- Ты о чем, Шаари, - герцог усмехнулся. Сейчас в его лице, в жестких морщинках у губ, холодной зелени глаз никто бы не усмотрел и следа мягкости. - Ей было пятнадцать лет. В эту пору девочки влюбляются в первого, кто попадет на глаза, а если не попадет, то самозабвенно обожают портрет в галерее. Попался я. Просто зов крови...
- Ну да, - в сторону бросил Маркиз, - и это из-за простого зова крови она чуть не замерзла насмерть, удерживая тебя над пропастью и, даже потеряв сознание, не отпустила силу.
Эшери прикрыл глаза и едва заметно шевельнул пальцами. Безмолвная просьба закончить разговор...
- Еще раз прости, - Шаари умел быть очень настойчивым, - хорошо, девочка приняла восхищение за любовь. Но ты то был уже большим мальчиком.
- А что - я? - скучно спросил Эшери.
- Помнится, после ужина в Монтрезе кто-то напился до танцующих собак и активировал портал... в соседнюю комнату. Чтобы пожелать леди спокойной ночи. Кто это был, не подскажешь?
- Надо же, какие подробности я о тебе узнаю? - изумился Маркиз. - Серьезно, Эшери? В соседнюю комнату порталом, да еще спьяну? Как тебя по сопряжениям не размазало, а? Рисковый ты мужик!
- Так спьяну же, - маршал самокритично хмыкнул. - И что было делать? Я сначала по коридору хотел, как нормальные люди. Потом через окно... Но она же ведьма. То ли с усталости, то ли с расстройства такой щит поставила - я не сумел пробить. Я - не пробил, представь?! А ты, стало быть, следил?
- Извиняться не буду, - мотнул головой Обжора, - Я боялся за нее. Слишком много на девочку свалилось тогда: сестра, родители, да еще ты...
- Если боялся, почему меня не остановил, когда я с пьяных глаз ночью полез в спальню к ребенку?
- Я похож на безумца? - удивился Обжора, - пытаться остановить охреневшего от внезапной любви Эшери Монтреза? Извини, Твоя Светлость, я еще жить хочу! У меня мама одна и младшая сестра не замужем.
Маркиз фыркнул, спрятав лицо в тяжелую портьеру.
- А то, что я мог сломать этой девочке жизнь - ничего? - холодно изумился маршал.
- Ты? Ей? - Обжора так удивился, что чуть не выронил бокал, - Что за бредовые страхи? Никто из нас не обидит ребенка. Может быть ты в себе и сомневаешься, Эшери, а вот я в тебе - ни мгновения.
- Спасибо, тронут и ценю. - Справляться со злостью его научили давно. Когда умеешь - вроде и не трудно.
- Эшери... твоя невеста выросла. Она прекрасна. И она здесь. Поговори с ней. Я уверен - она ждет.
- Ну, хоть кто-то из нас уверен.
- Бездна и ад! - Маркиз в восторге сполз с подоконника, - я думал, что никогда такого не увижу! Золотой Кот собирается сделать предложение и боится отказа... Все, можно умирать, ничего более прикольного в этой жизни уже не будет.
- Огненным шаром кину, - пригрозил Эшери.
- Увернусь, - беспечно отозвался Маркиз, - а тебе придется объяснять Анжели, почему у меня зад подпален...
- Страшная угроза, - кивнул Обжора, - я бы не решился.
- Да я тоже, пожалуй, не решусь, - поежился Монтрез, - кто бы мог подумать, что у такой нежной и тихой женщины характер откован из айшерской стали.
- Я, - пожал плечами Маркиз, - Вспомни мою мать. В Домах женщины либо быстро ломаются... либо становятся тверже железа.
- Ты это знал и решился жениться?
- Можно подумать, у меня был выбор...
- А, можно подумать, не было!
- Не было, - мотнул головой Маркиз, улыбаясь во весь рот, - С того мгновения, как я увидел ее на площади в Шатерзи.
Громкий смех разбил безмолвие старого крыла замка и прокатился его коридорами.
- Мы напоминаем героев анекдота. Пришли как-то в храм влюбленный, женатый и вдовец. И посетило их откровение - их желание будет исполнено, но лишь одно на троих. Как думаете, что они пожелали? - прищурился Маркиз.
- О чем тут думать? - удивился Обжора.
