- Думаешь? Ладно, попытаюсь тебе поверить, как глубоко женатому человеку а, значит, в какой-то мере, эксперту в семейной жизни.

Маркиз поиграл бровями. И с преувеличенной заботой спросил:

- Может быть, еще что-нибудь узнать хочешь, командир?

- Хочу, - неожиданно согласился Эшери. - Как ты согласился оставить Анжели на две недели? В Шатерзи неспокойно...

- А! Это очень просто. Две пары верных телохранителей, ежедневные молитвы всем богам Неба и Бездны и нечеловеческая сила воли. Больше ничего не нужно. - По своему обыкновению, Маркиз зубоскалил. Но ответил вполне откровенно - он тоже сходил с ума от страха за свою женщину. А еще - за пасынка, которому, совсем юному, пришлось принять герцогские регалии и за младшего брата, ставшего телохранителем принца. - Любовь дарит многое, командир. Но не возможность отказаться от своих даров. Это - не к ней.

Белая Обитель поднялась над горбатыми дюнами ближе к закату, когда спины всадников уже ощутимо ныли, а сами они, вместе с верблюдами, составляли одно усталое и вонючее целое.

"Белой", вопреки названию, она не была - обычный для этих мест красновато-серый камень. Невысокие стены, восемь сторожевых башен с площадками для балист. И "хитрые" ворота, которые располагались не в стене, а прямо в колодце одной из башен. А то! Приди сюда армия завоевателей с тараном, да разнеси первые ворота - и изнутри, с верхней площадки защитники с удовольствием благословят их чем-нибудь тяжелым. И - конец тарану. А ты попробуй найди в пустыне ВТОРОЕ подходящее дерево...

Верблюды заметно оживились, почуяв воду. Всадники доверились им, и, действительно, вскоре меж дюн блеснуло... Озеро? Нет, скорее, большая лужа, часть системы лагун, которые в дождливый сезон становились "сырыми". Сезон этот был короток. Все остальное время воду в окрестностях Обители можно было найти лишь за стенами, Сагрис об этом позаботился.

- Может быть, они там все молятся? Или у них пост - оружия нельзя? - мечтательно протянул Маркиз.

Волк хмыкнул:

- Ты опять слишком плохо думаешь о людях. Конечно, они будут вооружены до зубов. И балисты будут.

Песчаный гребень надежно скрывал их от наблюдателей. Напоив зверей и напившись сами, они распотрошили тюки и сейчас с удовольствием обтирались кусками ткани, пропитанной специальным раствором, уничтожающим запахи. Ну и рубахи сменили, заодно. Погибать - так в чистом.

Эшери через голову снял медальон, незаметно погладив его пальцами, и передал Маркизу.

- Сбереги. Если что - сначала уничтож, а потом умирай.

- Не беспокойся, - мотнул головой тот.

А Монтрез надел шенгу. Золотую, как и положено герцогу. Впрочем, у остальных были не хуже. Но настоящая ценность символа веры определялась не металлом, а совсем особенным Благословением. Или все же теперь следовало называть его заклинанием? С тех пор, как некий молодой человек сложил с себя обязанности Святого...

К воротам подошли четверо... но любой наблюдатель увидел бы только одного. Одинокого пешего путника в длинном синем хафане и простой серой шамайте.

Если привратник и удивился, то ничем не показал этого. И не проявился, пока Монтрез вежливо не постучал в ворота молотком. Тогда сверху раздолось недовольное:

- Кого Бездна отрыгнула?

Кот невольно улыбнулся. Как в точку, а? Запрокинул голову и ответил:

- Эшери!

- Ну да, - охотно отозвался страж, - а я, стало быть, Священный Кесар.

Препираться можно было долго. Кот поступил проще - размотал шамайту и тряхнул головой. Язык привратника мгновенно приморозило к небу. Посмеиваясь, неужели он и в самом деле так страшен? Эшери лениво поинтересовался:

- Так меня впустят? Или самому войти?

- Огненная магия не действует на Благословленной земле, - отмер страж.

- Тогда чего вы боитесь? Мне нужно поговорить с Настоятелем.

