есть ад на земле... и я его видел, - убежденно сказал Обжора, глядя в непроглядно-черное небо, перечеркнутое проводами и рекламными растяжками. Городской воздух, спертый и отравленный выхлопными газами, казался упоительно сладким и свежим.

Высокая девушка, стоявшая рядом, только мимолетно и совсем невесело улыбнулась. И кивнула, соглашаясь: да, ад. Кто бы спорил!

Шапку Обжора забыл где-то в аду, но это было последнее, о чем он сейчас хотел думать. Перед глазами все еще стоял небольшой зал, отделенный от улицы двойными стеклянными дверями и каталка, с которой на Шаари смотрело белое, совершенно безжизненное лицо Алеты.

Каталка грохотала, как цепи каторжников... почему им не переделать пороги, если уж в этом мире нет левитации. Или местным нормально жить в таком грохоте? Ничего же не слышно.

Его три раза пересрашивала о чем-то нервная, злая женщина, спрятавшаяся за стеклом - словно боялась. Чего боялась? В конце концов Елена мягко оттерла его в угол и взялаа беседу в свои руки. И все вроде бы пошло на лад. Обжору даже слегка отпустило... пока мимо не прокатили с таким же жутким грохотом еще одну каталку - на ней лежал мужчина странного цвета. Нет, про четыре расы этого мира Шаари знал от Марка, но фиолетовой среди них не было! Или была? У мужчины был жуткий, совершенно стеклянный взгляд, он метался на каталке, пытаясь порвать ремни так, что они трещали... Порвет - теткам, которые его катят, не поздоровится, неожиданно отчетливо понял Обжора. Головы поотворачивает. Он не хочет туда... Сильно не хочет, боится. Так, может, и Алете туда не надо? Но Елена спокойна.

Не выдержав, он придержал молодого мужчину в форме (форму он отличал, какой-бы странной та не была) и тихонько спросил:

- Что с ним? С этим фиолетовым? Чего он так боится?

- Глюки у него, - хмыкнул тот, - слышал же, орал, что мы - черти и тащим его в ад.

- А это не так?

Парень сначала взглянул на него ошалело, как на полного придурка. Потом хлопнул себя по лбу и рассмеялся.

- Сечешь, мужик! Так и есть. А ты тоже врач? Смотрю - рожа не наша, а юмор наш.

- Нет. Небо избавило. Я солдат, у нас полегче. Так что, фиолетовый-то? Жить будет?

- Да будет. Только ослепнет. Или парализует его... Паленый спирт - такая жесть. Никогда не пей!

- Не буду, - легко пообещал Обжора. После фиолетового он бы и не то пообещал.

- Это еще что, - парень, пользуясь возможностью, разговорился. Видимо, тоже был здесь новичком и только строил из себя умудренного жизнью, все повидавшего целителя. А нервишки-то гуляли. Шаари видел это не раз у своих ребят. - Утром одного стритрейсера привезли, долбанутого на все худое тело. Несколько часов вытащить пытались, а он все равно откинулся. Придурок решил накануне каких-то тупых гонок "сродниться с машиной", чтобы понимать ее без слов. Урод! Набрал в шприц бензина и вкачал себе в вену...

- Паша, - крикнула женщина из-за стекла, - завязывай трепаться, ты Денисычу нужен в реанимации, там очередную "после гриппа" привезли.

- "После гриппа"? - еще успел спросить Обжора, но Паша только махнул рукой и унесся вдаль по коридору, ловко огибая людей, сидящих на стульях и вытянувших ноги в проход, очередную каталку, на этот раз сидячую, немолодую, усталую женщину с ведром и шваброй.

- Грипп самостоятельно лечила, - голос Елены прозвучал совсем рядом, - купила в аптеке все, что продают без рецепта, наболтала и скушала. И мысли нет, что лекарства могут быть несовместимы. Здесь таких целое отделение. Всего три: одно вот такие "после гриппа", которые случайно... или не совсем случайно лекарствами травятся. Второе - алкогольные отравления, тех тоже в сутки не один, а то и не два бывают. Ну и третье - бытовые. Там твоя Алета.