- Вина, конечно, - кивнул Эшери. - Хвала Богам, нам не нужно добывать его таким замысловатым способом. Погреба Монтреза полны и они к нашим услугам.
Меньше куранты Келли любила только павану. Выступать коротким, подпрыгивающим шагом, постоянно приседая, когда на тебе платье с пышной юбкой - то еще удовольствие. Хвала Святым Древним, они с Лефом оказались почти в самом конце подпрыгивающей и приседающей колонны. Впрочем, графу, кажется, все нравилось. Он поворачивался на носках так, что развевались полы камзола и еще успевал стрелять глазами...
Бал открывал сам герцог в паре с матерью. Следом шли Маркиз с женой и Обжора с Нааритой. Келли сказала себе, что не будет туда смотреть но глаза, против воли, скользили меж танцующих пар и все время в одну сторону. Проклятье! Тек недолго и спалиться, Леф наблюдательный.
Келли повернулась к кавалеру и улыбнулась самой нежной и довольной улыбкой. Тот так удивился, что чуть не сбился с ноги. Обошлось...
Едва музыка смолкла, к ним подплыла Алессин, в алом и белом, с простой прической, скромно украшенной диадемой с рубинами.
- Так где он? Твой таинственный жених? Он подойдет хотя бы поздороваться?
Такт и Росомаха? Святые Древние, вы о чем!
- Он здесь, - ответила Кел, - возможно, подойдет.
- Ты нас не познакомишь?
- После того, как ты любезно посвятила меня в свои коварные планы? Ни за что! Вычисляй...
- Миледи, - Леф учтиво склонил голову, - позвольте спросить, это частный заговор, или любой желающий может присоединиться?
- Делайте ставки, дамы и господа. Кто угадает - отдаю два балла. Поддерживаете?
- В личный зачет? - немедленно уточнил Леф.
- Тебе - в личный, а Алессин - в командный.
- Я играю, - немедленно ухватилась она и, чтоб ей провалиться, как стрелка компаса развернулась в направлении хозяев бала и самых знатных гостей. Неужели Кел ее недооценила?
Леф, напротив, принялся разглядывать задние ряды.
- Ты сильно рискуешь, - заметил он, когда девушка, подхваченная каким-то гвардейцем, улетела танцевать бурре, - личный счет личным, а отдать два балла соперникам...
- Это работает в обе стороны, - заметила Кел, - не беспокойся, Росомаха его ни за что не вычислит. Правда слишком невероятна, чтобы прийти в ее трезвую голову.
- Это пока она трезва. Думаю, это ненадолго.
- Столько ей все равно не выпить.
- Звучит интригующе... Но у меня есть информация, и ты мне дала ее сама. Два танца.
- Используйте ее, граф. Желаю удачи.
И Кел осталась одна. Если, конечно, это слово применимо к балу, где собрался мало не весь город.
- Малышка Келли...
Она стремительно обернулась и поймала себя на том, что улыбается. И не светской улыбкой, холодной и ничего не выражающей, а самой настоящей.
- Обжора! Ой, простите... Господин Малье.
- Ничего, тебе можно. А я смотрю - стоит сестренка одна, скучает. И, почти наверняка, голодная.
- Кто о чем!
- А я всегда о самом нужном, - подхватил Шаари, - в соседнем зале "морской стол" накрыли. Я только что видел двоих слуг, они несли цветы и прочую невкусную ерунду, которую почему-то положено выкладывать рядом с тарелками. Значит - все готово. Пойдем снимать сливки...
Он ухватил Келли за рукав и бесцеремонно потащил из бальной залы. Она, смеясь, последовала за ним. Пару провожали удивленными взглядами, но возмущенных не было. И чересчур заинтересованных - тоже.
Когда побег совершается так вызывающе, напоказ - вряд ли происходит что-то запретное, да? Обжора, как всегда, оказался мастером класть на видное место так, чтобы этого никто в упор не заметил.
"Морской" стол в Монтрезе накрывали на застекленной веранде и, по традиции, это был "стол без стульев". Стопки больших круглых чашек через каждые десять шагов, приборы в специальных держателях и - пиршество для глаз и желудков.
Конечно, если они у вас крепкие.
Слышала Келли, что есть земли, где поедание живого осьминога - самое обычное дело. Даже дети с удовольствием участвуют. Может быть, конечно... Для нее это выглядело как подсудное дело.