- Благочестивый Сагрис в отъезде, - с облегчением выдал страж

Это было предусмотрено. К Самой Хитрой Твари Хаммгана Кот бы, пожалуй, так нагло сунуться не рискнул. Тот слишком осторожен. Он просто приказал бы пристрелить Монтреза со стены, не вступая в дискуссию. И не взирая на любопытные обстоятельства. Кстати - очень правильно бы поступил. Кот и сам сделал бы так же, явись "почти братец" под стены Монтреза. В общении с ними обоими самой умной тактикой было - убей, а потом разбирайся, чего он хотел... Демоны! Не удивительно, что в них подозревали родственников.

- Меня вполне устроит Беджар.

На стене замялись. Потом ответили.

- Жди! Я послал раба.

- Далеко послал-то? - так же лениво поинтересовался Эшери. Привратник не удостоил его ответом. Впрочем, Кот и не ждал.

Прошла... а, точнее, проползла, как ленивая черепаха, почти целая короткая клепсидра, когда над головой Кота снова послышался шум.

- Эй... Ваша Светлость?! Вы можете войти, но мы вас обыщем, заберем все оружие, переоденем в нашу одежду и свяжем руки. Годится?

- Как храбры воины Святого Квентина! - восхитился Эшери, - две тысячи одного не испугались!

- Святого не трожьте! - Возмутился привратник. - Так как? Согласны? А то можете идти, откуда явились. Беджар сказал, что как-нибудь переживет эту невосполнимую утрату.

- Открывай дверь, - засмеялся Эшери.

И Белая Обитель, скрипнув петлями, отворила ворота. Ой, зря...

В Монтрезе все было устроено не как у людей. Обычно портальное зеркало располагалось в подвале, куда вели несколько запертых дверей. И правильно - уязвимое место любой крепости, те же ворота. Другое дело, что слишком узкие, армию или даже отряд наемников через них не проведешь - немедленно сигналка сработает и стражи с арбалетами строго спросят, чего условно уважаемые и, безусловно, незваные гости здесь забыли. А если ответ не понравится, то, не говоря злого слова, пристрелят да тут же, на заднем дворе и прикопают.

А в Монтрезе портал (тот, который для всех) был в библиотеке. Большое ростовое зеркало в массивной серебряной раме, в аккурат между стелажами. И двери в хранилище знаний, традиционно, не запирались. Заходи кто хошь и бери что хошь.

Мало кто знал, что зайти сюда, без личного разрешения правящего герцога, не смог бы и бывший Агшэр Картаэллы... Он, кстати, пытался. Два раза. Потом решил, что еще три тысячи лет бессмертия намного лучше, чем одна клепсидра сомнительной славы... Черт, вот уже и я привыкла измерять время клепсидрами.

Я не читала. Книгу на коленях держала, но читать не могла - слишком сильно напрягаться нужно, чтобы преодолеть дебри архаичного языка. А мне никак не удавалось успокоиться и отрешиться.

Поэтому тихое "дзинь" серебряной рамы прозвучало как музыка. Может быть, они вернулись? Или хотя бы кто-то из Отряда?

Но это были не они. Из рамы на паркет легко и привычно шагнула изящная женщина в скромном, но очень дорогом платье с модной в Империи короткой стрижкой. Золотые волосы. Зеленые, светлые глаза, напоминающие бутылочное стекло. Властная и капризная линия губ.

Я мысленно еще раз чертыхнулась, отложила тяжеленный том, поднялась с удобного диванчика и присела в реверансе. Гори в аду тот, кто придумал эту пытку для суставов и мышц! А я еще от себя уголька подкину.

- Ваше Императорское Величество...

Женщина оглянулась. Заметила меня. Узнала и - нет, не поморщилась, конечно. Улыбнулась, вполне вежливо. Но вот этот почти неуловимый промежуток, пауза между узнаванием - и улыбкой... Он был. В резиденции именно так давали понять, что ты - в опале.

- Госпожа Маргарита.

Строго говоря, насколько я знаю, императрица должна была назвать меня госпожой Винкер. Но, вот почему-то, выбрала такую форму. Хотя - ведь нас когда-то представили друг другу "коротко". Значит - имела право. Интересно, если я назову ее "госпожой Алетой" - в обморок упадет?

Наверное, не стоит. Вдруг, если все-таки упадет, да еще, не дай боже, синяк посадит, это расценят, как покушение на Императорскую семью. Марк как-то сидел в Рахте, недолго. Не тот опыт, который бы мне хотелось приобретать. Обойдусь.